Павел Пепперштейн: «Читая Кафку, я ржал как сумасшедший»
bookmatejournal — 02.08.2021
Мы поговорили с Павлом Пепперштейном, художником, литератором, теоретиком современной культуры, о самом интересном: как он выбирает книги, над каким романом плакал, что любил читать в детстве и почему книг о нынешнем времени хочется избегать.
— Твой отец Виктор Пивоваров оформил множество детских книг, а твоя мама Ирина Пивоварова писала прозу и стихи для детей. Некоторое время назад для сказочной серии фонда V-A-С ты проиллюстрировал «Алису в Стране чудес». А что ты сам любил читать в детстве? Какие иллюстрации из книг тебя волновали?
— В детстве я был читальным маньяком, да и остаюсь им сейчас. Бесконечно читал много всего: и сказки, и приключенческую литературу, и книжки, которые по возрасту мне не полагалось читать, но я с наслаждением это делал. И конечно, обожал книжную иллюстрацию — начиная с европейских классиков, таких как Гюстав Доре или Жан Гранвиль. Я всегда любил старинные гравированные иллюстрации, пьянел от невероятного кайфа, рассматривая их. Очень много, к счастью, есть замечательных и гениальных иллюстраторов, и мой папа — один из них. «Алиса в Стране чудес» — моя любимая сказка, и то, что мне удалось создать иллюстрации к ней, — это реализация моей давней мечты.
— Я знаю, ты не очень любил школу.
— Да, просто ненавидел.
— А ты можешь вспомнить, какие сочинения по литературе тебе задавали писать?
— Много было курьезных историй. Например, на аттестат зрелости надо было писать сочинение, и давалось три темы на выбор: первая сугубо идеологическая — «Решение очередного съезда КПСС и влияние этих решений на жизнь советского народа», вторая тема уже полуидеологическая — что-то про Маяковского, а третья тема была для аполитичных и некарьеристов, называлась «Мой четвероногий друг». Предполагалось, что подросток может написать сочинение о своем любимом животном. Многие, конечно, выбрали эту тему. Правда, кто-то написал о попугае, что вызвало критику со стороны педагогов, потому что у попугая только две ноги. Но я решил как-то выпендриться и написал довольно триллерный мистический рассказ о том, что у меня был якобы загадочный друг, такой как бы урод, у которого было четыре ноги, и, несмотря на то что он был человек, он все-таки относился к разряду четвероногих. При этом он увлекался философией и аналитической психологией, обожал Карла Густава Юнга и так далее. Я тогда тоже обожал Юнга.
Потом ко мне подошел директор школы и сказал, что это сочинение они вслух читали в учительской и все дико ржали, хотя на самом деле рассказ был довольно мрачный. Видимо, они ржали от удивления и от моей какой-то борзости, потому что я написал такой дикий бред. При этом я обожал животных, но решил написать о таком четвероногом монстре. В результате это как-то прокатило, никто меня особо не репрессировал за сочинение.
— Ты был пионером?
— Мне удалось уклониться от вступления в пионерскую организацию. Прием в пионеры происходил в конце мая, а уже 16 мая мы с мамой всегда уезжали в Дом творчества в Коктебель. Это был невероятный момент ликования — мне можно было удрать из школы! Пока все дети еще две недели должны были мариноваться на уроках, я, везунчик, плескался в Черном море. В общем, момент приема в пионеры я пропустил, и на это взглянули сквозь пальцы. Мне просто дали пионерский галстук и сказали, что хоть я официально не пионер, но в какие-то дни могу галстук носить, что я и делал.
Но через несколько лет это все-таки обернулось проблемой, потому что начался прием в комсомол. Тут выяснилось, что я не был пионером и, соответственно, не могу стать комсомольцем. К тому же в нашей школе поменялось руководство: вместо пофигистичного бывшего полковника пришла суровая мадам, новая директриса, и она стала на меня, что называется, шить дело. Тучи стали собираться над моей головой, и я сбежал в Школу рабочей молодежи — была в центре Москвы такая прекрасная школа в Дегтярном переулке. Чтобы пойти туда учиться с седьмого класса, нужна была справка, что ты уже работаешь. У меня такая справка была, причем не липовая, в отличие от многих других детей, а настоящая, потому что я к тому времени уже работал иллюстратором в журнале «Веселые картинки». Рисовал под псевдонимом «художник Пашкин». Меня взяли в эту школу, и там было гораздо свободнее — не было комсомольской организации и связанных с ней проблем, занятия шли четыре дня в неделю, и вообще атмосфера была гораздо веселее и приятнее.
— А как ты представлял свое будущее, будучи старшеклассником? Испытал ли ты разочарование в связи с крушением коммунистического проекта в нашей стране?
— Я вырос в антисоветской среде. Соответственно, никаких надежд на коммунизм я не возлагал. Когда я в детстве думал о своем будущем, я был уверен, что уеду за границу. Впоследствии я действительно много раз уезжал, иногда с мыслью, что навсегда. Но выяснилось, что я очень люблю Россию и вовсе не хочу жить за границей, а хочу жить именно здесь, что оказалось для меня сюрпризом.
— Книги по-прежнему играют большую роль в твоей жизни?
— Да, я продолжаю придерживаться своих старых читательских привычек. У меня есть «принцип дачной книжной полки». Когда приезжаешь на дачу, на любую дачу, там всегда есть такая книжная полка, где стоит, как правило, очень случайный набор книг, заброшенных туда неведомыми вихрями судьбы. Вот и я в деле чтения придерживаюсь такого принципа случайности. Ну и всегда с удовольствием читаю книги, которые пишут мои друзья.
