Оппозиция

el_murid — 22.01.2021 Существует семантическая неразбериха с именованием сил и людей, не вписывающихся в генеральную линию «вертикали власти» и желающих странного. Их называют оппозицией, но даже совсем бесстыжие представители госпропаганды вынуждены систематизировать эту самую «оппозицию» - на «системную» и «несистемную». Есть и другие градации, но все они исходят из того, что оппозиция в России, как у вороватого купца, бывает первой и второй свежести. Кто из них кто — здесь ответы разнятся, но тем не менее.

Проблема в том, что оппозиция — это всегда принадлежность политики. То есть — публичной борьбы за власть по публично же озвученным правилам. Есть политика — всегда есть и оппозиция. Но там, где нет политики, оппозиции нет и быть не может по определению. Возникает некоторый парадокс — несогласные с существующей властью есть, а вот оппозиции нет. Однако парадокса нет.

Если мы возьмем нашу страну в наше время, то можно однозначно утверждать, что никакой политической жизни в стране нет и быть не может. Наша власть формируется по совершенно иным правилам. Ближе всего к ним — византийщина. То есть, предельно закрытая строго подковерная и всегда дворцовая война группировок. Порядок расстановки на трибуне по степени приближенности к вождю гораздо важнее любых рейтингов ВЦИОМ. Но и в этом компоненте в нынешней России византийская политика возведена в квадрат — власть засекречивает даже текущие дворцовые рейтинги.

Технически это, конечно, тоже политика. Но у нее совершенно иной принцип, генезис и структура. Оппозиция в такой системе управления тоже не предусмотрена.

Уже поэтому называть Навального, Ходорковского, Удальцова, Грудинина, Платошкина и прочих-прочих оппозицией (даже несистемной) нелепо. И уж тем более глупо применять это определение к Зюганову, Жириновскому (понятно, что все фамилии вымышлены, совпадения случайны — в данном случае это больше иллюстрация). Нелепость в том, что наши, российские, Эрнсты Тельманы сидят не в концлагерях, а в рейхстаге, получают миллиарды рейхсмарок из имперской казны, иногда в осторожных выражениях клеймят правящий олигархический режим Круппов-Тиссенов, но в любой момент готовы поддержать удары доблестного люфтваффе по цитадели еврейской плутократии Лондону или горячо одобряют политику фюрера в отношении такого же еврейского большевизма в Москве. Картина фантасмагорична, но это в полной мере отражает именно российскую «оппозицию».

Диктатуры не уходят сами. И уж тем более уходят не на выборах, так как выборы в них — банальный карго-культ неизвестного для правящей знати назначения. Ну вот просто положено, потому мы их и проводим. К реальным механизмам формирования власти они не имеют ни малейшего отношения.

Диктатуры уходят всегда одним путем — их сносят. Либо внешний фактор, либо внутренний. Внутренний всегда называется национально-освободительным движением. Возможны варианты в позиционировании такого движения (скажем, Исламское государство по крайней мере на уровне идеологии национальную составляющую отвергало напрочь, заменяя ее на специфический исламский интернационализм. А вот Талибан или Организация освобождения Палестины, или Джебхат ан-Нусра, напротив, жестко позиционировали себя как национальные движения с целью строительства именно национального государства в относительно очерченных рамках).

Национально-освободительные движения не обязательно добиваются своей победы через вооруженную борьбу. Скажем, египетские братья-мусульмане пришли к власти через выборы. Но в любом случае победе национально-освободительного движения всегда предшествует совершенно незаконное (с точки зрения правящего режима) свержение этого режима через революцию той или иной степени «бархатности». Полное свержение или локальное (как это произошло, к примеру, на Донбассе, где первый этап восстания с полным правом можно назвать борьбой спонтанно возникшего национально-освободительного движения с пришедшей к власти правящей бандеровской хунтой)

Далеко не всегда национально-освободительные движения побеждают. Упомянутый Донбасс к августу 14 года был разгромлен, после чего началась вторая фаза событий, связанная с прямой интервенцией извне. ИГ был разгромлен объединенной западной коалицией и иракским режимом (Путин, правда, всем рассказывает увлекательную историю про то, что это он всех победил, но примазываться к чужим достижениям всегда проще, чем самому их создавать). Талибан пришел к власти через разгром Альянса Семи, был свергнут американской оккупацией и теперь снова готовится прийти к власти — и опять-таки, не отказываясь от вооруженной борьбы с правящим в Кабуле коллаборационистским правительством. Однако никаких иных сценариев сноса диктаторских режимов история не знает. Возможно, были какие-то флуктуации (скажем, с сильной натяжкой можно вспомнить уход Пиночета в Чили), но даже полуживая диктатура уходит только одним путем, и никогда добровольно. И уж тем более нелепо рассчитывать на то, что мафиозно-криминальные диктатуры типа российской или венесуэльской преисполнятся жалости к разграбленной ими стране и народу и уйдут без огромной крови.

Уже поэтому России придется пройти через фазу создания и развития национально-освободительного движения (не того, конечно, НОД, который бегает с черно-оранжевой лентой в качестве одной из черносотенных структур режима — это чистой воды фейк и пародия на то, что символизирует само понятие). Но и это движение нельзя будет называть оппозицией ни в каком качестве, так как оппозиция — это не только про публичную политику, но в первую очередь политику мирного времени. С прописанными процедурами и жестко формализованными механизмами прихода и ухода из власти. Но до этого нам еще очень и очень далеко.

Возможен, конечно, сценарий, что никакое национально-освободительное движение так и не возникнет. Либо окажется недееспособным или слабым. Тогда режим либо устоит (приобретя еще более жесткие диктаторские формы), либо развалится вместе со страной — что наиболее вероятно.

Проблема, понятно, не только в том, чтобы демонтировать диктатуру. Проблема в том, что после нее с крайне высокой степенью вероятности придет другая. Возможно, помягче. Демократия (а не ее имитация) — штука специфическая. Она работает в крайне узком диапазоне. Она работает только в обществе с высокой долей граждан-собственников, имеющих интересы, а потому способных эти интересы отстаивать. В обществах, где подавляющее число населения обездолено и деклассировано, демократия вырождается в свою имитацию — скажем, как в нынешней Украине. Конечно, даже такая имитация на порядки лучше диктатуры хотя бы потому, что в ней заложены механизмы политики — то есть, публичной борьбы идей, публичной борьбы за власть. И всегда остается шанс (хотя, прямо скажем, не ахти какой), что в определенный момент звезды сойдутся и к власти придут силы, способные разрешить проблемы и противоречия. У диктатур такого шанса просто нет. Они могут лишь консервировать эти проблемы, педалируя тему «стабильности», отбирая у людей реальную свободу в обмен на иллюзорную безопасность.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив