Повторение - мать учения.

sl_lopatnikov — 02.03.2015 .





http://polit.ru/article/2006/03/02/oppoziciya/


02 марта 2006, 08:55
СЕРГЕЙ ЛОПАТНИКОВ - А как же ты стал королём?

- Богиня вод, живущая в священном озере с лучистыми водами, божественными перстами взяла священный меч Экскалибур и подала его мне. Поэтому я - ваш король.

- Сидящая в пруду баба, раздающая мечи направо и налево, не может служить основой государственного устройства. Высшая исполнительная власть должна базироваться на волеизъявлении масс, а не на сомнительном водном аттракционе.

Реальная демократия начинается вовсе не с выборов, а с консенсуса элит по базовым вопросам бытия страны. Прежде всего, это признание в качестве не подлежащих сомнению ценностей единства страны и ее суверенитета; исключение из политической практики насильственных методов прихода к власти; отказ от преследования тех, кто потерпел поражение в борьбе за власть. Требование такого консенсуса имеет более глубокую природу, чем демократия. Такой консенсус равносилен признанию элитой самого факта существования единой нации.

Власть, преследующая своих политических конкурентов, если только эти конкуренты не имеют цели разрушения страны или ограничения ее независимости, есть тирания и не может считаться легитимной. Народ имеет право свергнуть такую власть.

Не может считаться легитимной и оппозиция, разрушающая страну или готовая применять силовые методы захвата власти, если только власть ее не преследует. Власть не просто имеет право, она имеет обязательство перед народом такую внесистемную оппозицию исключать из политический жизни и, при необходимости, подавлять всеми имеющимися в ее распоряжении средствами. Образно говоря, легитимная оппозиция – это всегда «оппозиция ее величества», не отвергающая, как минимум, существования страны и не использующая - так же, как и легитимная власть, - силовые методы для достижения своих целей.

Как представляется, российская элита в настоящее время к такому консенсусу готова. И это главный результат последних нескольких лет.
Не следует делать культа из демократии. Демократия – это один из ряда инструментов общественного управления. Практическое применение демократии, как и любого инструмента, ограничено обстоятельствами места и времени.

Демократия замечательно работает, когда общество развивается стабильно и нет нужды в резких политических и экономических изменениях. Но нет, однако, ни одной страны в мире, которая успешно прошла бы период модернизации общества в условиях демократии современного западного образца.

В Британии 1820 года, когда там зарождался современный экономический рост, право голоса на всю многомиллионную страну имело лишь около 200 тысяч человек. Во многих европейских странах существовал имущественный ценз, оставлявший за пределами участия в управлении подавляющее большинство населения, а в США, уже в ХХ веке, в период обретения ими индустриального могущества, из демократических процедур было начисто исключено более половины населения: женщины и нацменьшинства.

Послевоенные модернизации полностью подтверждают этот тезис: Южная Корея и Тайвань, Сингапур и Япония, Чили и Испания, а сегодня Китай и Индия – все успешные страны проходили и проходят модернизацию в условиях очень и очень ограниченной демократии. Так, Япония, под патронажем США, на протяжении нескольких десятилетий управлялась своего рода «Единой Японией» - Либерально-Демократической Партией, которая имела абсолютное большинство в парламенте, а власть в Сингапуре и поныне остается вполне авторитарной.

Это не случайно.

«Демократия без границ» неизбежно привела бы к отказу от модернизации, ибо быстрая модернизация подразумевает принудительное изменение стиля жизни значительного большинства людей на протяжении жизни одного поколения. Классический пример из истории Британии – движение «луддитов», ручных ткачей, противостоящих внедрению ткацких станков, лишавших их работы. А отказ от модернизации равносилен историческому провалу страны.

В периоды модернизации особую роль приобретают качество элиты, ее ответственность и тот консенсус, с обсуждения которого я начал статью.

