О коммунистах и либералах и об одном недавнем заблуждении…

anlazz — 14.12.2015 Не так уж и давно – году в 2010-2011, хотя субъективно это воспринимается, как бывшее целую вечность назад, на постсоветском пространстве случилось то, что теперь выглядит  маловероятным. А именно – наметилось некое «соглашение» между либералами и левыми, включая коммунистов. В той ситуации это было если не естественно, то, по крайней мере, вполне объяснимым развитием ситуации. А именно – государственный режим, как могло показаться, вроде бы начал отказываться от откровенно либеральной идеологии, заменяя ее неким «государственно-патриотическим конструктом». «Откровенные либералы» были удалены из актуальной политики, их место заняли некие «силовики» и «государственники», вместо частного бизнеса все внимание стало уделяться «госкорпорациям» и «госпроектам». Ну, и вместо господствующего десятилетиями «культа потребления» начал – опять же, как тогда казалось – формироваться новый фетиш в виде пресловутых «духовных скреп» (на основании Русской Православной Церкви).

«Венчала» все это возрастающая уверенность в том, что российская власть надеяться остаться несменяемой по практически монархическому принципу, подкрепляемая твердой уверенностью Владимира Путина идти на третий президентский срок. В подобном положении казалось разумным то, что любые противостоящие государственной машине силы становились союзниками перед лицом «общего врага». Именно поэтому левые и решились пойти на компромисс и объединиться с теми, кого до этого считали своими противниками – с «либералами-западниками».

Собственно, результаты данного решения оказались весьма плачевными – даже в подобной конфигурации «антипутинские силы» не смогли ничего противопоставить официальному курсу, а левые, как таковые, оказались существенно дискредитированы данным «союзом» (вернее, не союзом, а попыткой его создания) с однозначно не принимаемыми массами личностями. Впрочем, поскольку популярность левых идей на постсоветском пространстве и до этого была невелика, то особой удара им данная дискредитация не нанесла. Однако речь тут пойдет не о «тяжелой судьбе» постсоветского левого движения. А об одном интересном и важном моменте современной постсоветской «левой идеологии», причем самого, что ни на есть коммунистического направления.

Речь идет вот о чем: в период данного «сближения» на «союз» с либералами шли даже те левые, которые считали себя коммунистами. При этом  в качестве примера своей близости к либералам они очень любили приводить фразу о том, что «коммунисты – это и есть до конца последовательные либералы». (Так же встречался вариант, что «коммунисты – это до конца последовательные демократы».) Собственно, установить автора данного высказывания невозможно, но в указанное время это казалось само-собой разумеющимся: ведь коммунисты, как таковые, действительно выступают, как сторонники власти самых широких масс в противовес любой «диктатуре меньшинства». Что же касается т.н. «либеральных» или гражданских прав, то о приверженности им коммунисты сами заявляли не раз, начиная с 1917 года и даже включали в советские Конституции.

Поэтому нет никаких барьеров против того, чтобы коммунисты и «либералы» выступали в качестве союзников. Пускай временных, пускай не во всем – но, все-таки, имеющих возможности для сближения. Считалось, что, дескать, коммунисты всецело принимают требования «либералов» к государственной власти необходимость соблюдения всех гражданских прав, а в ответ «либералы» должны принять декларируемую левыми необходимость социальных гарантий. Казалось бы, все просто. Однако реакция «либералов» на данное предложение была совершенно иной, нежели ожидалось. А именно, на утверждение коммунистов и левых вообще о том, что они – «наиболее последовательные либералы», у «либералов», как таковых, всегда находился ответ. Состоял этот ответ в том, что, признавая все указанные гражданские свободы, левые должны признать и самую главную свободу и основное право человека – право частной собственности и свободу предпринимательской деятельности.


