Онищенко, Астахов, далее везде

Когда Онищенко – был у нас такой заступник за здоровье народа, помните? – заявлял о том, как опасны для здоровья населения боржом и особенно Хванчкара, ни он сам, ни его начальство-заказчики не понимали, что они делают. А делали они вот что.

Первая реакция на такие слова – "А вдруг?". Вдруг, в самом деле, без комитетов партийного и народного контроля эти грузины разболтались настолько, что стали производить болезнетворный боржом? Ведь солидный человек говорит – не станет же он так глупо врать?

Вторая реакция – конечно, бред. И Грузию пока не косят эпидемии, и другие страны, которые пьют боржом, с санитарным контролем, куда более бдительными, чем онищенковский, тоже живы. Да, и у нас пока потребители боржома не вымерли. Да, к тому же ведь, и наши-то производители тоже существуют без народного контроля, и что же они там такое без этого контроля проиводят, чем нас кормят? Ну, ясно – бред. Очевидный бред.

Реакция третья – солидный человек вовсе никакой не солидный, а... как бы подобрать слова помягче, а впрочем, зачем их подбирать – сами назовите человека, который позволяет себе такие смехотворно-наглые и нагло-смехотворные заявления, находясь на государственном посту. Именно такой и была третья реакция – именно этими вашими словами Онищенко и стали величать люди.

Наверху не дураки. Или, чтобы говорить совсем математически точно, наверху есть и не дураки тоже. И расчет их был прост. До второй реакции дойдут не все. Сколько-то процентов останутся с первой: раз говорят, значит что-то есть.

Вопрос – сколько процентов? Если бы такая ложь была единичной, то можно было бы говорить о процентах 30 или даже 40. Но поскольку ложь про грузинские вина была частью массированной лжи, принятой в виде информационной стратегии, то число этих поверивших гораздо меньше – несколько процентов. Причем, и те верят не слишком долго, так как более смышленные их знакомые им быстро всё объясняют.

Но этот вариант тоже был продуман: когда Онищенко износится, мы его просто уберем, и врать будет кто-то другой и, может, чуть иначе.

Что из этого получается, уже получилось? Первая реакция – ну, вот, этот-то уж точно не врет, не могут же они все... Вторая – нет, смотри-ка, и этот врет, ишь, как интересно. Третья – они врут все. И наконец, четвертая – они врут все и всегда. И нечего их слушать. До четвертой реакции пока дошло не всё народонаселение. Не уверен – что и половина. Хотя те же самые процентов 30-40 – точно, и процент этот растет быстро. А вот, что касается, третьей реакции "Все они врут" – это уже, как минимум, вдвое больше. То есть, как минимум, две трети народа воспринимают кремлевских соловьев так: "Ну, может, хоть сейчас не врет. Ну, нельзя же всё время. Надо же кому-то верить. А кому?". И раз за разом эти две трети убеждаются, что нет: отчего же нельзя же – очень даже можно всё время врать, ведь врут же.

Что в итоге? В итоге врасть (простите, описка, хотите верьте, хотите нет – само так написалось, я, конечно же, собирался написать "власть") тонет в своем собственном вранье. В этом не много радостного – она тянет за собой и всю страну. Власть, во всяком случае, ее не глупая, не совсем глупая часть это понимает и, как может, старается оттянуть развязку, меняя и врунов и темы лжи. Но это помогает плохо. Кто из нормальных людей сегодня просто начнет читать Потупчик или слушать Соловьева? Даже из любопытства не начнет. Это то же самое, что наслаждаться мудростью Жириновского или, недалеко от него ушел, а точнее – близко подошел, Лимонова.

Конечно – это нормальные. Но число их, нормальных в этом смысле – в смысле способности распознавать ложь геббельсовской концентрации – растет очень быстро. И понимание, что верить нельзя не только отдельным, особенно ярким их ораторам, выступающим по отдельным, наиболее очевидным темам, но и никому из этой (ладно, не буду говорить, из чего именно из "этой" – сами скажете) верить нельзя.

А знаете, что стало информационным поводом для этой заметки? Два твита Астахова. Про то, что двух мальчишек из Чертанова правильно изъяли из семьи. У мамы была огромная задолженность по ЖКХ – аж, несколько тысяч. (Кстати, вы сколько платите за ЖКХ в месяц?) А еще в квартире много кошек и соседи жаловались, что плохо пахнет. Так что – всё правильно.

Снова мелькают две реакции: первая – много кошек в самом деле нехорошо, и вторая – если забирать детей за такое, то в семьях будут воспитываться только дети самого Астахова (хотя, кажется, они воспитываются где-то в другом месте?), и значит, это полный бред и беспредел опеки, которую использовали в коммунальных разборках. И на смену первым двум немедленно летит реакция третья – это же Астахов... А когда он говорил хоть какую-то правду? Правильно, я тоже вспомнить не могу. Точно такой же рупор, каким был и Онищенко. Так, о чем тут вообще говорить? И с чего я вообще полез его читать? Делать мне что ли нечего?

Это факт эмпирический – публичные люди во власти врут. Почти все. И почти всегда. По любому поводу. Хотя почему "почти"? Нужны здесь такие оговорки? Нет, конечно. "Почти" здесь – просто лазейка для надежды. Что, может, не все. И не всегда. Но факты-то говорят о другом. Что для "почти" здесь места нет – просто все и просто всегда. И значит для надежды здесь места тоже нет.

А Онищенко, Астахов?.. Что Онищенко-Астахов? Это только наиболее гротескные примеры. И дело, конечно, не в них. А в том, что мы имеем власть тотальной лжи. Настолько тотальной, что она эту свою приверженность к тотальной лжи декларирует открыто, не стесняясь.

И тем самым деловито, планомерно и целеустремленно, твердой мужской рукой ведет наш поезд к пропасти. Со всеми остановками.

"Онищенко, Астахов, далее – везде".