Почти про секс, или Рассказ б/н

bezobraznaja_el — 11.02.2011 1. Чувствовать себя глупой. Мямлить в разговоре: «вектор это ну это когда сверху стрелочка», а услышав выражение «экзистенциализм Сартра», улыбнуться светло и непонимающе.
2. Чувствовать себя вне поставленных задач. Трижды посолить картофельное пюре, опрокинуть ведро с водой, мыть пол по-морскому, догоняя живые потоки, быстро остывающие.
3. Чувствовать себя неудачницей. Выпрямиться, удалить все вышенапечатанное, сгрызть кусок сахара, сладкое обязано помогать мозгу. Написать следующее:
«Бухгалтер Амбросимова рванула блузку и Степан Ильич в ужасе ткнулся взглядом в ее сероватый от времени бюстгалтер, застегнутый сзади на две пуговицы.
- Постой, я сама, - тихо и страшно сказала бухгалтер Амбросимова, заведя руки за спину.
Груди ее были излишне велики, одна заняла бы две ладони Степана Ильича, чего он так и не выяснил опытным путем. Он не очень представлял, что делать с бухгалтером Амбросимовой, поскольку она, с трудом усевшись на письменный стол, принялась выкрикивать отдельные звуки:
- Оа! Оа! Оа!
Почему-то предпочла их. Немного перевела дыхание, потрясла головой, ее щеки дрогнули и вернулись на места.
- Давай, детка! – убедительно подбодрила она Степана Ильича и сделала ногами движение, будто бы занималась на гимнастическом снаряде «бревно». Темно-синяя юбка строгого, но с отступлениями, покроя обнажила большие колени. Каждое колено напоминало по отдельности личико аккуратной старушки в платочке.

Степан Ильич оглянулся, ожидая подмоги. Например, начальник канцелярии Игорь Оттович мог ненароком вернуться, чтобы сделать контрольный звонок своей любовнице, учащейся Грипанчук. Игорь Оттович не экономил на мобильной связи, но его исходящие звонки жестко контролировала жена.
- Детка, - пророкотала бухгалтер Амбросимова, - приди ко мне! Я жду!
Последнее слово она сумела произнести в несколько страстных слогов.
Степан Ильич похолодел. Он сделал маленький шаг в сторону. Потом еще один. Бухгалтер Амбросимова мотала головой в ритме хорошего диско. Волосы ядовитыми змеями хлестали ее по плечам. Внезапно она схватила обеими руками правую ногу и поставила ее широкой ступней на стол. На большом пальце нежно расползалась дыра, желтел бугристый ноготь. Бухгалтер Амбросимова с усилием подтянулась. Юбка подтянулась тоже, обнажив массивную ягодицу в тесных объятьях полиамида. Степан Ильич сделал в сторону еще пять-семь быстрых шагов, похожих на бегство. Он не мог отвести испуганного взгляда от бухгалтера Амбросимовой. Она тем временем прочно установила одну ногу поверх стопки типовых договоров, а вторую – на копии карточек социального страхования. Выпрямилась. Степан Ильич с содроганием увидел, как она мощными взмахами раздергивает застежку-молнию где-то сзади и сбоку.
- Я станцую для тебя, - пообещала она, - станцую танец любви! Своей любви.
- Нне ннадо, - попросил Степан Ильич, - не надо бы танцев.
- А что такое? – бухгалтер Амбросимова перестала терзать молнию и с интересом посмотрела на Степана Ильича.
- Да я боюсь танцовщиц, - неловко соврал Степан Ильич, - с детства. Они меня в детстве с лошади сбросили, танцовщицы.
- Да-а-а? – протянула заинтригованная бухгалтер Амбросимова, - скажите, пожалуйста! И как же все произошло?
Она тяжело спрыгнула со стола и теперь охорашивала юбку, расправляя ее по крутому бедру.
- Как! – Степан Ильич проклял себя, лошадей и танцовщиц, - да как. Обычно. Как. Ехал я на коне. Даже скакал. Галопом! На лихом, можно сказать, скакуне. И тут навстречу – танцовщицы! И давай меня скидывать! Обеими руками! Оземь.
Степан Ильич подумал, что можно сказать еще по теме, ничего не сочинил и повторил:
- Оземь!
Бухгалтер Амбросимова наскоро застегнула блузу и побледнела. Рассыпавшаяся тушь пологими холмами покоилась на ее лице.
- Пойду я, пожалуй, - сглотнула она, - а то засиделись мы с вами. Уже часов семь вечера. Пора и честь, кхе-кхе, знать!
- Вот и я им говорю! – неожиданно Степан Ильич приободрился, - вот и я им говорю: танцовщицы, да знайте же честь! А они не слушают! А они кидают меня! Подбрасывают в воздух! И кидают! Танцовщицы! Оземь!
Слово «оземь» звучало в развязавшихся устах семена Ильича как «аминь» или даже наоборот. Он развернулся и схватил бухгалтера Амбросимову за белое запястье в младенческих перетяжках.
- Прекратите хулиганство, - взвизгнула она, - да кто вам позволял!
Отняла запястье. Без всякой необходимости подула на него.
- И с тех пор! – Степан Ильич чуть подвыкатил глаза, возобновляя свой молодецкий захват, - и с тех пор я всегда выделяю этих девушек в толпе!
Бухгалтер Амбросимова вырвалась, единым движением прихватив дамскую вместительную сумку, меховую шапку и вязаный лицевыми петлями шарф.
- Я узнаю их по осанке, – уже в пустоту офисного коридора устало закончил Степан Ильич. - Необыкновенно прямые спины…
Вдалеке хлопнула дверь, негромко, будто тоже робея».
4. Удовлетворенно растянуться на жестком.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив