Папа. 04.12.1934 - 06.07.2012

Водлозеро, 1973 год

Вчера вечером сказал дочке, что дедушка Игорь умер. Она маленькая еще, не понимает. Посмотрела на меня и спросила - "Это когда он успел?"

И вправду, когда? 

В марте прошлого года мама лежала в больнице. Папа и я бегали к ней через день. Вдруг он позвонил и сказал что не сможет прийти в свою очередь к маме. Я по голосу понял, что что то не так. Поехал вместо мамы сразу к нему. Он лежал в кровати и стонал. Вроде бы отравился. Я до этого никогда почти не видел его больным, редко-редко какая то простуда. А тут он показался мне ужасно слабым и постаревшим. Несколько дней я ухаживал за мамой (в больнице) и за папой (в его квартире), потом папа пошел на поправку. Я сказал ему, чтобы он сходил в поликлинику и проверился. Но он, конечно же, никуда не пошел.

В августе он снова почувствовал себя плохо. На этот раз все таки добрался до врача. У него нашли рак почки четвертой стадии. Я отвез его в Израиль, почку вырезали, прописали таргетные лекарства, сказали что полтора-два года у него есть.

В середине зимы стало ясно, что его состояние ухудшается быстрее, чем говорили израильские врачи. Я нашел в том же Израиле доктора, разрабатывающего новый препарат от рака почки. Папу хотели включить в программу испытаний этого лекарства, но после недели в этой клинике выписали, сказав что вряд ли ему смогут помочь.

Папа все еще читал лекции на ФизТеховском факультете при Курчатнике. Последняя лекция была в начале мая, мама помогла ему дойти до нее. Потом ему в очередной раз сменили лекарство и ему стало лучше. Он ходил в институт через день, дописал статью в Physical Review. Всередине июня ему снова стало хуже, он стал мучатся от жидкости, скапливающейся в легких.

24 июня он слег. 26 июня я перевез его в хоспис. Надо было заказать лежачую перевозку, но я как то растерялся и просто отвез его сам. Спуститься вниз и дойти до машины стоило ему нечеловеческих усилий. Мы стояли в бесконечной московской пробке, а он задыхался на заднем сиденье.

В хосписе ему откачивали жидкость из легких, и он веселел на день-другой, пока она снова не скапливалась. В первый день он еще пытался работать, но ему было слишком тяжело писать, лежа на боку. Помогал ему переписываться с редакцией журнала, смотрели фотографии, вспоминали. Он разрешил наконец рассказать коллегам и дальним родственникам.

В четверг я помог ему побриться. Нужно было ехать в Асташово проводить экскурсию - я хотел отменить ее, но он настоял на том что это важно. Я сказал чтобы он не выкидывал никаких глупостей и дождался меня. Он сказал "Конечно".

В пятницу утром он умер.

22 июня, за день до того как он слег, мы очень долго разговаривали в саду. Я спросил его, не боится ли он смерти. Он ответил: "Нет, это же совершенно естественно." Потом посмотрел вокруг, и добавил - "Жалко немного покидать всю эту красоту. Даже не о материальной красоте жалею, а о том как все в мире согласовано тонко."

Дома остались сотни, тысячи страниц, исписанных его аккуратным почерком - интегралы, лагранжианы, гамильтонианы. Чувство, как будто умер последний носитель таинственного языка и оставил в наследство записи, которые уже не расшифровать.

Несколько лет назад, на похоронах дяди папа сказал мне - "Когда я умру, не плачьте обо мне. Начало жизни и конец жизни - это праздник. Радуйтесь, пойте, пляшите - только не плачьте." Стараюсь.





В санатории в Раменском, февраль 1941ого



В пионерлагере после войны, демонстрирует собранный им приемник.



Второй курс Физфака



Учеба на Физфаке



Капустник на втором курсе.



Памир. Лаборатория Космических лучей. 1956 год.



Памир. Граница с Китаем. 1956г.



Турслет в Подмосковье. 1950ые.



Поход в Подмосковье



Карелия, 1963г



Карелия, 1963г



Эльбрус, 1968г



Эльбрус 1968г



Памиро-Алай, 1969г



Памиро-Алай 1969г



Памир, 1970г



Чегет, 1971 год



речка Тасеева, 1971 год. Зарабатывает на квартиру на лесосплаве.



речка Тасеева, 1971 год



Памир, Гарм-Чашма, 1972 год



Свадьба, 1972 год



Волок между Нюхчей и Илексой, 1973 год



Илекса, 1973 год, с мамой и моим двоюродным братом



Памиро-Алай, 1974г



Папа, мама и я, 1976г. Быково.



То ли Тянь-Шань то ли Памир, 1977 или 1978г



Со мной в нашей квартире, 1978г



Встреча курса, 1983г



Со мной, перевал Донгуз-Орун, 1986г



Со мной, поход по Приэльбрусью, 1988г



С мамой в Париже, 2004 год



Моя свадьба, 2008г



01.01.2009



2009г



2010г



Поехали собирать последний урожай с его садового участка под Дмитровым, август 2011,
через три дня лететь в Израиль.



Там же



Там же



09.05.2012



13.05.12



07.07.2012







Если вырвать всего одно мгновение из жизни, за которое я бы хотел отблагодарить папу, это был бы далекий летний день в 1980ом году. Мне было 4 года. Я болел всю зиму. На семейном совете было принято решение отправить меня в Крым с бабушкой и дедушкой полечиться в санатории. Там было здорово и весело. Потом приехала мама. А потом приехал папа и перевез всех нас в кемпинг в горах над Ялтой. Мама и бабушка его ужасно ругали. В кемпинге не было условий. У меня разыгралась аллергия. Бабушка варила варенье из айвы, а папа сделал ей весы, чтобы было удобнее отвешивать фрукты и сахар.

Над кемпингом нависал огромный утес, поросший лесом. Может быть он и не был таким уж огромным, но тогда мне он казался просто гигантской горой. Каждый вечер мы с папой шли по тропинке, поднимавшейся на вершину утеса. Я был маленький и слабый. Я уставал не доходя до вершины, и мы поворачивали назад. Но каждый вечер мы поднимались все выше и выше. Однажды вечером мы вышли гораздо раньше чем обычно. Дошли до последнего серпантина, которого мы достигли в предыдущий день и пошли выше. За этим последним серпантином шли следующие и следующие, они совсем не думали кончаться. Мы шли, я уставал, мы садились и отдыхали. 

Наконец тропа повернула в последний раз и вышла из сумерек на яркий свет закатного солнца. Перед нами утес обрывался вниз вертикальной стеной. Там, внизу под нами, летали птицы. Город Ялта казался маленьким и игрушечным. В его порту стоял теплоход Адмирал Нахимов (конечно же за два месяца в Ялте я выучил наизусть внешний вид всех теплоходов, и определял их безошибочно). Он был размером не больше наперстка.

Мы сели на камень и смотрели вниз на город. Я показывал папе улицы, парки и пляжи, где мы гуляли с бабушкой. Мы сидели вместе и болтали ногами. Время тянулось и тянулось. Казалось, оно не кончится никогда.