О перспективе распада федерализации России
lenivtsyn — 17.02.2023 После того как год назад я ошибся в своей уверенности, что Россия неПоэтому по означенной теме выскажусь так: перспектива распада России невелика, потому что она неразумна, а я продолжаю ставить на разумность человечества, несмотря ни на какой иррациональный шабаш. Конечно, после поражения в войне раздрай начнётся такой, что совсем исключить распад невозможно, наконец, отпадение некоторых регионов, например, Кавказа, несколько более вероятно, но в целом распад России никому не выгоден. Ни самой России, ни остальному миру, ни даже Украине, которая сегодня видит распад России гарантией от повторов войны в будущем, но стоит ей только отказаться от местечкового мышления, ощутив себя частью Европы и мира, и будет очевидно, что более благоприятные перспективы экономического развития ей сулит сохранение между Европой и Китаем единого политического пространства.
Больше всего распад России не выгоден, конечно, Китаю и Европе, между которыми она раскрывает возможности логистического и транспортного коридора. Ну, а поскольку эти двое и по отдельности, а уж тем паче вместе слишком много для мира значат, то и всей мировой экономике распад не выгоден. Но, обо всём по порядку.
Не буду касаться вопросов о последствиях распада, таких как гуманитарная катастрофа, беженцы и т.д. Ещё раз упомяну как крайне маловероятную пугающую всех перспективу "двадцати Кадыровых с ядерным оружием": даже если таковые случатся, они не смогут его содержать и с удовольствием с ним расстанутся взамен международного признания (а это — первое, что им будет нужно) и членства своих новорождённых государств в международных институтах. Смешно само предположение, что кто-то станет провозглашать независимость с мечтою о ядерной катастрофе или статусе мирового изгоя.
Но ещё раз: распад России маловероятен, и, скорее всего, не случится. Сепаратистские настроения непопулярны даже в национальных регионах, не говоря про этнически преимущественно русские агломерации Юга, Урала, Сибири и Дальнего Востока. Огромная территория России не только сама по себе является важнейшим экономическим её ресурсом, но и, несмотря на плохое сегодня использование, осознаётся в таком качестве населением. Этого не было в начале 90-х, но сегодня, похоже, уже каждый понимает, что любой, даже самый богатый какими угодно ресурсами, регион, лишившись этого ресурса, обречён потерять вместе с ним значительную часть своего богатства. Простая логистика (в начале 90-х немногие даже слышали это слово).
Признанное лидерство Китая в разработке сверхскоростного наземного транспорта, заявленная техническая задача добиться от "вакуумных" поездов скорости 1000 км/ч — наглядная иллюстрация, что к реализации своего стратегического плана Нового Шёлкового Пути китайцы относятся всерьёз. И, конечно, глупо представлять себе этот "путь" как один единственный маршрут: собственно, уже и в Античности и Средние века он таковым не был, а представлял собой маршрутную сеть. Но некоторые маршруты всё же могут иметь приоритет, и несомненно, что к таким следует отнести маршрут, не связанный с пересечением множества государственных границ. И разгонять поезд до 1000 км/ч имеет смысл тогда, когда речь идёт о безостановочном передвижении на много тысяч километров. Другими словами, расчёт на единство России в долгосрочной перспективе здесь очевиден.
Мне могут возразить, что да, конечно, но всё дело в том, что огромной России боятся. Русофобия. Что, может быть, мир и заинтересован в единстве России, но только он же его и опасается (Китай — заинтересован, Европа — опасается), и основания для этого у него, прямо скажем, имеются, и моя ставка на разум неразумна: там где говорит страх — разум смолкает. И всё же, я продолжу настаивать: опасаются не единства России самого по себе, опасаются архаичной имперской политики, которой обеспечивается единство, построенной вокруг вертикали
Существование такого государства на территории восьмой части обитаемой суши для мира, безусловно, опасно. Оно и для самой России опасно. И если оно начнёт разваливаться в результате проигранной войны, никто этому противостоять не сможет. Но развал государства совсем не обязательно означает развал страны. Политика и география — связаны не напрямую, а посредством людей, которые политику легитимизируют, а территории населяют, и если бы даже политический крах путинского режима повлек за собой территориальный распад России, то разве что как краткий эпизод. Едва оправившись от шока, население распавшейся России быстро осознает своей первоочередной задачей скорейшее воссоединение страны, — тот, кто напишет на своём знамени этот лозунг, будет просто обречён на успех, и тут важно, что эта задача совпадёт с действительно насущным требование глобальной экономики. Такой временный распад мог бы даже стать благом, во-первых, встряхнув россиян, пробудив их к демократическому политическому действию, во-вторых, предоставив возможность России "пересобраться", наконец, в действительную федерацию. Только большое число возможных случайностей, способных неожиданно объявиться и создать дополнительные трудности для воссоединения, не позволяют желать такого сценария.
Теоретически развал России может стать последним прибежищем для сегодняшней коррупционной элиты, которая возжелает откреститься от Путина и проигранной войны, но практически... "Съесть-то он съест, да кто ж ему даст?" Без поддержки населения ничего у них самих не получится, а помогать им извне никто не станет. Те, кто мог бы, не захотят (потому что невыгодно), а те, кто, возможно, и захотел бы (страны-изгои, к примеру, расширение их клуба могли бы приветствовать), просто не имеют на это достаточно средств.
Но ведь "пересобрать" Россию в действительную (действующую) федерацию возможно и из центра, — кто сказал, что этот путь хуже? Наоборот, он как раз помогает избежать множества случайностей. Важно, чтобы этот центр был демократическим, а значит — заинтересованным в развитии страны по всем "горизонтальным" направлениям, а не "вертикальной" перекачке богатств в "того, кого надо", карманы.
Свобода — это власть,
власть — это слово
ЧЕЛОВЕЧЬЕ.