— Последняя книга, которую ты прочитал?
— Сейчас прочитал книгу, которую мне подарил Володя Сорокин — его новый роман «Доктор Гарин». Мне он доставил огромное удовольствие и наслаждение, поэтому большое спасибо Владимиру Георгиевичу за новый превосходнейший роман.
— Какая книга больше всего похожа на наше время?
— Честно говоря, мне не очень хочется читать книги, которые похожи на наше время. Потому что наше время не то чтобы суперобаятельное. Скорее хочется от этого времени улизнуть либо в прошлое, либо в будущее, либо просто в какое-то воображаемое пространство. Поэтому я избегаю книг, которые реалистически отображают наше время.
— Недавно вышла твоя книга мемуаров «Эксгибиционист», теперь выходит автобиографический фильм. Планируешь издавать что-то новое в ближайшее время? Над чем сейчас работаешь?
— Роман «Эксгибиционист» — это мемуары, но мемуары только отчасти. Я решил эту линию продолжить. Мне давно хотелось написать роман о своем детстве, а также о феномене детства в целом. И вот сейчас я заканчиваю работу над книгой под названием «Бархатная кибитка». Я включил в этот роман многочисленные фрагменты текстов, которые писал в ранней юности. Получается в каком-то смысле центон (стихотворение, составленное из известных предполагаемому читателю строк других стихотворений. — Прим. ред.).
Трейлер фильма «Пепперштейн, сюрреалити-шоу» (2021, режиссер Евгений Митта)
— В литературе тебя называют классиком психоделического реализма. У нас в Букмейте есть читательские эмодзи-реакции, и на твои книги чаще всего реагируют «ничего не понятно». Как ты думаешь, почему так?
— Видимо, потому, что ничего не понятно. (Смеется.) Хотя я не понимаю, почему они так реагируют, вроде бы все понятно. Не знаю, я не берусь думать за читателей.
— Согласен, это скорее забавный факт. Но хочу тебя процитировать: «Мне кажется, что сейчас напоминание о том, что реальности не существует, особенно актуально. Сегодня очень много усилий прикладывается к тому, чтобы уплотнить иллюзию реальности. Когда вокруг слишком реально, становится очень тяжело». Позволь с тобой не согласиться, мне кажется, что сейчас между реальностью и медиапространством существует огромный разрыв. Грубо говоря, то, что показывают в новостях, все больше похоже на художественную фантастику, известны случаи, когда телевизионщики монтируют кадры из компьютерных игр. В связи с этим вопрос: твоя психоделическая реальность — это форма эскапизма?
— Ну можно и так сказать, а можно и по-другому. Ты сам сказал, что мы сталкиваемся с огромным количеством всяких нереальностей, каких-то иллюзорных моментов. Возможно, постичь эти иллюзорные миры можно с помощью других иллюзорных миров, в которых бы содержались некие антидоты, спрятанные противоядия. Иллюзию не стоит вышибать реальностью, которой в действительности и нет. Точнее, реальность есть, но она практически недоступна нам. И благодаря тому, что она нам не дается, она и существует. Потому что, как только мы ее увидим, мы ее уничтожим, к сожалению. Поэтому реальность скрывается.
А то, что мы видим, — это какие-то иллюзорные дела, и, чтобы ориентироваться среди них, чтобы путешествовать среди этих иллюзорных миров, нужно обладать навыками таких путешествий. Нужно разбираться в мире иллюзий, знать их на вкус, на цвет, на запах и так далее. Нужна, короче говоря, некая надроченность в иллюзорных мирах. Занимаюсь я, конечно, не только эскапизмом, но и надрочкой себя и своих читателей на путешествия и навигацию в иллюзорных мирах.
— Простой и ясный нарратив — это не про тебя.
— Это совершенно не про меня. Я и сам не очень люблю читать такое, ну и пишу совсем не простой и ясный нарратив. Но какая-то степень ясности и простоты в этом содержится, как в любой сказке. Проста ли, например, сказка про Колобка? Или про теремок? Эти сказки, с одной стороны, бесконечно просты, но в то же время там присутствует бесконечная неясность и сложность. В общем-то, я к этому примерно и стремлюсь.
— Я, кстати, не мог не обратить внимание на присутствие Колобка в твоем творчестве. И в фильме «Пепперштейн, сюрреалити-шоу» он появляется. Как ты отреагировал на внезапные слова президента о том, что эта сказка оказала на него наибольшее влияние?
— Мне недавно про это рассказали. Я, конечно же, сразу подумал, что, как главный колобковист, должен немедленно удостоиться каких-то невероятных наград, почестей, поощрений в форме дачных участков и других замечательных подношений со стороны власти. Я бы, конечно, от этого не отказался, но пока ничего такого не происходит.
Продолжение интервью и книги Павла Пепперштейна — в
продолжении материала в Bookmate Journal
Как заработать с помощью Pocket Option брокер 
Почему вялотекущей шизофренией болели только в СССР 
Хаклюйт, торговля с врагом. 
Палестинка сажает цветы внутри отработанных гранат со слезоточивым газом 
Субботнее 
Оружие Возмездия 
Посмотрите, кто на главной ЖЖ!? 
Память дня, Евгений Кассин 
Случайное фото 