Нет, конечно, в рамках «реалполитик», «либералы» еще могли как-то скрывать этот вопрос, не выдвигая его на первый план, и заявлять, что совместная борьба с «путинской диктатурой» - это благо. Однако никуда деться от данной проблемы было нельзя, и рано или поздно, но вопрос о частной собственности и предпринимательской деятельности становился основным. Это очень хорошо было заметно дискуссиях, которые велись в начале 2010 годов - причем, независимо от того, как были настроены участники. И вот тут-то стало ясно, что идея коммуниста, как последовательного либерала, по крайней мере, не столь очевидна, как кажется на первый взгляд. Дело в том, что частная собственность и свобода предпринимательства изначально полагает, что собственник будет заниматься изъятием прибавочной стоимости. Но именно этот факт и составляет саму суть эксплуатации, того, против чего категорически выступают коммунисты, и более осторожно – остальные левые.

При этом следует понимать, что просто так взять и выбросить данную «свободу» из указанного корпуса гражданских прав нельзя. Т.е., вернее, выбросить то можно – но это будет исключительно решение, разрушающее целостность данного корпуса, и, по сути, обесценивающее саму его суть. Дело в том, что основой данного корпуса состоит в признании «естественными» тех прав и свобод, исполнение которых индивидом возможно без причинения насилия другим индивидам. Учитывая то, что любой человек и гражданин существует в окружении других граждан, к ним относятся те свободы, соблюдение которых возможно на уровне взаимного договора. Но как раз по этому критерию свобода предпринимательства ничем не отличается от той же свободы печати или свободы собраний (или, скажем, от «новомодной» свободы сексуальной ориентации). Ведь предприниматель, даже использующий наемный труд, никого ничему не принуждает. Он честно заключает с рабочим договор об обмене рабочей силы последнего на некое вознаграждение, заключает абсолютно добровольно, как равный с равным. Безо всякого насилия.

Так почему же данное право должно быть отброшено? Ведь действительно, каждый человек и гражданин имеет естественное право заниматься той деятельностью, которая ему кажется нужной. И если он желает заключить договор с рабочими на то, чтобы дать последним возможность вкалывать на его фабрике по 12 часов в день, получая копеечную зарплату, то нет никакого повода запрещать ему это делать. Можно, конечно, возмущаться, что  договор, подписанный с рабочими, неравноправен: рабочих много, а работы мало. Но на этот случай можно всегда сказать: не нравиться - не подписывай! Т.е. иди, ищи себе место в любом другом месте, где будут платить больше. Но если люди не могут или не хотят искать, а желают по каким-то причинам работать именно тут,  то почему следует запрещать предпринимателю поступать так, как он поступает – т.е., эксплуатировать рабочих по полной программе. Ведь именно  подобный запрет и будет ни чем иным, как ограничением свободы – ограничением права человеческого индивида на заключение соглашений. Более того,  установка каких-либо препятствию к установлению свободных цен на рабочую силу, вроде требований минимальной зарплаты, ограничения рабочего дня и т.д. означает ни что иное, как конец либерализма и использования насилия по отношению к предпринимателю.

Впрочем, это, было известно еще в позапрошлом веке. Поэтому пассаж про коммунистов, как «последовательных либералов» вряд ли где мог возникнуть, кроме как на постсоветском пространстве. Да, коммунистические идеи, как таковые, происходят из того же источника, что и либерализм –  из практики антифеодальной борьбы. Да, многие из коммунистических деятелей начинали в свое время, как либералы. Но не более того. В конце-концов, все известные коммунистические деятели, от Карла Маркса до Иосифа Сталина в свое время были «воцерковлены» (где и в какой религиозной организации – сути не меняет). Но это не означает, что коммунист, в свое время посещавший церковь, синагогу или мечеть, является последовательным православным, иудеем или мусульманином (хотя сейчас высказываются и такие идеи).


Именно поэтому коммунисты с самого начала  принципиально не признавали никаких «естественных прав». Вместо этого они предпочитали рассматривать подобные вещи в их историческом контексте. Да, права человека и гражданина, принесенные Великой Французской Революцией, были прогрессом. Да, они являлись существенным движением вперед по сравнению с архаичной правовой системой абсолютизма. Впрочем, так же, как последний выступал прогрессивным по сравнению с периодом феодальной раздробленности – и т.д. и т.п. Именно в таком плане, скажем, российские социал-демократы рассматривали установление в Российской Империи буржуазной республики с провозглашением пресловутых гражданских прав, как действие, ради которого имеет смысл бороться, прилагали немалые усилия для того, чтобы это поскорее случилось.

Впрочем, более того, даже наличие капиталистической эксплуатации они признавали более прогрессивной вещью, нежели эксплуатацию феодальную. Почему так было – тема очень большая и сложная, пока можно отметить только, что капитализм в то время способствовал большему развитию производительных сил. Но все это исключительно в приложении к имеющейся ситуации. Переход к капитализму не от феодализма, а от социализма, понятное дело, означает чистый регресс. И отношение к данному моменту следует иметь соответствующее. То же самое можно сказать и о гражданских правах. Они хороши, как удобный инструмент, способствующий уменьшению эксплуатации трудящихся, поскольку позволяют развивать систему классовой борьбы. И одновременно – в определенных условиях эти же самые права могут выступить инструментом, благодаря которому эксплуататор сможет, напротив, противостоять этой борьбе (апеллируя, как сказано выше, к «честному договору») – а значит, все отношение к ним  меняется на противоположное.

Именно поэтому, скажем, в случае революций 1905 и 1917 года, коммунисты поддерживали необходимость установления гражданских прав, в случае Конституции 1918 года – отказались от них в пользу «Декларации прав трудящихся», видя, что подобное влекло усиление эксплуататорских элементов. Но уже в Конституции 1936 года вернули все права «на место», так как эксплуататоры было полностью побеждены и стали неопасны. Отсюда можно легко увидеть, что коммунисты, во-первых, вовсе не питают какой-либо ненависти к гражданским правам, как таковым, более того, они вполне могут их поддерживать. Но при этом,  во-вторых, следует понимать, что  данные права не имеют для коммунистов сколь-либо сакрального значения, и если они начинают противоречить борьбе трудящихся за свои права, то  могут быть и исключены.

Поэтому утверждать, что «коммунисты – это последовательные либералы» -  бессмысленно. Так же, как бессмысленно утверждать, что коммунисты – это, скажем, последовательные христиане на том основании, что они признают некоторые христианские принципы. На самом деле, все гораздо проще – дело в том, что коммунисты наследуют всей человеческой традиции, как таковой, всему развитию цивилизации. И значит, они изначально включают в свою доктрину все прогрессивные ее проявления. В том числе, и любимые либералами гражданские права, и вообще, принципы личной свободы. Но включаются в коммунистическую идею это права на совершенно иной основе, не имеющей ничего общего с либерализмом, как таковым.


Впрочем, для либералов подобное более чем очевидно. Именно поэтому они никогда и нигде не переходили к более тесному взаимодействию с коммунистическими силами, нежели ситуационные союзы. А тех левых, что сделали на ставку на данный союз, вроде Сергея Удальцова, ждала печальная участь политического узника, брошенного своими недавними «союзниками». Окончательно поставили все на место события на Украине, показавшие не просто антикоммунизм либералов, но антикоммунизм, значительно превосходящую таковую у властей. В подобное тяжело было бы поверить – но теперь это полностью доказанный факт. Разумеется, это не снижает значения антикоммунистической направленности современной российской власти, однако прекрасно показывает сложности даже ситуационного соглашения с «либеральной оппозицией». Впрочем, как уже сказано выше, в связи со изначальной слабостью коммунистических сил на постсоветском пространстве, особого вреда все указанное не принесло.

Однако в будущем, когда антисоветская и антикоммунистическая направленность постсоветского мира спадет ( этот процесс уже идет), и значение коммунистических сил начнет расти, данный аспект следует принимать во внимание.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив