Об Ироде, о Главном Фарисее, о нас

viktor_ch — 27.10.2013 (быль)

Живут три девушки — Надежда, Мария, Екатерина — нормальные, современные девчонки. И такая черта у них — болезненно на ложь реагируют.

А ещё есть власть государственная, назовём её единым, собирательным именем, что на ум придёт, допустим, Ирод. У Ирода есть помощник, считается, что религиозный орден, который он возглавляет, обладает некой «духовной властью» над подданными Ирода. Помощника этого назовём Главным Фарисеем. Во всех Иродовых решениях, поступках, действиях он принимает какое-либо участие, которое от него по должности требуется. Говорит, что у него с Иродом «симфония».

Нашим девушкам не нравится эта «симфония», они видят в ней и в последствиях от неё много подлости и лжи, видят, что «симфония» эта разделяет людишек на тех, кто «духовную власть» Главного Фарисея принимает над собой, и тех, кто не принимает. По каким-то вопросам очень сильно разделяет, вплоть до вражды взаимной. Понятно, что разделение это Ироду очень на руку — народишком таким править проще, и чем разделение резче и шире распространено, тем для Ирода лучше.

Организовали те девушки некую скоморошную группу-ансамбль, назвали её «Пуся-Муся» и стали высказывать свой протест против «симфонии» публично и в скоморошном стиле. В разных местах свои акции проводили, в том числе, и в храме Главного Божества, особо почитаемого в Иродовом государстве. Охрана акцию пресекла — вывела их из храма и отпустила.

Об Ироде, о Главном Фарисее, о нас

Но в народе молва пошла про эту акцию, да ещё в таком виде был о ней пересказ, весьма обидный для Ирода и Главного Фарисея, что решили они наказать Пусей, девушек этих. Ирод вызвал Главного Опричника, дал указание: эти Пуси-Муси обидели религиозные чувства паствы Главного Фарисея, подбери оттуда потерпевших сколько требуется, арестуй Пусей, материалы расследования подашь в суд. Моё имя из дела исключи — оскорблён был не я, а простые прихожане. У того вопрос: так нет, вроде, такого закона, чтобы о религиозных чувствах? Ты что — дослужился до Главного Опричника и не знаешь, как их в тюрьму посадить? Иди, исполняй. А на будущее мы такой закон напишем.

Главный Опричник дал команду своим верным Церберам — машина закрутилась. Те послали отряд вооружённых Стрельцов со злыми Ротвейлерами на цепных поводках. Арестовали девушек, заковали, в темницу посадили.

От людишек-ротозеев были робкие выкрики:
— Суда же ещё не было, за что в тюрьму-то? Вон уж, какие Казнокрады под следствием находятся, и ничего — живут в своих теремах богатых в сытости и тепле, ждут суда Иродова. И большой ещё вопрос, состоится ли этот суд, будет ли им наказание — известно ведь, что рука руку моет, сам-то Ирод — ещё тот казнокрад.

Можно было бы силой пресечь крамольное это недовольство, но не хочется Ироду в глазах своих соседей совсем уж тираном выглядеть. У нас, мол, всё только по закону, демократия у нас, суверенная. А эти бузотёры пусть пока покричат, как говорится: собаки лают, а караван идёт.

Крючкотворы, назначенные Главным Опричником для следствия по делу, рьяно взялись за свою работу. Подобрали для Пусей статью, начали под неё обвинение подводить. Не подводится это прямым путём, нет законов соответствующих — начали копать глубже и дальше.

И накопали же! В тридевятом царстве, в тридесятом государстве в давние-давние времена были какие-то правила приняты, нарушение которых можно Пусям в вину вменить. А к правилам этим дополнительно ещё и оскорблённые чувства свечницы храма, которая не могла потом деньги считать, и охранника — он настолько оскорблён был, что две недели даже кушать не мог.

В общем, довели дело до суда. И состоялся суд. Об этом потом Ирод сказал в своей обычной, простецкой манере:
— Я здесь не при чём. Это суд влепил им двушечку.

Так и пошло в народе гулять это выражение — «двушечка». А для девушек продолжились их мытарства на срок, назначенный им Иродовым правосудием, но теперь уже не в камере тюремной, а по лагерям да каторгам...

А что же народ, который остался пока с этой стороны частокола, условно делящего государство Иродово на две части? Как он к Пусям относится?

Всяко по-разному... Много тех, пожалуй, что и большинство их, что осуждают Пусей и даже считают, что «двушечка» — мало, мол, это, надо было влепить поболее. Плодотворно, значит, поработали глашатаи государственные — их принято странным именем СМИ называть, и проповедники идеологии, которую религиозный орден Главного Фарисея в сознание людишек внедряет.

Есть такие, что вот так, примерно, говорят:
— Нормальные, неплохие девчонки, в чём-то симпатичные. Не идеальные, конечно же, и похулиганить могут, но без намерения и причинения кому-либо зла. При всей неоднозначности нашего отношения к этим девушкам, мы отдаём им должное, благодарны им за их гражданский поступок, за результаты его, которые ещё раз помогли сорвать маски с лиц Ирода, Главного Фарисея и всех исполнителей их воли.

А есть и такие, что делают из Пусей святых. Их борьбу с ложью, лицемерием и фарисейством, их акцию в Храме Главного Божества, их лагерные мучения они возводят к уровню восхождения ими на свою Голгофу, к повторению пути Иисуса. Как правило, такие почитатели Пусей являются противниками Главного Фарисея, но, в то же время, являются адептами идеологии, официальным распространителем которой он является.

На это им более трезвые сторонники Пусей отвечают, что в некотором смысле мы можем согласиться с таким сравнением. Но как люди не религиозные, внесём уточнение, что никакой сакральности в этом сравнении у нас нет. Мы понимаем это так, что как Иисус пришёл к своей акции по разгону торгующих в храме, так же и Пуси пришли к этому же. Неизбежная эскалация протеста. Ты протестуешь, а общество тебя не понимает, оно в лучшем случае безразлично к тому, что ты хочешь людям сказать. Чтобы оставаться в состоянии протестующего, ты вынужден постоянно повышать градус своего протеста, вполне осознанно идти на риск смерти и мучений. В этом и есть схожесть между Иисусом и Пусями. Без какого-либо цинизма и принижений в их сторону можно сказать, что в этом есть некий драйв, кайф.

Но ретивые религиозные их сторонники продолжают натужно делать из Пусей святых, возводят их гражданский поступок и расплату за него в ранг распятия на кресте в искупление грехов наших. Девушки эти нужны им как святые, как взошедшие на Голгофу, как принимающие за нас подлых своё мученичество. Ждут от них новых и новых подвигов, как в своё время ученики Иисуса ждали от него лишь новых чудес. Провоцируют Пусей на новые подвиги даже в колонии, в месте наибольшей для них опасности. Это неправильно, лживо и вредно как для девушек, так и для общества.

Вот что бы сейчас нужно для девушек? Все свои усилия направить на то, чтобы пережить как-то оставшиеся месяцы. А где же тогда святость, мученичество, жертвы? Не исключено, что кто-то из этих провокаторов мечтает, чтобы, например, Надежда умерла во время голодовки, чтобы канонизировать её, молиться на неё, может даже — и самих себя приносить в жертву, быть подвергнутыми мучениям, претерпевать которые они будут с её именем и с именем Иисуса на устах. «Они любить умеют только мёртвых». Тех своих близких знакомых, кто против сакрализации Пусей, они запросто могут объявить своими личными врагами. Екатерину, которой привелось отсидеть в тюрьме лишь четвёртую часть от «двушечки», они могут объявить предателем. А то, что она вместе со своим адвокатом подала надзорную жалобу, в которой аргументируется неправосудность судилища над ними, они могут назвать борьбой её за «свои миллионы».

Им очень хочется, прямо-таки не терпится разыграть ещё одну историю Иисуса и Иуды. Но разница в том, что та история закончена, её оформили и завершили её авторы, мы знаем её в таком виде, в каком она была задумана чтобы молиться на одного и ненавидеть другого, тогда как история Нади, Маши и Кати только ещё начинается, и никто не знает, как она будет продолжаться и чем закончится.

26.10.2013

Сохранено