Последняя истина

werewolf0001 — 14.09.2024 В последнее время - читаю Степанову. Третий после Марининой и Дашковой автор-женщина, который пишет не женские вещи.

1985 г.

Этот день – среду 13 марта 1985 года – он вспоминал слишком часто. Наверное, потому, что именно тогда понял, в чем его истинное призвание в жизни. Нет, не фигурное катание, которым он грезил, посвятив этому детство и юность. А совсем другое занятие.
13 марта они сдавали первый квалификационный экзамен в кулинарном техникуме. А страна – «Союз нерушимый» – хоронила Черненко. Вся Тула, город, где он родился и вырос, чутко внимала репортажам с Красной площади, включив радио и телевизоры. Радио работало и в кулинарном техникуме, чтобы студенты и преподаватели повара тоже были в курсе скорбных событий даже в ходе экзамена. На телевизионных экранах по Красной площади медленно двигался катафалк с гробом Генсека, которого, по слухам, отравили копченой рыбой, присланной в подарок министром Федорчуком, выходцем из КГБ. И копченой рыбы не числилось в программе квалификационного экзамена. Тема экзамена гласила: «Если к вам неожиданно пришли гости».
– Кляпов, о чем мечтаешь? Все уже давно начали. Готовят.
– Я рецепт подбираю.
Он ответил так преподавателю, стоя у разделочного стола, постукивая поварским ножом по доске. Год 1985 й. Если к вам неожиданно нагрянули гости… Чем же их угостить?
«Молочный суп из брюквы. Брюкву отварите. Всыпьте гречневую крупу. Прибавьте мелко нарезанный картофель. Посолите. Добавьте молока и кипятите до полной готовности. На три брюквы надо взять…»
Тошнит…
«Гости на пороге, а мы в тихой панике. В холодильнике, как обычно, скудный набор съестных припасов».
Тогда, в 1985 м, он прочел это в «Тульском рабочем», а потом уже взрослым думал – как это в то время в позднем Совке пропустили в газете такую крамольную фразу о продуктовом дефиците? Или уже тогда время менялось, открывались иные горизонты?
«Очистите две три картофелины, натрите на терке, выложите на сковородку с подсолнечным маслом, разровняйте. Не ворошите ножом! Когда картофель зажарится с одной стороны, залейте его двумя взбитыми с солью яйцами. Затем переверните подрумяненный деликатес на другую сторону, смажьте толченым чесноком. Яйца по такому случаю можно одолжить у соседей. Подавайте свой картофельный шедевр на блюде, разрезанный наподобие торта. Такая порция вполне насыщает троих».
«В духовку поставьте ваши жухлые нетоварного вида яблоки. Вырежьте середину и заполните ее своим прошлогодним засахаренным вареньем. Это будет изысканный десерт».
Катафалк с гробом Генсека полз по Красной площади. А за катафалком шествовали безутешные соратники. Народ, прильнувший к экранам телевизоров, все искал среди них старика Молотова, которого незадолго до этого Генсек полностью реабилитировал и восстановил в партии. В народе зубоскалили, что таким образом старый Черненко, лежавший пластом «на сохранении» в ЦКБ, выбрал себе девяносто однолетнего преемника, которого сам Сталин… не баран ведь чихнул, ешкин кот!
Рецепт предстояло тоже выбрать – а то экзамен в кулинарном техникуме завалишь. Парни, когда встречали его на улице, ржали, насмехались, пародируя Хазанова: «Я – студент кулинарного техникума». Он не обижался. В общем то, он никогда ни на кого не обижался. Он терпел.
До шестнадцати лет он занимался фигурным катанием. Мечтал стать олимпийским чемпионом в одиночном. Выкладывался по полной. Естественно, ни о какой кулинарии и не помышлял. В шестнадцать он проходил отбор в молодежную сборную «олимпийского резерва». Отбор – в Москве, он решил умереть, но выдержать тот экзамен.
Охрипшая от ора баба тренер в парике, в югославской дубленке, накинутой на плечи, подозвала его после того, как он откатал программу.
– Неровно катаешься, Кляпов. Сбои. Прыжок сделал не чисто.
– Можно, я попробую еще раз?
– А что это даст?
– Я могу лучше.
– Слушай, ты часом не еврей?
– Нет.
– Но ты же Фима.
– Я Тимофей.
– Фима Тимофей? – Баба тренер хмыкнула, закинула в рот аскорбинку. – Вот так выучишь вас, включишь в резерв, потом в сборную страну представлять, а ты мотанешь в свой Израиль. Сколько случаев было.
– Я русский. Я не еврей.
Советский Союз, зараженный антисемитизмом, как проказой. Это первое, что спрашивали у него в Большом спорте. Он привык. Тогда он даже не находил это унизительным. Считал само собой разумеющимся. Обычным. Мать назвала его Тимофеем. А вот бабка с детства звала Фимой.
На льду в это время каталась очень красивая пара в костюмах Кая и Герды из сказки. Он загляделся на девушку фигуристку. Герда…
– Если не возьмете в одиночное, я могу выступать в парном. Вот с ней.
– У тебя руки слабые. Не удержишь.
– Я подкачаюсь. Я сильный. Я сейчас вам покажу.
Он заскользил по льду на коньках. Круто развернулся перед тренершей. Затем описал круг по катку, набирая скорость. Четвертной лутц. Он прыгал его лишь дважды. И прыгнет сейчас. Умрет, а прыгнет…
Прыгнул. Тело развернулось в воздухе и…
Со всего размаха он грохнулся на лед. Ударился головой. Разбил затылок.
Не просто сильное сотрясение мозга, а черепно мозговая травма. Его не взяли в армию из за нее. Афган великий и ужасный его миновал. Но с мечтами об Олимпиаде пришлось расстаться. Он бросил фигурное катание. И поступил в кулинарный техникум.
Бабка его надоумила. «Ближе к кухне, Фимочка, надо, ближе к дефициту, ближе к жратве. Слушай меня, я плохого не посоветую. Я пятьдесят лет поварихой в столовой горкома отработала. Как бы я троих вырастила, если бы не эта моя работа? Еще до войны… ты почитай, почитай, что мы жрали тогда. Говорят – все война, лишения. А до войны то что, а? Устроили нам жизнь после революции каторжники, бандиты, совдепы, вожди наши».
Далее бабка крамольница всегда вспоминала непечатно Усатого, тоже непечатно Калинина, Кагановича и этого самого девяностолетнего Молотова, которого в 1985 м по народным тульским анекдотам престарелый Генсек выбрал себе «в преемники». Ругаясь, бабка доставала замусоленную поваренную книгу издания 1934 года. И зачитывала рецепты оттуда.
«Приготовление гематогенного омлета для супов и запеканок. Гематоген в таблетках растолочь, превратив в порошок. Развести холодной водой, хорошо вымешать, чтобы не было комков, добавить соли по вкусу, выложить на противень, смазанный маслом, и поставить в духовой шкаф или печь – или варить на пару 20 минут. Когда гематоген свернется и получится плотная лепешка в виде омлета, вынуть из печи, нарезать ломтями и положить в суп».
Он, Фима, Тимофей Кляпов, спрашивал бабку – а что такое гематоген? Что за дрянь? И она отвечала – добавка, содержащая железо и витамины. Позже он прочел, что гематоген в тридцатых активно использовали в кулинарии негласно, потому что необходимо было хоть чем то восполнить дефицит питания, скудный рацион рабочих, крестьян, детей и особенно бойцов Красной армии.
Но на дворе стоял не тридцать четвертый, а восемьдесят пятый. Год развитого социализма, где от каждого по способностям – каждому по труду. И что же изменилось за эти годы?
«Если к вам неожиданно пришли гости, без мяса все равно не обойтись. Так займемся серой вареной колбасой. С помощью мясорубки превратим полкило вареной колбасы в фарш. Добавим два взбитых яйца. Тонко нарежем черствый батон и нанесем массу на ломтики. Сверху смажем майонезом. Разложим на противень и поставим в духовку на 15 минут. Когда бутерброды подрумянятся, можно подавать гостям ваше фирменное мясное блюдо».
И это в Советском Союзе – «могучем, нерушимом», развитом – 1985 года называлось «мясом».
Вареной колбасы в Туле 1985 года тоже особо не водилось. В магазинах продуктовых – майонез, кислый от уксуса провансаль (сейчас пишут «вкус детства»), молоко в худых бумажных пакетах, кефир с зеленой крышкой, хлеб. В овощных грязные овощи, к которым страшно прикоснуться.
А за колбасой ездили в Москву. Знаменитые субботние «колбасные электрички» Тула – Москва. Такие же ходили из Рязани, Ярославля, Иваново и Владимира.


А кто-то хочет повторить...

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив