Православная община - миф или реальность?

ansm2000 — 17.09.2011 Община – это такое традиционное церковное понятие. Устав Русской Православной Церкви гласит:  «Приходом является община православных христиан, состоящая из клира и мирян, объединенных при храме» (глава IX, пункт 1). И, как правило, в официальных приходских документах всегда пишется община храма такого-то.

Как же обстоит дело  в реальности?


И, что в данном случае для меня более важно, какое отношение православных верующих  к такому явлению, как община.  Сначала на счет реальности. Думаю, ни для кого не секрет, что община сейчас понятие, за которым ничего не стоит, нет какой-то объективной реальности за этими словами. Про это уже много писали, говорили, что люди в храмах, даже те, кто много лет  посещает богослужения, как правило, даже не знают, как друг друга зовут и пр. Обычно какой-то коллектив в храме складывается среди клира, певчих, работников прихода. Но и эти три общности обычно существуют раздельно. Такая атомизация также ни для кого не секрет: алтарь живет своей жизнью, клирос своей, сотрудники храма (продавцы в лавках, уборщицы) своей. Прихожане же - это просто совокупность молящихся, обычно не связанных ни какими личными связями. Да, мне могут возразить, приведя в пример какие-то приходы, где дело обстоит совсем иначе, что не все так плохо. Я сам знаю такие приходы, но могу сказать, что это, к сожалению, лишь счастливые исключения из правила. В основном же дело обстоит так, как описано выше.  Человек может много лет ходить в один храм, потом перестать, и никто не заинтересуется, что с ним стало, куда он делся.

Но все же, хотелось бы затронуть немного другой аспект: как ко всей этой ситуации относятся сами прихожане, люди, которые считаются воцерковленными? Как они относятся  к такому понятию, как община? Какой она должна быть по их мнению и вообще, должна ли она быть? Специальных статистических исследований на эту тему я не проводил, просто поделюсь опытом общения с разными церковными и околоцерковными  людьми.

Тут пришлось столкнуться с разными точками зрения.  Да многие люди тоже удручены данным положением вещей, считают, что община – это хорошо, и она должна быть на приходе. Кто-то же очень негативно, как это ни странно, реагирует на это понятие, хотя оно и официально значится в уставе РПЦ. Кто-то считает, что вообще все хорошо: общины у нас в храмах есть, и ничего тут придумывать и зря наговаривать на церковь.

Конечно, тут очень важно понять, какой смысл вкладывает человек в  слово община. Понятно, что это некая общность людей. Если эта общность, то она должна быть чем-то и кем-то объединена. Для тех, кто считает, что все нормально и общины, как и написано в уставе, у нас есть, таким объединяющим фактором является просто территория храма, на которой собираются верующие. Если люди ходят в один храм, в одно время, значит это община. Но это какой-то очень странный критерий. Люди могут много лет с таким же успехом ходить в один магазин, в одну больницу, в один театр, но от этого они дружеской компанией, и уж тем более семьей не станут. 

К сожалению, такая точка зрения очень характеризует людей постсоветского пространства. Русские люди пережили в XX веке страшнейшую антропологическую катастрофу, когда осуществлялся геноцид целого народа и не внешним врагом, а своими же. Люди были разобщены, натравлены друг на друга, а потом их искусственно пытались объединить в «дружные коллективы трудящихся». Последствия этого мы прекрасно наблюдаем с вами сейчас, в нашей жизни. Страх, агрессия, хамство, отчуждение, все это симптомы нашего больного общества и для всех они очевидны. Мы не доверяем друг другу, боимся друг друга или ненавидим, что, как правило, связано. Очень часто соседи по площадке даже не знают имен тех, кто живет с ними рядом и не здороваются при встрече в лифте, подъезде. И вот весь этот багаж человек приносит в церковь. По идее, в церкви человек должен восстанавливаться как человек, но, к сожалению, этого не происходит, потому что сейчас слова Лескова о том, что Русь крещена,  а не просвещена не менее актуальны, чем в бытность их написания. Поэтому  зачастую человек не меняется, не рождается заново, как это должно быть, а просто пытается все свое мирское постсоветское содержание облачить в православные одежды. Получается некая стилизация, тогда когда внутри все остается прежним. Именно поэтому такой человек сознательно, а чаще подсознательно дистанцируется от других людей, закрывается, прячется. Он понимает, что доверять никому нельзя, что ни от кого ничего хорошо ждать тоже не нужно. Поэтому такое церковное понятие как община он просто приспосабливает к своему мироощущению.