Хотя в России модернизация еще не закончена и предстоят еще несколько тяжелых и заведомо непопулярных реформ, критические годы Россия, похоже, пережила.

Следовательно, самое время задуматься над постепенным переходом к полномасштабной демократии современного образца.

Оппозиция как альтернативная власть
Демократия – это право и возможность людей выбирать будущее страны и тех, кому народ доверит его строительство. «Высшая власть должна базироваться на волеизъявлении масс, а не на сомнительном водном аттракционе».

Но чтобы иметь возможность делать выбор, нужно, чтобы было из чего выбирать, нужны альтернативы. Носители альтернативных концепций развития страны, отличных от той, что реализуется действующей властью, - это и есть оппозиция. Отсюда следует, что оппозиция – есть потенциальная власть, ибо в случае прихода к власти ей предстоит реализовывать свои идеи. А с власти, в том числе и альтернативной, спрос особый.

Если бизнесмен идет в банк, чтобы взять кредит, общими заверениями в доброкачественности намерений и словесными обещаниями ему не обойтись. От бизнесмена потребуют развернутый бизнес-план. От него потребуют детальное обоснование целей бизнеса, затрат, результатов, сравнения с аналогичными бизнесами, оценку рисков, и т.д. Это своего рода стандарт.

Цель оппозиции – получить кредит доверия народа. Но страна - не пиццерия. Здесь риски неизмеримо выше. Речь идет о жизни миллионов. Тем более странно выглядят российские «политические программы», скорее напоминающие тост «За все хорошее!», чем «бизнес-план» для страны.

Основной признак реальной оппозиции – это наличие всеобъемлющей конструктивной реализуемой программы и «альтернативного правительства»: команды людей, готовых и способных практически приступить к реализации этой программы, если оппозиция становится властью. Если такой программы и/или команды нет, то нет и оппозиции.

В России оппозиции нет. В России нет, кажется, даже ясного понимания смысла этого базового политического термина. Те, кто сегодня в России числятся, по самоназванию, «оппозицией», видят свое предназначение не в разработке содержательных программ, а, по выражению одного из «российских оппозиционных лидеров» Владимира Рыжкова, в том, чтобы «иногда говорить президенту неприятные вещи». Но, как точно подметил Ф.Энгельс, «если сапожную щетку отнести к разряду млекопитающих, молочные железы у нее от этого не вырастут»: критика, не основанная на реалистической альтернативной программе, недорого стоит. Она не создает практически значимых альтернатив и, следовательно, не имеет отношения к демократии.

«Долой!» - это не выбор. Тост «За все хорошее!» - тоже. Это – интеллектуальная катастрофа.


Первое, что должна включать серьезная программа, - это перечень ключевых проблем страны и конкретные предложения по их решению, включая проекты законов, которые надлежит принять для их реализации. Но главное, в конечном итоге, - любые конкретные предложения, в том числе проекты законов, должны выкристаллизоваться в предлагаемую политической силой укрупненную структуру бюджета, в набор ожидаемых при реализации предлагаемой программы макроэкономических показателей, таких, как динамика уровня бедности, дефицит/профицит бюджета, темпы инфляции, темпы роста по отраслям, структуры внешнеторгового баланса и т.д., а также концепции внешней политики и национальной безопасности. Иными словами, это должна быть программа власти.

Поэтому, на мой взгляд, пусть это и выглядит несколько идеалистически, было бы целесообразно заключить соглашение между серьезными партиями или объединениями и выработать, в интересах избирателей, некоторый согласованный «стандарт» представления политических программ. Аналогов такого стандарта в мире, пожалуй, нет. Но кто сказал, что Россия не может быть в чем-то первой? Пусть не каждый сможет или захочет разбираться в деталях программ. Но если такие программы будут, необходимую работу проделают независимые эксперты и критики. Они донесут в концентрированном виде плюсы и минусы той или иной программы до «людей с улицы». Было бы что обсуждать.

Как работает реальная демократия?

На деле, любая развитая демократия работает следующим образом: равно приемлемые и сходящиеся в главном альтернативные программы выдвигаются не массами, «не снизу», в порядке «народного творчества», а элитами, достигшими консенсуса по основным вопросам.

Голосующая публика играет в развитой демократии роль своего рода «барабана Спортлото», а выборы – лотерей для претендентов, представляющих эти альтернативы. Обратите внимание: на выборах в США несколько тысяч голосов жителей Флориды из 100 миллионов голосующих определяют будущего президента, во Франции президент побеждает своего соперника с мизерным перевесом, а на выборах в Германии победа коалиции Меркель или Шредера зависит от исхода выборов в одном-единственном избирательном округе. Вообще в демократических странах, в стабильных условиях, доля голосов, отданныхе за каждую из (как правило, двух) альтернатив сегодня обычно близка к 50% - то есть к случайному выбору. Разрыв редко достигает 3-5%, хотя и такое бывает. Например, в Испании социалисты получили 43%, а народная партия – 36%; разрыв - 6%. Но он был стимулирован мадридскими терактами

Зачем же тогда вообще нужны выборы, если за ту или иную альтернативу люди и вправду голосуют практически случайно? Выборы подтверждают, что альтернативы - возможно, очень различные с точки зрения элит - для населения равно приемлемы и практически неразличимы. Такая «неразличимость» альтернатив для широкой публики - и есть лучшее свидетельство демократичности избранной политики. Она обеспечивает внутреннюю стабильность страны, а также преемственность и предсказуемость ее политики при любом исходе выборов.


Парадокс в том, что в России альтернативные программы развития всегда были, есть и постоянно генерируются. Они были даже и при советской власти. Вспомним: когда создавался первый пятилетний план, дискуссии шли вокруг двух вариантов – и не просто вариантов, а двух направлений экономической политики. В начале 1970-х альтернативные планы развития страны готовили целых три группы, различающиеся по принципиальным экономическим позициям, - Госплан, АН СССР и Госкомитет по науке и технике. Но вот более свежий пример. Мало у кого отложилось в памяти, что в 1991 году команда Гайдара была лишь одной из нескольких серьезных групп, разрабатывавших разные программы российских реформ. Группа Гайдара победила потому, что - вопреки расхожему мнению, будто бы у нее не было никакого плана, а все делалось «по наитию», - именно она представила наиболее разработанную программу реформ, включая обширный пакет законодательных актов, необходимых для их реализации.

Проблема в том, что альтернативы, которые элитой постоянно генерируются, были и остаются непубличными, а их носители и судьи – своего рода «внутренний электорат», выбирающий окончательный вариант, - и при советской власти, и сегодня, инкорпорированы во власть, являются ее частью. Народ же был и остается при этом фигурой страдательной и лишен возможности сделать даже то, что он может и должен: подтвердить приемлемость для него предлагаемых элитой решений. Однако сам факт существования таких альтернатив создает реальную базу для легализации их носителей в качестве «позиции» и «оппозиции». Поэтому переход к полноценной демократии в России может быть осуществлен достаточно просто. Для этого надо лишь, чтобы власть сделала публичной последнюю стадию скрытого сегодня от глаз общества процесса выработки и оценки альтернатив и передала право окончательного выбора народу.

PS. Что бы я добавил к написанному 9 лет назад сегодня? - Это только одно: сегодня я понимаю, что сделать публичной последнеюю стадию процесса выработки и оценки альтернатив можно лишь в незанчительной части. Огромная доля работы ОБЯЗАНА БЫТЬ СКРЫТОЙ ОТ ШИРОКОЙ ПУБЛИКИ ВСЕГДА. Иначе она просто не сможет быть реализована. Кроме того, нельзя предлагать публике вопросы, в которых она некомпетентна - а публика некомпетентна абсолютно во всем.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив