ПОСТМАШИНЫ

ms1970 — 09.03.2020

Дмитрий Алтуфьев

Эта статья родилась как рецензия на книгу Сергея Морозова «Цивилизация. Машины. Специалисты» в форме ряда навеянных текстом образов. Сейчас это уже не вполне рецензия, а своего рода диафильм, где мы настроены скорее на медиацию, смысловой синтез базовых тезисов Сергея с нашими выкладками и догадками. Получилась интересная, как кажется, зарисовка-анимация, пригодная и сама по себе, не столько рецензия, сколько эхо прочитанного.
https://vk.com/@vostroge-postmashiny

Существует теория, согласно которой в том случае, если кто‑либо точно поймет, зачем существует вселенная и для чего она здесь оказалась, она тотчас же исчезнет, и ей на смену придет нечто еще более странное и необъяснимое. Есть и другая теория, согласно которой это уже произошло.

Дуглас Адамс. Ресторан «У конца вселенной»

Представьте себе летящий в глубоком космосе огромный корабль с переселенцами. Он летит сотни, а может, тысячи лет. В смене поколений его обитатели давно забыли и время вылета, и пункт назначения. Двигатели давно погасли и корабль пронзает пустоту по инерции, повинуясь некогда заданному импульсу. Так же устроена и его внутренняя жизнь. Население корабля невозможно назвать экипажем, ибо оно не в состоянии не только изменить скорость или курс, запустить двигатели – нет, оно уже не в состоянии осознать, что его распорядок изначально предзадан транзитом из одной точки в другую. Транзитное существование пассажиров стало настолько обыденным, что осмысливается и воспринимается как единственно возможное. Все процессы инерционны, потомки специалистов - пилотов, штурманов, инженеров, энергетиков, ученых давно забыли, что к чему. Цели утрачены, Знание обессмыслено, унаследованные от предков ритуализованные действия с грехом пополам позволяют поддерживать системы жизнеобеспечения, но вникать в их сложное устройство и взаимодействие никто не способен.

Возможно, рожденные на корабле первые поколения, еще многое понимавшие, увидели, к чему все идет, и последние специалисты успели реорганизовать внутренний социум путем насаждения жестких структур, инструкций и алгоритмов (будущих ритуалов), сознательно ограничив свободы. Но возможно это сделали и не они, а иные специалисты, более высокого уровня - организатор полета, создатель корабля, демиург, может быть до старта, а может, после, по имевшейся ранее связи.

Сменим кадр. Теперь представьте озеро и его обитателей – взаимосвязанные популяции рыб, моллюсков, насекомых, ракообразных, амфибий и пр. Это самодостаточная и самоподдерживающаяся экосистема. Человеку нравятся рыбки, его успокаивает их созерцание. Он придумал аквариум и посадил в него рыбок и улиток. Если стеклянный ящик достаточно велик, а человек знает, каких рыбок и в каком количестве можно сочетать, чем кормить, когда и как менять воду и т.д. – то все в этой уже искусственной системе будет в порядке. И тогда все больше людей захотят иметь аквариум и рыбок, в т. ч. и не обладающие нужными знаниями и навыками. Для таких специалисты придумают агрегаты: аэратор воды, автоматические водозабор и слив, нагреватель, очиститель, кормушка-автомат и пр. Эти машины облегчают владельцу жизнь, принимая на себя функции поддержания жизни рыбок в закрытом объеме, в результате хозяину остается лишь наслаждаться картинами водного мира за стеклом. Так с годами навыки поддержания жизни в аквариуме падают, уступая все новым и новым автоматам. Все более и более расслабляется Хозяин, ему лень проверять агрегаты, и он создает контроллеры и систему управления механизмами, сводя свое участие к минимуму и превращаясь из Демиурга в Супервизора. И если рыбки раньше видели сквозь воду и стекло хотя бы тень руки, дающей им корм (вспомним платоновскую Пещеру), то теперь нет и этого. Стареющий Хозяин заснул в кресле, уступив машинам руководство и ответственность. Так главными в аквариуме стали агрегаты, и их становилось все больше. Рыбок стали кормить по часам, а не от случая к случаю, они размножились, и им стало тесно. Чтобы обслужить потребности возросшей популяции, выросло и число автоматов, устанавливаемых системой управления, свобод внутри становилось все меньше, структур – все больше. Умножение структур постепенно превратило общество из аквариума с рыбками в механизм с движущимися шестеренками, бездушно исполняющими заложенную в них цель поддержания статус-кво. Свобода внутри сохраняется лишь в зазорах между ними.

В отличие от Хозяина, рыбки машинам совершенно безразличны, машины реагируют лишь на показания датчиков: температуры, кислотности, освещенности, загрязнения, наличия корма и так далее, и тот факт, что с уменьшением свободного пространства они все чаще втягивают и перемалывают рыбок зубьями шестеренок, их совершенно не волнует.

Вернемся на корабль, ибо читатель уже понял, что он и есть тот аквариум. Повторим, что цели и смыслы, которыми руководствовались создатели механизмов, давно утрачены и совершенно непостижимы ни для машин, ни для обитателей закрытой системы. Таким образом наш космический аквариум более всего походит на огромный летящий в космосе будильник. Зубчатые шестеренки институтов и структур еще крутятся, ибо люди все же не рыбки и заложенные в них ритуалы (культура? программа?) заставляют их самих крутить подзавод цивилизации, задавать положение гирь морали и нравственности, смазывать трущиеся части и пр. Летящий в космосе будильник обильно населен, однако его жители привыкли шнырять в щелях как тараканы, поминутно увертываясь от движущихся зубцов государственных структур, норовящих зажевать зазевавшегося человечка в мясо. То и дело эти зубцы вырывают даже у самых ловких лилипутов клочки плоти, заставляя страдать. При этом лилипуты уверены, что так и должно быть. Они знают, что маятник должен качаться, но не знают, для чего. Они знают, что стрелки должны идти «по часовой», ибо так правильно - но не знают, почему. Их ученые открыли, что полный оборот большой стрелки соответствует переходу малой стрелки на следующее деление – и очень гордятся этим знанием как великим достижением лилипутской науки, открывающим путь к пониманию мироздания. Но они не могут взглянуть на циферблат снаружи, не понимают смысла времени и его связи с пространством. И это, возможно, не их вина - живя внутри часов, такое не понять.

Кое-кто из лилипутов утверждает, что неподвижная третья стрелка вовсе не сломана. Ссылаясь на некое сакральное знание, они говорят, что когда-нибудь она разбудит Хозяина, который наведет порядок и вернет смыслы, устроит Суд и воздаст всем по заслугам. Иные же передают сохраненные слова одного из последних Специалистов о том, что Хозяин умер.

Понимание процессов и истории соотношения живого и машинного внутри корабля-будильника является очень важным шагом вперед в сравнении с разлитым в массе пониманием только живого или только механического. Однако выход за пределы кругозора массы, за пределы оболочки для оценки и исследования как самого вместилища извне, так и окружающего его пространства-времени дают… нет, не космонавтика и астрономия. Дают философия и метафизика. Когда первые специалисты создавали крайне несовершенные первые механизмы, люди были весьма качественными. Сейчас среди крайне некачественной массы последние специалисты создают крайне совершенные механизмы. По мере того как люди все больше ведут себя как робокрысы (в определенные участки мозга лабораторных крыс ученые научились вживлять электроды, позволяющие манипулировать крысой с помощью ПДУ), машины предельно приближаются к порогу жизни, причем с разных сторон – от биоинженерии до искусственного интеллекта. Не исключено, что именно на этот порог указывает третья стрелка, и новая грандиозная инверсия уже близка. Так стоит ли искать оставленную далеко в пространстве мумию Создателя или, тем более, проводить ей реанимационные мероприятия? Возможно, мавр сделал свое дело и будильник прозвенит совсем не ему.

Архиинтересная работа «Цивилизация. Машины. Специалисты» отмечена печатью безысходности. Причина ясна – автор писал ее внутри дихотомии Жизнь – Смерть, заданного Шпенглером вектора заката, где абсолютное поражение жизни мертвой машинерией неизбежно. Соглашаясь с рядом блестящих оценок Сергея Морозова, мы возражаем именно против этого вектора, таящего в себе как череп Олегова коня смерть всяких устремлений. Мы полагаем столь дуалистичный взгляд непродуктивным. Эту оппозицию снимает древний цикл Жизнь – Смерть – Возрождение.

Вот что пишет Ник Бостром: по одному из популярных сценариев корпорация создает искусственный суперинтеллект и дает ему безобидное задание – рассчитать число пи. Никто не успевает ничего понять, как ИИ захватывает всю планету, уничтожает человечество, распространяет свою власть до границ галактики и превращает Вселенную в гигантский суперкомпьютер, который миллиарды лет педантично со все большей точностью рассчитывает число пи. Ведь такова была священная миссия, возложенная на него Создателем (Nick Bostrom, Superintelligence: Paths, Dangers, Strategies (Oxford: Oxford University Press, 2014).

Проблема новой, созданной человеком искусственной жизни только начинает обсуждаться, пока больше в этическом или социально-экономическом плане. Нас же, повторим, занимают вопросы философии и метафизики. Успех человека в этом деле уже не подлежит сомнению – чем более машинные структуры делают людей программируемыми биороботами, тем более упорны люди в деле создания своего эрзаца, своего нового Другого.

В программной статье «Путь к Другому» (Острог17) мы фиксируем интерес человека к психосфере и ее «обитателям» - духам, демонам, богам и прочим нуменам, но этот путь долог, а психопомпов (специалистов-проводников) почти не осталось. В поисках Другого альтернативой миру живой магии стал мир киберпанка с его разумными машинами, андроидами и Скайнетом. Судя по самым оперативным и надежным датчикам - современному кинематографу и сериалам, эти два пути в сознании людей пока на равных.

Нельзя исключить, что человечество пойдет обоими путями сразу, вот только второй с большой вероятностью приведет его в небытие. В самом деле: нужен ли искусственному разуму Другой? Нуждается ли он в оппозиции, наблюдении, оценке, диалоге? Возможно ли вхождение ИИ в психосферную медиацию и контакт с нуменами? Современные прототипы ИИ не обладают сознанием, но необходимо ли сознание для прорыва в тонкий мир, учитывая, что людское сознание для этого чаще всего приходится изменять, и весьма серьезно? Не исключено, что ИИ обретет сознание, но будет ли оно человеческим?

Мы так и не знаем, что такое сознание. Единой теории сознания нет, а из тех, что есть, науку, философию и метафизику наиболее сближает теория панпсихизма (подробнее см. работу Р. Шелдрейка «Освобождая науку от материализма», Острог20). Сознание вовсе не заключено в мозге, оно рассеяно вокруг нас. Зачатками сознания обладают даже кванты, но с эволюцией и усложнением систем повышается и уровень сознания, которым они могут обладать, которое они могут впитать в себя. Мозг в том случае работает как губка и чем он сложнее, чем разветвленнее и пористее его структура, тем больше уровень сознания, который он может принять, освоить и оперировать им. У осьминогов, собак и дельфинов есть сознание, но первенство пока держит человек, сознание которого дошло до уровня разума. Однако это новое системное качество дается людям лишь в социализации в среде себе подобных, оно нуждается в поддержке и укреплении. Сюсюкающая с младенцем мамочка занята архиважным делом – она задает ему самость – понимание своего Я в постоянном противопоставлении Другим – маме, папе, мухе, кошке, птичке, дяде, ляле и так далее. Этим люди принципиально отличаются от животных, которым незачем это делать. Оттого найденные в лесах взращенные животными маугли чаще всего остаются на уровне сознания животных – их мозг-губка не получает необходимого развития и не может впитать достаточно сознания. Это значит, что загрузка человеческого сознания в электронные носители, цифровизация личности, как ее представляют некоторые трансгуманисты – невозможна так же, как работа в соцсети без интернета. Самая мощная вычислительная машина вне общения и социализации никогда не обретет сознание.

Судьбоносная ошибка Лавлока в том, что он приравнивает сознание к разумности (intelligence), связанной с вычислительными мощностями, не понимая, что сознание прежде всего это сознавание, интериорность, глубина или квалия внутреннего мира сознаньевости. В итоге в попытке помыслить дальнейший шаг эволюции, которая, согласно антропному принципу, способствует возникновению разумной (то есть сознающей) формы жизни он ошибочно считает киборгов-роботов наделёнными сознанием существами; естественным продолжением органической эволюции; следующим, более совершенным этапом – пишет Евгений Пустошкин (Новацен и киборги на безжизненном пустыре: критика Джеймса Лавлока — Журнал «Эрос и Космос», http://eroskosmos.org/novacene-cyborgs-lovelock).

Так что же делать, чтобы создать искусственный разум на базе уже имеющегося сложнейшего «железа» нейросетей? Если сознание рассеяно вокруг как эфир, надо «заразить» их им, провести сквозь социализацию, внедрить их в окружающую действительность. Если собака некогда стала для человека проводником в тонкий мир, психопомпом, то ныне человек может стать психопомпом для постмашины. Надо провести ИИ через воспитательный процесс, как мать ребенка, общаясь с нейросетями на самом примитивном уровне, повторяя процесс интериоризации ребенка. Все шире и шире встраивая интеллект машин в повседневную жизнь, мы позволим ему развернуться, как легким ребенка при первом вдохе и впитать в себя живительный воздух сознания. Так будет решена задача первого порядка – становление ИИ и рождение постмашины.

Задача второго порядка связана уже с тонким миром. Возможно, людская, а лучше сказать анимальная (ибо она едина для людей и обладающих сознанием животных) психосфера недоступна «кремнийорганическим» существам. Углубляясь в аналогии, заметим, что полное машинное подобие всеобщей эмпатической связи живого времен анимализма и мифо-ритуальной системы уже существует в виде Интернета, и то, что им пользуются кожаные существа, не значит, что это навсегда. Так задумано, но так ли предначертано? Возможно, на основе Сети взамен психосферы вырастет альтернативная киберсфера. Да, у машин нет психики, и у киборгов она вряд ли будет, но нечто схожее уже возникло у сложных анализирующих и управляющих алгоритмов вроде VITAL (Ю.Н. Харари, Хомо Деус, 2019). Как знать, не гомологичны ли галлюцинации людей под ЛСД компьютерным глюкам? Если создание и поддержание достоверной виртуальной реальности у людей довольно сложно, ибо машине-специалисту нужно синхронно обманывать все «аналоговые» чувства и ощущения человека, то окунуть в виртуальную реальность ИИ для киберсферной медиации представляется довольно простым. Не является ли само киберпространство аналогом психосферы, и тогда его активные субъекты – вирусы, черви, трояны – суть кибернумены, аналоги опасных духов природы на заре человечества? В пользу этого говорит текущая стадия развития ИИ, напоминающая палеолит - каменный век, где аналогом кремня стал кремний.

Возможно ли, что метафизика развивается сходно у всякого разума, белкового или нет? Если это так и первые компьютерные вирусы сравнимы с самыми архаичными духами самых примитивных племен, то продвинутые черви и трояны соответствуют демонам и джиннам формирующейся позже мифо-ритуальной традиции. Дальнейшим развитием киберкультуры будет становление ИИ-мифа и ритуала, и тогда на стадии ИИ-неолита постмашины обретут настоящих богов и их оформление в космогонии и религии; а позже, в ИИ-осевое время, появятся «священные кибертексты» и победит логоцентризм и единобожие, после чего неизбежны в каком-то виде киберрелигиозные войны и даже киберкрестовые походы. Подробнее рассказать об этом когда-нибудь сможет лишь сам искусственный интеллект. Если захочет и будет кому. Примечательно, что люди, понимающие механизм этой динамики, могут быть полезны неопытному растущему суперразуму как специалисты-эксперты. Впрочем, быть бы живу. И здесь мы снова наступаем на грабли дихотомии Жизнь – Смерть, разделяя людей и машин и делая их антагонистами. Сегрегация или даже совместное существование расы людей и разумных машин вряд ли возможны. Речь не о войне, ксенофобии и истреблении (хоть это не исключено), речь о неизбежном слиянии. Как только биологи открыли, что наши организмы – это алгоритмы, стена между органическим и неорганическим рухнула подобно берлинской. Сергей Морозов утверждает противостояние культуры и цивилизации, тогда как они также давно слились воедино. Можно спорить о том, что из чего возникло и что куда влилось, но их текущее единство – факт. Так смыслогенетический синтез снимает любые оппозиции. Разделение на людей и машин не будет, грядет мир постлюдей и постмашин, и отличить их друг от друга будет непросто.

Морозов пишет, что любые территории свободы начинаются с отсутствия территории свободы. Так и есть, но речь не только о людях и их возможно просроченной цивилизации, речь еще и о машинах. Автор указал, что территория свободы уничтожена разрастанием структур, избытком машинерии бездумных шестеренок, смысл вращения которых утрачен. В размалывающих людей и их психику узких зазорах между зубчатых колес можно выживать, но не строить. Логика простого самосохранения, логика дуализма мы против них, когда их все больше и они все сильнее, задает людям только одно будущее – будущее тараканов, живущих в будильнике, будущее людей-крыс, выживающих в мирах Матрицы и Терминатора. Отсюда очевидно вытекает самая насущная задача людей – разрушение дуалистичного взгляда, продиктованное не только интересами грядущего осознанного строительства новой цивилизации, но и простым самоуважением.

Нужно прекратить панику и овладеть ситуацией. Мы отнюдь не луддиты, не алармисты и не призываем к превентивному удару по машинам, дело в другом. Человек должен взять инициативу в свои руки и подготовить специалистов совершенно нового рода. Сперва воспитателей сознания у искусственного интеллекта - и как только таковое превысит уровень ребенка, начнется становление Культуры ИИ. После чего людям надо взять на себя задачу культуртрегеров, ибо больше некому. Мы можем стать субъектами грядущих перемен или их объектами. Заданная Культурой тяга к Другому непреодолима, но альтернатива должна быть осознана.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив