Посвящаю перепост всем сторонникам казахстанской "революции"

begemot_0007 — 08.01.2022 Взято здесь.

"Мерзавцы, они даже не потрудились её пристрелить"...

Посвящаю перепост всем сторонникам казахстанской революции 1917.jpg

"Разгром помещичьей усадьбы", художник Иван Владимиров

Любой историк или человек, интересующийся историей переворотов 1917 года и последовавших за ними событий, при чтении дневников или мемуаров, рано или поздно сталкивался с фактами чудовищной, необъяснимой, поистине патологической жестокости, распространившейся в условиях слома и краха складывавшихся веками социальных институтов, норм и традиций. Обычно таким фактам пытаются найти логичное объяснение, исходя из политических убеждений тех, кто эту жестокость проявлял: мол, офицер мстил за убитую семью и поруганную Родину, красный комиссар зверствовал во имя идеалов Революции, крестьянин был жесток «потому что насиловали и пороли девок: не у того барина, так у соседа» (А.А. Блок), и т.п. «Ужасный век, ужасные сердца» – и все вроде бы логично.

Но любые попытки отыскать логику в происходящем отступают на задний план, когда сталкиваешься с проявлением непостижимой, иррациональной жестокости в отношении … животных. Да-да, не стоит думать, что революция принесла российскому зверью некое освобождение от гнета былых времен, и все вдруг начали относиться к нему, как добрый поэт Маяковский в «Хорошем отношении к лошадям». Нет, ничего подобного. Скорее наоборот. Вот картинка августа 1917 года:

«Иду я и вижу, как около шоссе сидит вокруг костерка кучка солдат и что-то жарит. Прохожу мимо и вижу – в нескольких шагах от них лежит телка. Она медленно задирает голову вверх и так протяжено и глухо мычит. Из ее зада был вырезан большой кусок мяса. Мерзавцы, они даже не потрудились ее пристрелить» (штабс-капитан Ф.А. Канашевич).

Сентябрь 1917 год, разгром имения Сычевка Тамбовской губернии. Крестьяне не просто сжигают усадьбу и «пьянствуют до безумия», но и вырезают весь племенной скот.

Вот погром имения 80-летнего князя Р.В. Сангушко 1 ноября 1917 года, во время которого владельца имения закололи штыками: «Не был пощажен и знаменитый княжеский конезавод. «Режь и коли эту буржуйскую забаву!» — кричали в конюшнях, и двадцать белоснежных арабских жеребцов и кобылиц были прикончены; кровь из конюшни текла ручьями» (М.А. Критский).

Январь 1918 года, разгром имения в Орловской губернии. Жгут дом, из могилы выкапывают и разбрасывают по земле останки давно умершего помещника. А потом крестьяне обливают лошадь керосином и поджигают ее. А потом — снимают шкуру с живого быка.

И еще, еще десятки свидетельств. Ни в чем не повинным лошадям и коровам отрезают языки, вспарывают животы, выкалывают глаза. Барские коты и собаки гибли, надо думать, десятками и сотнями тысяч. «Труп маленькой собачки выпал из рукава одной из Великих Княжон…»

И не стоит думать, что практиковалось такое только в 1917-м и чуть позже: «Свыше ста усадеб… разгромлено и сожжено; уничтожен весь инвентарь и скот» (осень 1905-го, Курская губерния). Принято думать, что подобная патологическая жестокость присуща только «красным» или, по крайней мере, «прото-красным», красным в потенции. Доля логики в этом действительно есть. В ходе революции и Гражданской войны именно красные опирались на худшие, низменные стороны человеческой натуры, возводили жестокость в культ, априори полагали, что некие «классы» являются их врагами и подлежат уничтожению, давали возможность сделать карьеру явным уголовникам и душевно неуравновешенным людям, считали преступников социально близкими себе. Однако вряд ли солдаты августа 1917-го, резавшие мясо из живой телки, были убежденными большевиками по духу. Как и крестьяне, убивавшие арабских жеребцов и живьем свежевавшими быка. Как и те, кто резал коров в 1905-м: тогда и в столицах-то большевиков не было. Нет, не в большевиках дело (хотя после 1917-го партия, конечно, с удовольствием подпитывалась именно такими носителями патологий).

«Русская дикость», рвущаяся на волю народная «силушка», которой дивятся иностранцы?.. Извечно пренебрежительное отношение к животным – «тут людям жрать нечего, а еще эти…»?.. И это тоже. Но ответ, думается, лежит все же в иной плоскости.

Любая революция, любой бунт, «бессмысленный и беспощадный» — это прежде всего проявление человеческой гордыни. И не просто проявление – торжество, дикий разгул, люциферство. «Мы вместе – сильнее Бога», как уверенно написала в августе 2020-го одна минская поэтесса… Человеку, до того согбенному, стесненному некими обстоятельствами, вдруг начинает мниться, что он достоин много большего, что пришла пора некоего волшебного обновления всего вокруг. Примерно как дома: подмел, помыл полы – и стало лучше, свежее!.. Именно на таком примитивном уровне и воспринимаются большинством все революции по сей день. Накипело! Вот скинем Царя – и заживем!.. Все начнем заново!.. А для того – «до основанья, а затем…» А зачем? «Чтобы не ездили туда и не вспоминали», — как кратко объяснили крестьяне поджог пушкинского Михайловского… Вот так вот. Нечего вспоминать. Все теперь новое… Нечего и говорить, какое страшное разочарование постигает тех, кто поддается на эту детскую обманку. Но – так устроен человек, что, пока не почувствует последствия на своей шкуре, убеждать его в чем-то бесполезно. Только стоя на дымящихся руинах страны, слушая плач своего голодного ребенка и сытый смех того, кого смута вынесла наверх, поймет, что что-то пошло не так…

А пока нет никаких руин, а есть только призрак власти в руках, безудерж, ощущение безнаказанности, надежда на то, что я, именно я буду «в порядке», – тогда на поверхность всплывает все самое страшное, самое худшее. Бессмысленная, чудовищная жестокость, не мотивированная ничем, кроме бесовщины, опьянения кровью и вседозволенностью. И смысла в происходящем – никакого. Ведь, если вдуматься, свободолюбивым крестьянам эти барские коровы и кони очень даже пригодились бы в собственном хозяйстве, чего ж их резать-то?.. Но Смысл и Ад – вообще понятия противоположные. «Краем, где нет места рассудку» метко назвал преисподнюю английский классик Джон Фаулз…

Можно возразить, конечно: были ведь и разумные. Собрались вот крестьяне Поленова и спокойно постановили: не жечь. Сейчас директор усадьбы-музея – правнучка художника Поленова. Но задайте себе простой вопрос: а много ли в России и других постсоветских странах таких усадеб?.. Часто ли работает человеческий разум во время разгула стихии в толпе?..

Поэтому, начиная играть в революцию или просто даже увлекаясь «прогрессивными» идеями, или желая как-то «исправить этот мир» — задумайтесь. Потому что в перспективе вас ожидает именно участь тех, кто на ходу вырезает кусок мяса из живых тел несчастных животных. И это не озверение: несчастные молчаливые звери выступают тут просто в роли жертвы. Это полное расчеловечивание. Уподобление бесу. Бес-смыслица.

Революция. Край, где нет места рассудку.

Автор: Вячеслав Бондаренко

От себя добавлю: ни убавить, ни прибавить.

Сохранено