Основное правило спасателя (о внутренних опорах)

evo_lutio — 03.12.2014 Так как отличить горе-спасателя от человека, который действительно может помочь? И как понять, ожидает такого помощника судьба серого волка, месть укрощенного хаоса или рождественская сказка?

Некоторые думают, что истории про спасение людей со дна жизни вредны, потому что рождают иллюзию, что это бывает. И вместо того, чтобы бросить тех, кто топит себя по своей воле, их близкие погибают.

Это тоже бывает. Однако, можно ли на основании этого призывать людей никогда не помогать тонущим? И во что превратятся люди, если они сделают это своим императивом? То есть правило это будет касаться не только монстров, но и всех, кто по какой-то причине в беде. Или кому-то кажется, что можно провести грань между алкоголиком и пьющим, маргиналом и человеком в кризисе, проституткой и содержанкой? Нет такой грани, и правило «не спасай» превратит человеческую цивилизацию в клоаку быстрей, чем самое безрассудное спасательство.

Тем не менее, безрассудное спасательство – тоже зло, просто не в масштабах человечества, а в масштабах отдельно погубленной жизни спасателя.

Поэтому я хочу описать, как выглядит разумное спасательство и каковы его правила безопасности.
Если выражаться фигурально, спасатель, чтобы кого-то спасти, а не потонуть, должен, как минимум, уметь хорошо плавать, а в идеале – иметь лодку и водолазный костюм.

Главное правило для спасателя – в первую очередь заботиться о собственном выживании. Желательно не вместо спасения других, а вместе, но в первую очередь. Тонущий спасатель не способен никого спасти, зато может утопить других спасателей, которые кинутся его спасать. Поэтому каждый спасатель должен сам заботиться о своем спасение, избавляя от этой обязанности других, и только потом спасать.

Почему такое с виду логичное правило так плохо работает?

Потому что не понятно, как отличить благоразумие от жадности, трусосоти и эгоизма. Вот живет человек, никому не помогает, даже собственной матери, все тянет на себя, а ссылается на то, что он о своей безопасности заботится. Дескать, я не настолько пока силен, чтобы другим помогать. Вот когда окрепну, тогда да. Поэтому первое правило спасателя «сначала сам ухватись, потом другого тяни» в обычной жизни работает не очень. И часто превращается в эгоизм (а эгоизм ведет к отключению связей с миром и депрессии).

Вот, например, женщина. Очень боится, что ее погубят, осознает свою беззащитность, поэтому все время ищет, как бы ей себя обезопасить. Открывает для себя правила «10 признаков того, что ваш жених – будущий насильник», читает «тайны психопатов», но начитавшись, понимает, что все еще опасней, чем она думала, и решает, что единственный способ себя защитить – вообще не заводить отношений. Здесь уже не просто «не зная броду, не лезь в воду» («не знакомься с незнакомыми») но и вообще забудь о воде – опасно.

Или мужчина. В попытках обеспечить себе безопасность в браке, уберечь себя от измен, разводов и разлуки с детьми, сначала пытается искать, «где у нее кнопка» и осваивает учебники по гипнотическому контролю над женщинами, а потом плюет и решает, что не надо вообще жениться, а к рождению детей лучше относиться философски, как тычинка к своей пыльце, то есть отдать детей целиком под ответственность пестика, поскольку управлять поведением жен невозможно.

Так единственным работающим правилом безопасности в отношениях с людьми многим кажется сепарация, то есть охрана собственных границ вообще от любой близости (сожрать ведь могут при любой близости, не только через секс!). Понятно, что когда люди настолько напуганы, рассказы о превращении чудовищ и лягушек в людей многих раздражают. Кажется, что это циничная ловушка. И автор склоняет людей к каскадерским трюкам, уверяя, что это не сложно, в надежде, что добрые люди кости себе переломают.

На самом же деле, я никого не склоняю к трюкам. Я хочу объяснить, что это вообще не трюки, что никакая техника этому не поможет и на везенье рассчитывать не нужно. А нужны вещи совершенно иной природы.

Что это за вещи?

Что является лодкой для спасателя, в которую он может вытянуть тонущего, протянув ему руки?

Лодка – это собственные опоры. Те самые, пресловутые ресурсы.

Подробнее о ресурсах (какими они бывают, как их найти и наладить с ними связь) я собираюсь писать отдельно, подробно, а здесь лишь коснусь того, что отличает ресурсы от нересурсов, а внешние ресурсы - от внутренних.

Одним из важнейших ресурсов для взрослого человека является работа. (Всего можно выделить 12 сфер, но об этом позже). Работа - одна из 4 кардинальных точек круга ресурсов (если кто в курсе системы 12 зодиакальных домов, это Центр Неба, 10 дом, но сразу предупреждаю, прогностическая астрология к системе ресурсов не имеет отношения, общее - только деление жизни на сферы).

Работа – это то место социума, где человек работает и получает за это материальное вознаграждение. Если такое место у человека есть и потеря этого места не предвидится, он чувствует себя защищенным и востребованным (а значит обеспечивающим себе защищенность и в будущем). Это тот минимум, который должна обеспечивать работа, чтобы являться внешним ресурсом.

Когда работа не является ресурсом вообще? Когда человек на работе ничего не делает и(или) не получает вознаграждения. Вознаграждение желательно, но не обязательно может быть в форме денег, но оно должно приносить то, что обеспечит человеку защищенность. Если человек не получает вознаграждения и не уверен, что получит его, или вознаграждение намного меньше, чем он оценивает затраченные силы, работа не является ресурсом, даже внешним, а иногда может и поглощать энергию, то есть быть энергетической воронкой. Если человек совсем ничего не делает на работе, но получает вознаграждение, работа формальна, ее как бы нет, и вознаграждение человек получает очевидно за что-то другое, за что – отдельный вопрос, там можно поискать и локализацию ресурса.

Как работа из внешнего ресурса превращается во внутренний? Это происходит, когда целью работы перестает быть результат – то есть вознаграждение и становится сам процесс. Когда процесс становится приятным и интересным, он перестает поглощать психическую энергию, а поглощает только физическую, но и ту экономно, поскольку человек находится в воодушевленном приподнятом состоянии. Он устает, конечно, хочет есть, потом спать, да и просто «голова варить перестает», то есть он исчерпывает свои физические ресурсы, но намного позже, чем тот, для кого процесс неинтересен и неприятен. Последний устает намного быстрей, и не только психически, но и физически, до головной боли и слабости в теле. Он нуждается в перерывах на чай, в эмоциональном насыщении время от времени, в непринужденном общении с коллегами, в залезании то и дело в социальные сети, а без этого чувствует себя как загнанная лошадь. Если ситуация с тратой энергии (пропорциональная скуке и неприязни к процессу) совсем критична, работа уже не может считаться ресурсом, даже если человек получает зарплату. Да, он получает деньги, но живет в постоянном стрессе или депрессии, болеет и не может потратить деньги на развитие, а лишь слегка компенсирует деньгами стресс (аддиктивно как правило, то есть напивается, чтобы расслабиться, спускает деньги на шопинг, объедается вредной едой и т.д.)

То есть без минимального удовольствия от процесса, работа не может считаться ресурсом, поскольку вознаграждение почти полностью сгорает в стрессе от неприятной работы. Исключение составляет, пожалуй, такое большое вознаграждение, которое человек воспринимает как настоящий капитал для будущего (возможность решить проблему с жильем, возможность открыть свое дело, возможность качественно улучшить уровень жизни) в ограниченные сроки. То есть он не собирается проводить на такой работе всю жизнь, а работает временно, чтобы потом заняться тем, что нравится.

Когда удовольствие от работы становится достаточно большим, работа из внешнего ресурса превращается во внутренний. Завершается превращение тогда, когда человек сам начинает контролировать получение удовольствия (то есть может всегда найти подобную работу и получить от нее радость). Отличие внешнего ресурса от внутреннего в том, что вознаграждение приходит изнутри, а не снаружи, не в виде денег и похвалы со стороны, а в виде собственного удовольствия. То есть человек начинает питать себя самим процессом, который сам же и запускает, работая. Если раньше он ждал дня зарплаты или надеялся, что начальник одобрит результат, то есть ждал со стороны, что ему потом компенсируют энергию, которую он тратит сейчас, то теперь он получает энергию сам, сразу, всего лишь приступая к работе. А зарплата и похвала начальства – дополнительные бонусы к этой энергии. Само собой разумеется, что, если ему перестанут платить, такой человек уйдет с работы, поскольку кроме чистой энергии (психической), должен еще что-то есть, а кроме того он не хочет допускать, чтобы его кайф использовали в своих целях, он хочет равноценного обмена с работодателем. И он будет искать место, где ему платят адекватно, но сам кайф от любимой работы и энергия – при нем.

Чем более автономным становится получение энергии от работы, перестает зависеть от конкретного коллектива, от очень узкой специализации, чем больше оно превращается в профессию, которая востребована везде, то есть подобную работу можно обеспечить себе всегда, тем в более мощный внутренний ресурс это превращается.

На этом моменте пока остановлюсь, чтобы убедиться, что все правильно понимают механизм этого превращения и его эффект.

Если вернуться к примерам историй из двух предыдущих постов, понятно ли, чем отличается человек, не имеющий такого внутреннего ресурса, от человека, который его имеет и у которого он интегрирован в личность прочно, то есть связан со всем остальным? Что произошло бы в этой истории с Н. будь ее работа только внешним ресурсом (и тем более нересурсом), то есть принося ей деньги и статус, пусть даже немалые, и только? Встреть такая Н. своего сексуального харизматика, она бы постепенно стала все больше и больше терять интерес к другим областям жизни, потому что это физический закон: чем больше организм может извлечь энергии, тем больше растет его внимание к данной сфере. Никто не может отнимать внимание у того, что очень приятно и насыщает, и переносить его на то, что неприятно. Это можно делать какое-то ограниченное время, принуждая себя «ради пользы», но запасы «чистой воли» очень ограничен, поскольку развивается стресс, и поднявшийся уровень кортизола требует компенсации в виде приятных ощущений. Поэтому для деятельности нужна мотивация (желание), а не самопринуждение. Это основа химической регуляции живого организма и благодаря ей человек всегда тянется туда, что приносит ему энергию. В его полномочиях только постепенно перестроить систему, чтобы начать получать энергию от полезных вещей, и об этом весь этот блог. Но если работа пока не является внутренним ресурсом, то есть не кормит изнутри энергией, то, встречая источник кайфа, человек имеет все основания развить к нему аддикцию. Разве что источник быстро сбежит или будет недоступен по другой причине. Но пока не сбежал и готов кормить кайфом, человек будет больше и больше вовлекаться.

Когда мы говорим, что Н. имела внутренние опоры и была благодаря им сильнее Д. речь идет о том, что она получала много энергии от работы, питалась ею, это был ее альтернативный источник, она могла быть счастливой даже без Д. (хотя он существенно дополнял радость жизни), а вот Д. не имел таких источников в своей яме, жизнь его была мраком и только Н. стала его светом. До нее ему некоторый кайф приносил алкоголь, возможно - и хороводы женщин вокруг, и это вовлекало его в замкнутый круг такой жизни, где он за сиюминутный кайф извне терял все больше и больше внутренних ресурсов. В результате у него совсем не осталось энергии, чтобы бросить пить, пережить мрачное состояние завязавших алкоголиков, устроиться на работу и трудиться. На все это у Д. просто не хватало энергии. Поэтому он так долго сопротивлялся и скандалил, пытаясь втянуть Н. в свою жизнь. Он хотел получить в свою берлогу источник энергии в виде Н, но не хотел (не мог) ради этого меняться, поскольку это требовало таких затрат энергии, которых у него просто не было. Он ненавидел работать, он привык выпивать, он тяготился социумом, и чтобы перекроить свою жизнь, требовались невероятные усилия. Поэтому ему часто хотелось просто умереть, поскольку отказаться от Н. было сложно (она была единственным источником энергии) но ее условие измениться он физически выполнить не мог.

Что же было с Н.? Она получала столько энергии от своей жизни, что каждая часть этой жизни ее питала (была ресурсом) и терять их не хотелось. Она наслаждалась работой и ее воодушевляли планы, она радовалась общению с друзьями (к которым Д. ее до обморока ревновал) она любила свой дом и чувствовала себя там очень уютно, ее не глодала там скука, как глодали они Д. То есть она была в полном порядке и хотя ей очень хотелось дополнить свою прекрасную жизнь еще и любимым Д. всем тем удовольствием, которое она от него получала, но менять все только на это она не хотела и не могла, тем более ей было на 100% ясно, что удовольствие быстро пропадет, как только она погрузится в совместную жизнь с безработным алкоголиком-ревнивцем. Она боялась этой жизни намного больше чем потери Д. То есть пока Д. изнывал и метался от неутоленной страсти, Н. совсем не металась, сидела ровно, она точно знала, что все делает верно, она, конечно, нежно надеялась, что Д. возьмет себя в руки, но на сто процентов понимала, что от нее это никак не зависит, она уже сделала все что могла: показала ему свою любовь, предложила конструктивные пути выхода, сказала, что будет ждать его реальных действий и удалилась жить как жила. Поэтому состояние Н. укреплялось с каждым днем, тоска по Д. притуплялась, заслоняясь новыми эмоциями, а Д. наоборот, тосковал все больше и больше, яркие переживания любви Н. становились все ярче на фоне мрачной жизни, и так постепенно в нем рождалась мотивация к изменениям, энергия на нее копилась. Кроме тоски по Н. он тосковал и по той новой жизни, к которой прикоснулся через нее (любовь дает возможность оказаться внутри другого и почувствовать себя им) и хотя своего места в той жизни он пока не видел, но привлекательность этой жизни постепенно достигла апогея. Когда мотивация достаточно выросла, ему стало страшнее и больнее не видеть Н. (и утратить шанс к новой жизни) чем бросить пить, страшнее потерять все желаемое, чем идти работать. Когда же он втянулся в работу, она перестала быть такой противной и энергозатратной, и тем более когда придумал собственный креативный (а значит интересный) проект, он уже сам смог получать много энергии от работы, приобрел таким образом личный источник, внутреннюю опору, и возвращение назад, в яму, стало выглядеть нереальным. Тем более он там уже был и знал точно, насколько там плохо.

Потом продолжим.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив