Последнее письмо

Отец Отец — 17.12.2011

Вот уже больше года я и мой сын разлучены. Через что, я и мой маленький сын, которому теперь 3 года за это время прошли? Через слезы, боль разлуки и унижения. Через клевету ложных доносов, избиения, потасовки с чужими людьми при попытке прорваться к сыну, и как оказалось бессмысленное обивание порогов бездушных чиновничьих кабинетов. Через продажный суд.

Я помню: как мой сын плакал, когда его отрывали от моей шеи; как он, двухлетний, неделю не отходил от окна, ожидая, когда я приду; как после очередной потасовки с участием соседей и полиции, сидя у меня на коленях он с гордостью повторял поглаживая мою руку: «мОй папа»; как он просящее заглядывал в холодные, бездушные глаза собственной матери упрашивая ее отпустить его со мной, он, разумеется, не помнил как она била, его, 6-месячного, за то, что он не спал и плакал.

Никогда не смогу пережить невыносимую боль…, когда он, маленький, только начинавший говорить, поняв, что после долгих,  беЗплодных уговоров его матери я уйду домой без него,  подошел ко мне, взял меня за руку, и глядя мне в глаза, своими широко распахнутыми, умными и добрыми глазами с непередаваемой печалью в голосе и лице, невыносимо жалобно позвал меня: «Пап-А-А-А»...

До настоящего времени я не имею возможности нормально общаться со своим сыном. Более того, я теперь боюсь приходить к нему, на те 2 часа, которые по своему усмотрению назначили эти «добрые люди»,  так как всякий раз устраиваются провокации и создается такая ненормальная обстановка, что мне страшно за психику сына, так как каждый мой визит может нанести психологическую травму ребенку. Общение происходит в присутствии чужих людей, которые призваны быть свидетелями моего «неподобающего поведения», независимо от того что я делаю, или не делаю. При этом если я прихожу не один, или хотя бы с цифровым фотоаппаратом, меня к сыну просто не пускают. Заранее мое посещение обставляется его матерью и бабкой как стрессовая – ненормальная ситуация. Сын теперь боится смотреть мне в лицо. Любая моя попытка наладить более близкое общение с сыном пресекается. Его «мать» просто садится между мной и сыном и мешает нам общаться. В случае если я пытаюсь возражать или взять сына на руки, или придвинуться к нему ближе она хватает его на руки, и устраивает истерику, пугая сына. Иногда она убегает с ним на руках из квартиры, на улицу, к соседям – таким образом, демонстрируя всем - какой я плохой, под соответствующие комментарии своей матери. Разумеется, для него это стресс и он не хочет испытывать такие отрицательные эмоции.  О своих эмоциях я не говорю. Что мне делать в этой ситуации? Цинизм и холодная расчетливая жестокость ***вых по отношению к воспитанию сына и ко мне, имеют целью подавить всякое мое желание бороться за права мои и сына, так как они знают - я боюсь сделать хуже для сына, но они этого не боятся. Они боятся другого  - потерять собственность – маленького мальчика, который при их воспитании никогда не станет взрослым мужчиной. 

Что мне делать?

Органы опеки и попечительства на все мои жалобы отвечают формальными отписками о том, что они побеседовали с матерью, и она сообщила им, что не препятствует мне общаться с сыном.

 Инспекторы по делам несовершеннолетних – все женщины в полицейской форме, на меня смотрят как на личного врага. У них не возникает даже доли желания соблюдать закон и пресекать  его нарушение. Поведение ***ой они считают нормой. И сами они вели бы себя точно так же как она. Ни по одному из фактов, когда ***ва, препятствовала мне общаться с сыном, они даже не попытались привлечь ее к административной ответственности, как я требовал, фактически оправдывая и поощряя ее поведение.

Девочка из прокуратуры, считающая себе охрененной юристкой, которой поручено надзирать за судьбами детей и их родителей, занята лишь собственным внешним видом и тем что бы убедить окружающих в том, что она, на самом деле охрененная юристка из телесериала, хоть и не дружит с логикой.

 Что мне делать?

Забыть о существовании сына, как мне советуют доброжелательные чиновники? Смириться с несправедливостью и унижением? Я знаю, что на этом они не закончатся. Так как потом, во всеуслышанье ***вы заявят, что я не забочусь о сыне, что я плохой отец - от клеветников беЗсмысленно ждать правды. 

Что мне делать, когда у меня отняли часть меня самого, и главное всем на это наплевать – закон существует для отвода глаз?

Что мне делать, когда я точно знаю, что ждет моего сына без отца?

Что мне делать, когда законных способов отстоять справедливость, и законные права нет?

Что мне делать?

Когда все самое дорогое, что было во мне, попрано и растоптано.

 Что мне делать?

Когда весь мир, так или иначе, стал на сторону подлости и лжи?

 Что мне делать, если нет смысла в борьбе и нет смысла в бездействии?

Что мне делать, если со всей очевидностью стало ясно, что мир дерьмо?   

Что делать, если я не могу отдать свою любовь и заботу своему собственному сыну, рождения которого я так ждал, которого я так люблю, которого я кормил, купал, лечил, выхаживал, учил, никогда не жалуясь на трудности, когда эта любовь, не имея выхода, внутри меня  превращается в ненависть, с которой жить невыносимо?

Я знаю, что я не первый и не единственный испытываю подобные чувства. И наверно не первый из отцов пытаюсь сформулировать свои чувства в последнем письме.

Знаю, что многие униженные отцы без всяких писем приставили дуло к виску и нажали на спуск.

Другие нашли силы попытаться начать все сначала, усилием воли отрезав, насколько это возможно, все воспоминания о собственном ребенке в надежде на иное, лучшее будущее.

Огромное количество убили в себе себя  другими средствами, безсмысленно продлевая физическое существование. 

До того, как я поставлю последнюю точку, я хочу, все-таки, кое-что изменить в этом мире. Мир стал дерьмом не сам по себе. Его таким сделали те, кто когда-то был сломан чужой несправедливостью, ненавистью и собственной, навязанной с детства трусостью.  Теперь они сами множат несправедливость и ненависть. Разумеется, со временем они сделают этот мир еще хуже. Так как их становится все больше и больше, а тех, кто не такой как они, все меньше. Со временем они захлебнутся в своем собственном дерьме.

Но, я не буду им во всем этом помогать.

 Ни один, не замешанный в моей травле и попрании прав моего сына на общение с отцом и другими родственниками, не пострадает. Если у меня и моего сына есть законные права, значит, у нас есть законное право защищать их всеми доступными средствами – это самозащита.    

Я сделаю все, чтобы каждый, перед кем будет стоять выбор вмешаться или не вмешаться в семейный конфликт на стороне жадной, жестокой и эгоистичной бабы в ущерб естественных и законных прав ребенка на семью и равное общение  с каждым из родителей, помнил и никогда не забывал, о том, что его ждет персональная ответственность за собственную безнравственность и отсутствие чувства справедливости и меры..., за собственную трусость быть прямым и честным, и поступать ПРЯМО и ЧЕСТНО независимо от выгоды и личных предпочтений.

Оставить комментарий

Популярные посты:

cassius

Как повысить узнаваемость компании с помощью digital-инструментов

humus

1950-1970-е. Нигер на снимках Мишеля Уэта

sir_stephen

Киевские зарисовки. Подземный переход.

peremogi

Либерал-нетвойнист

bb_butterfly

Отношения, когда женщина идет по анахате, а мужчина – по манипуре

lesnyanka

Новогодний ГУМ, часть 1

masterok

10 продуктов, которые категорически противопоказаны КОШКАМ

kolybanov

У меня есть 3 желанья (нету рыбки золотой)

mikhaelis2009

Китайский доллар провинции Гуанчжоу 1890 года продан за 1,14 млн долларов

• Архив