Отступление и воздаяние

Известный журналист был сильно пьян. Одна щека у него была расцарапана, а в очках не хватало стекла. Кроме того, к гладкому черепу Валерия Валерьевича почему-то прилип клочок газетной бумаги, в котором близорукий Яблоков сразу же опознал передовицу «Ведомостей».
- Алеша! – воскликнул, шатаясь, Валерий Валерьевич. – Ты!..
- Что ты тут делаешь? – искренне спросил Яблоков.
- Надо, чтобы всякому человеку хоть куда-нибудь можно было пойти! – ответил журналист и чуть не упал на чей-то столик. Вспыхнул скандал, и Алексею Яблокову стоило немалых трудов отвести Валерия Валерьевича в угол и усадить на лавку.
Заказали по двести.
- Ты пойми, Алексей, - не вытирая злых слез, катящихся по лицу, говорил Панюшкин, - я ведь все делал, как они хотели. Ездил в их сраные комадировки… писал эти колонки блядские! Что, думаешь, я по своей воле?.. Я – подлец! Свинья!
- Ай да забавник! – крикнул кто-то сбоку. – А для ча не работаешь, для ча не служишь?
- Не работаю? – ощерился Валерий Валерьевич. – А вот вы у моего начальства спросите! Алеша… - он снова всхлипнул, - ты подумай. Вызывает меня руководство. И говорят: «Напиши про старушку». Про Алексееву. Я написал. Опять вызывают: «На хуй ты про старушку написал? С тебя весь интернет смеется!» Я пишу опровержение. Они опять вызывают: «На хуй ты опять про нее написал?» Я уже не знаю, что делать. Тут снова вызывают.
- И? – спросил бывший главред Men’s Health, с трудом сдерживая смех.
- И говорят: «Ответственный за старушку должен принять мужественное решение и написать заявление об уходе». Ответственный - я, то есть. «Если не сможешь – мы поможем».
- И ты написал?
- А что мне было делать? – зарыдал Валерий Валерьевич. – Ты бы видел эти кувшинные рыла!
Вдруг лицо его переменилось. Какая-то болезненная судорога пробежала по челу.
- Скажи мне, Алеша, - спросил Панюшкин хриплым шепотом, - нет ли у тебя топора?