Но есть другая категория людей, с которыми мне пришлось столкнуться. Те, кто заведомо негативно реагируют на само слово община. По разным причинам. Одним она кажется просто анахронизмом, тем, что в наше время абсолютно невозможно. Такому человеку представляется, когда  он слышит слово «община», сельская коммуна: мужики в косоворотках и бабы в сарафанах, которые побросали свои квартиры и работы и уехали в лес. Он, вполне справедливо, считает это чем-то искусственным, ненастоящим. Но такой человек просто не совсем адекватно представляет, что такое община, путая ее с социальными историческими общностями. Люди очень часто путают христианскую культуру и христианство.

Другие же люди, резко негативно относящиеся к общине, верят в возможность ее осуществление в наше время, но считают ее чисто сектантской особенностью. Некая кампания  в одинаковых одеждах, которая ходит вместе по улицам, пристает к людям, с целью отобрать у них имущество  и пр, собирается на квартире, поет религиозные песни под гитару.

Так что же такое община, насколько возможна она в наше время? Прежде всего, хотелось бы сказать: да, возможна! Это понятие из жизни церкви никто не убирал, оно до сих пор есть, и каждый приход в идеале должен быть общиной или состоять из нескольких , что указано   в уже упомянутом уставе РПЦ. Опыт общинной жизни, к этому времени уже давно забытый, был воскрешен после трагических событий 1917 года. Именно  в этот период жесточайших гонений  на церковь, верующие люди возвращались к самым основам христианской жизни. Известны покаяльные семьи Св.Алексия и Сергия Мечевых, община о.Анатолия Журавского, архим.Сергия Савельева. и др. Все эти общины явили чудо единения народа Божия вокруг Христа, тогда когда казалось, ничто не может устоять перед богоборческим человеконенавистническим советским режимом .Из опыта дореволюционных общин нельзя не вспомнить Крестовоздвиженское братство Николая Неплюева, опыт и история которого сейчас интенсивно изучается. Также опыт общинной жизни в XX  веке есть у католиков и протестантов.  Тут можно назвать общину Жана Ванье в католической церкви и общину лютеранина мученика, погибшего в нацистском концлагере, Дитриха Бонхефера.  Так что для нашего времени община не является чем-то совершенно необычном, диковинным и невозможным.

Об общине можно много говорить и всего все-равно не скажешь, это очень емкое понятие, и чтобы говорить о ней подробно нужно писать диссертацию по эклессиологии. Поэтому в рамках этой статьи мне хотелось бы затронуть, какие – то основные моменты, которые можно положить в основу своего размышления об общине и о том, как ее возможно осуществить в рамках современной церкви.

Как я уже отметил,  общину характеризуют личные связи между ее членами. Но достаточно ли будет просто установить между членами прихода личные связи, чтобы назвать этих людей общиной? Есть храмы, где люди могут оставаться на трапезу после литургии, посещать совместно какие-то евангельские кружки, участвовать в послушаниях, помогать храму. И когда люди видят подобное, тогда считают, что вот это вот уж настоящая община! Так ли это? Я думаю, что все совсем не так просто. Община все-таки понятие духовное, и тут очень легко может произойти подмена духовной общности с чисто человеческой, душевной. Очень часто люди путают общину с коллективом и пытаются использовать разные методики team-building, чтобы выстроить некую общность, которую можно будет называть общиной.

Поэтому очень важно отметить, что общину характеризуют не просто личные связи, а личные связи в Боге, во Христе и через Христа, и никак иначе, Именно это делает некую общность христианской. Группа людей становится общиной, когда среди них присутствует Христос, когда в них и среди них действует Святой Дух. Именно поэтому основанием общей жизни таких людей будет таинственная жизнь, литургическая, преломленная через Евхаристию.

Но вот тут-то и лежит одно из основных препятствий к образованию общины. Это глубоко индивидуалистическое восприятие веры, практически полное отсутствие эклессиологического осмысления жизни по вере. Наверное, одно из самых страшных духовных ран современного человека  - это утрата соборности, и, как следствие, полноты церковности. Понятие церковь превратилось во внешнее, объективированное понятие. Вера давно свелась к личному благочестию и воспринимается, как индивидуальная возможность спасти душу и попасть в рай. При этом остальные люди являются явлением совершенно факультативным или даже вредным фактором в духовной жизни, потому что через них могут быть соблазны,  искушения и пр. На практике это выражается в совершенно индивидуалистическом восприятии Причастия, которое, по словам о. Александра Шмемана, давно уже превратилось  из соборного таинства в таинство индивидуального освящения. Такой подход к вере, к церкви является по своей сути в лучшем случае, ветхозаветным, а зачастую, просто языческим, потому что и Ветхом Завете вера все-таки понималась как общее дело всего народа Божия.  А вот для язычества как-раз характерен был такой индивидуалистический подход, взять хотя бы тех же гностические секты, которых много было в первые века нашей эры, с которыми полемизировала ранняя церковь.

При таком благочестии восприятие храма ветхозаветно – языческое, как особого места, где можно получить благодать Божию. Тогда когда для христианского понимания для Евхаристии, как и для любого таинства центральным и главным является не храм, не место где происходит таинство, а само собрание верующих. И первейший акт литургии, без которой ее не может быть является собрание в церковь, как об этом пишет уже упомянутый нами о.Александр Шмеман в своей книге «Евхаристия. Таинство Царства». До III века вообще не было храмов, в дни гонений в советские годы Евхаристия могла совершаться под нарами, в лесу на пне. Да и сейчас с благословения архиерея при наличии минимального богослужебного набора и антиминса, служба может совершаться в любом боле менее приемлемом  месте. Это все, конечно, не отрицает значение храмов. Храм – безусловно, святыня, место священное, и к нему нужно относиться как к святыне, с благоговением. Но нужно правильно расставлять акценты, чтобы всему придавать христианское содержание, а не какое-либо другое. И старая русская поговорка гласит, что «церковь не в бревнах, а в ребрах». А современный православный обычно понимает, церковь, как некое особое место в виде храма, где особая благодать, присутствующая в силу того, что совершают определенные ритуальные действия, от него, как правило никак не зависящие. То есть он может прийти, уйти, все, что нужно будет продолжаться. Поэтому задача верующего просто очутиться в этом месте в нужное время и приобщиться этой благодати, потом снова вернуться в обычную мирскую и греховную жизнь. Но именно в таком отношении к церкви очень мало христианского.

Очень важно понимание, что Христос в церкви обретается прежде всего в собрании верующих. Что мы, люди, являемся храмами Духа Святого, и Дух Святой через нас освящает то или иное место, а не наоборот. Что самая большая святыня в тварном мире  - это человек, живая икона Бога. При таком подходе восприятие таинства совсем другое, уже не индивидуалистическое, а действительно соборное, церковное, личностное.

Но очень часто приходится сталкиваться с тем, что люди очень хорошо воспринимают идею общины, рады вместе собираться, изучать Писание, помолиться, сделать какое-нибудь доброе дело. Но когда дело доходит до Причастия, то тут все! На этом всякое единство заканчивается. Тут у каждого свой ритм, у каждого свой храм. Тут уж это ни кого не касается! Очень удивляются, когда говоришь о необходимости всем вместе собраться на Евхаристию. Люди готовы вместе подготовиться к таинству и часто с радостью это делают, но вот причащаться вместе совсем не обязательно! То есть это можно, но если есть какие-то препятствия: большое расстояние до храма, какой-то любимый храм, куда охота пойти и пр., то преодолевать эти препятствия для того, чтобы всем вместе причаститься кажется совсем не нужным и странным. Можно услышать, что чаша то одна, мы все причащаемся от единой чаши, независимо от  того, где мы находимся, на каком расстоянии. Да, это действительно так. Но что делает эту чашей единой? Христос, который присутствует Духом Святым  в каждом евхаристическом собрании! Но что является, если так можно сказать, условием присутствия Христа в этом собрании? А об этом в Писании говорится: « По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13; 35)Вот он главный критерий, о котором говорит апостол Иоанн, любовь. Любовь не формальная,  а деятельная, живая! Скажите, о какой любви можно говорить, когда я в храме едва знаю или вообще не знаю, тех, кто вместе со мной подходит к чаше? Очень легко любить таких ближних! Но любовь она подразумевает ответственность за того, кого любишь.
Какую мы несем ответственность за тех, с кем подходим к чаше? В литургии есть чин целования мира, когда перед Символом веры раньше верующие давали целование  друг другу со словами «Христос посреди нас», на что в ответ звучало «и есть, и будет». Сейчас этот чин исполняют, к сожалению, обычно только священники в алтаре, а не миряне. Это и понятно! Ведь этот чин подразумевает близкие духовные отношения с тем, кому даешь целование. Каких обычно среди верующих в храме нет. Или, например, перед исповедью есть традиция поворачиваться  к людям и просить у них прощения. Сейчас это, как правило, просто формальность, обычай. Но откуда он возник?  Он мог возникнуть только в среде тех людей, которые имели близкие отношения и которым, как обычно при таких отношениях, было о чем просить прощения друг у друга. Сейчас же это так просто попросить прощения у человека, которого в первый раз видишь!

Да и вообще разве это не естественно праздники людям праздновать вместе, в кругу самых близких людей? Новый год, день рождения, юбилей. Эти дни мы обычно стареемся провести с нашими самыми близкими людьми. Абсурдно представить ситуацию, когда мы на день рождения хорошего друга все его друзья пойдут праздновать по разным кафе, ссылаясь на то, что друг то один, какая разница, где отмечать!

Много еще можно приводить подобных примеров. Но главное, что я хотел сказать, что христианская община – это прежде всего община собранная вокруг Христа, а где мы в большей полноте можем осуществлять это собрание как не на Евхаристии? Понятно, что все это вещи не формальные, не механические. Просто став причащаться в одном храме, в одном месте общиной не станешь. Это очевидно. Также и дружной семьей не станешь, если просто поселишься в одной квартире (скорее наоборот). Понятно, что рождение общины  - это вообще не только человеческое дело. Но важно понимать, что если не будет потребности в совместной Евхаристии, если не будет единение членов общины на основе Причастия как Слову, так и Телу и Крови Христовой, то данная общность никогда не станет настоящей христианской общиной во всей полноте.

Слава Богу, что сейчас говорят об общине не только отдельные священники, миряне, но и архиереи,  патриарх. Поэтому в завершении хотелось бы привести слова патриарха Кирилла, сказанные им в Нижнем Новгороде во время встречи с молодежью. «Вообще, христианская община формировалась как община единомышленников. Именно так она существовала на протяжении всей истории Церкви. Но различного рода факторы – социальные, демографические, связанные с урбанизацией общества, – таким образом влияют на приходскую жизнь, что приход стал в наше время просто местом, куда люди приходят, чтобы помолиться. В момент, когда мы все вместе поем Символ веры, людей, наверное, посещает чувство принадлежности к этой единой реальности, которая именуется Православной верой, люди сознают себя единомышленниками. Но вот спели Символ веры, помолились, разошлись. Где же община? Может ли община существовать в какой-то небольшой промежуток времени в ограниченном пространстве и исчезать, в том числе и как социальный феномен, после прекращения этого общения? Конечно, нет. Христианская община – это опять-таки система солидарности, система взаимодействия и общения, которая формируется в Церкви через молитву».

Конечно, вопрос затронутый мною очень многогранен, и я не сколько не претендую даже на частичное его раскрытие в рамках этой заметки. Просто хотелось бы предложить некоторую пищу для размышления. Показать, что общинность, община – это выражение самой природы церкви, а не некий своеобразный опыт. И что ключевым, собирающим актом общины является Евхаристическое собрание, Евхаристия. И в норме христианская община – это те, кто вместе преломляет хлеб на Трапезе Господней.

Источник: LJ

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив