Пост от 26 июня 2018 года
holmes-study — 30.04.2024Вот этот пост внезапно оказался очень злободневным, хоть садись и пересматривай «Волландера»...
«Досмотрела вчера "Волландера". Того, который от BBC. Два сезона
смотрела уже давно, были еще куплены на диске. Жалела тогда, что
другие не были переведены Культурой. А потом появилась озвучка, я
еще подумала:Ну, ладно хотя бы двухголосая, а в итоге, кажется, та
же самая оказалась, разницы я не почувствовала. Сериал поставлен по
шведским детективным романам. Знаю, что есть еще и шведский аналог,
может, в свое время гляну и его. Но здесь главного героя играет
Кеннет Брана и играет очень проникновенно. Он страшно переживает за
всех своих потерпевших и все принимает очень близко к сердцу. И
дома почти не бывает, за что его ругает отец и дочь и из-за этого у
него не ладятся отношения с женщинами. Хотя порой мне казалось, что
они к нему слишком строги.
Ну и очень красивая природа и море, чайки...
А у шведов актер может и более подходит к образу, но с Браной его
явно не сравнить. А еще я иногда фантазирую и представляю, каков бы
он был в роли Уотсона))
Кончается сериал довольно тяжко, хоть и жизненно, наверное.
Волландеру сообщают, что он неизлечимо болен. Я не сразу
сообразила, что он, в принципе, не намного старше меня - привыкла
себя девчонкой считать. И мне где-то близко вот это его состояние -
ты носишься, влюбляешься, весь в делах и вдруг бац! понимаешь
вдруг, что все может закончится и гораздо раньше, чем тебе
казалось....
Короче зашел мне сериал.
Продолжаю читать Мельникова-Печерского "В лесах". Книга из тех, что
я открыла для себя довольно поздно. Причем открыла благодаря своей
любви к ...кулинарии) Была у меня такая книженция
полу-литературная, полу-кулинарная. Цитаты из русских классиков
что-нибудь про еду, причем написано было очень вкусно) и дальше
рецепты, и явно они там не главные были, так себе рецепты. А цитаты
хороши. И вот из цитат я узнала про эту книгу, а еще про Шмелева.
Его "Лето Господне" и "Пути небесные" В мое время мы такого
не проходили. Там довольно много религии, я вообще-то не сильно
религиозная, наверное, даже совсем, но книги уж больно атмосферны.
Прямо вот чувствуется этот быт и уклад тех же купцов, и не всегда
это то темное царство.
А вот одна из цитат:
"В гостинице, в углу большой, не богато, но опрятно убранной
горницы, поставлен был стол, и на нем кипел ярко вычищенный
самовар. На другом столе отец гостиник Спиридоний расставлял
тарелки с груздями, мелкими рыжиками, волнухами и варенными в
уксусе белыми грибами, тут же явились и сотовый мед, и моченая
брусника, и клюква с медом, моченые яблоки, пряники, финики, изюм и
разные орехи. Среди этих закусок и заедок стояло несколько графинов
с настойками и наливками, бутылка рому, другая с мадерой
ярославской работы.
– Садитесь, гости дорогие, садитесь к столику-то, любезненькие мои,
– хлопотал отец Михаил, усаживая Патапа Максимыча в широкое мягкое
кресло, обитое черной юфтью, изукрашенное гвоздиками с круглыми
медными шляпками. – Разливай, отец Спиридоний… Да что это
лампадки-то не зажгли перед иконами?.. Малец, – крикнул игумен
молоденькому бельцу, с подобострастным видом стоявшему в передней,
– затепли лампадки-то да в боковушках у гостей тоже затепли… Перед
чайком-то настоечки, Патап Максимыч, – прибавил он, наливая рюмку.
– Ах ты, мой любезненькой!
– Да не хлопочи, отец Михаил, – говорил Патап Максимыч. –
Напрасно.
– Как же это возможно не угощать мне таких гостей? – отвечал
игумен. – Только уж не погневайтесь, ради Христа, дорогие мои, не
взыщите у старца в келье – не больно-то мы запасливы… Время не
такое – приехали на хрен да на редьку… Отец Спиридоний, слетай-ка,
родименький, к отцу Михею, молви ему тихонько – гости, мол,
утрудились, они же, дескать, люди в пути сущие, а отцы святые
таковым пост разрешают, прислал бы сюда икорки, да балычка, да
селедочек копченых, да провесной белорыбицы. Да взял бы звено
осетринки, что к масленой из Сибири привезли, да белужинки
малосольной, да севрюжки, что ли, разварил бы еще.
Отец Спиридоний низко поклонился и пошел исполнить игуменское
повеление.
– Что же настоечки-то?.. Перед чайком-то?.. Вот зверобойная, а вот
зорная, а эта на трефоли настояна… А не то сладенькой не изволишь
ли?.. Яким Прохорыч, ты любезненькой мой, человек знакомый и ты
тоже, Самсон Михайлович, вас потчевать много не стану. Кушайте,
касатики, сделайте Божескую милость.
Выпили по рюмочке, закусили сочными яранскими груздями и мелкими
вятскими рыжиками, что зовутся «бисерными»…
– Отец Михаил, да сам-то ты что же? – спросил Патап Максимыч,
заметив, что игумен не выпил водки.
– Наше дело иноческое, любезненькой ты мой, Патап Максимыч, а
сегодня разрешения на вино по уставу нет, – отвечал он. – Вам,
мирянам, да еще в пути сущим, разрешение на вся, а нам, грешным, не
подобает.
– Говорится же, что гостей ради пост разрешается? – сказал Патап
Максимыч.
– Ах ты, любезненькой мой, ах ты, касатик мой! – подхватил отец
Михаил. – Оно точно что говорится. И в уставах в иных написано…
Много ведь уставов-то иноческого жития: соловецкий, студийский,
Афонския горы, синайский – да мало ли их, – мы больше всего по
соловецкому.
– Ну и выкушал бы с нами чару соловецкую, – шутя сказал Патап
Максимыч.
– Ах ты, любезненькой мой!.. Какой ты, право!.. Греха только не
будет ли?.. Как думаешь, Яким Прохорыч? – говорил игумен.
– Маленькую можно, – сухо проговорил паломник.
– Ох ты, касатик мой! – воскликнул игумен, обняв паломника, потом
налил рюмку настойки, перекрестился широким, размашистым крестом и
молодецки выпил.
«Должно быть, и выпить не дурак, – подумал Патап Максимыч, глядя на
отца игумна. – Как есть молодец на все руки»."
|
</> |