О Брунхильд*
kruann — 05.02.2010 Где-то в году 1997 Брунхильд приехала к нам в университет из Берлина по программе обмена, чтобы год поработать преподавателем, пожить и выучить украинский. Немного странно приезжать в Донецк изучать украинский, и Брунхильд со временем это поняла, но поменять город она уже не могла,и потому стала ходить на языковые курсы при кафедре украинской филологии.Брунхильд была высокой худой натуральной блондинкой с детской прической: ровная гладкая челка до середины лба и хвостик. Она почти всегда была одета в зеленый свитер крупной вязки с красной полосой на груди и джинсы. В мороз она почему-то одевала тонкую пёструю индийскую юбку до пола, черную майку на бретелях-макаронинах, черный мужской кардиган сверху и собачий полушубок. Голову тщательно обматывала шарфом, но лоб и макушка все равно оставались незакрытыми. От попыток нашей секретарши на кафедре наставить её на путь истинный и одеться правильно по погоде, Брунхильд настойчиво отказывалась.
После пары студенческих лет в Германии я осторожно отношусь к немцам, а к немкам вообще. Но с Брунхильд мы подружились, потому что она сняла квартиру недалеко от моего аспирантского общежития, и мы часто ходили друг к другу в гости.
В своей квартире она не убирала никогда. Это отнимало много времени и энергии. И я поняла, почему. Когда через пару месяцев из Германии её приехал навестить её парень, он оказался образцом чистоплотности, все везде пропылесосил, отмыл, отдраил ванную, унитаз и газовую плиту до ТАКОГО блеска, что это вызвало у меня лёгкий шок. Бруннхилд, улыбнувшись, пояснила: " Диди знает, что я не люблю убираться, поэтому приезжает ко мне раз в месяц, даже если я за границей". Как говорила моя бабушка: "Господь парує", что означает "Господь объективно распределяет пары": грязнулю и чистоплотного, ленивого и трудолюбивую, спокойного и буйную и т.д.
Брунхильд умела хорошо готовить пиццу. Нет, она была просто королевой пиццы: бысто и ловко замешивала тесто, умело раскатывала тонкую основу, разбрасывала по ней салями с овощами, притрушивала сыром - и вуаля, пицца готова! Но так как готовить она тоже ленилась, то она покупала самодельные пирожки у бабушек, (которые раньше стояли на Гурова, на конечной троллейбуса, где сейчас можно купить только шаурму у арабов). Я всегда отговаривала Брунхильд: "Ну, представь, как эти старухи готовят эти пирожки - грязная квартира, грязные руки, плохие продукты!.." Брунхильд всегда оптимистично отвечала: "АннУшка (ударение на "У"), пирОшки (ударение на "о") очень вкусные!!!". И улыбалась, уминая уже третий или четвертый. Она весь год жила на этих пирожках. И СОВЕРШЕННО не толстела. Уникальное строение организма!
Брунхильд любила ещё шоколадные трюфели от Тростянецкой кондитерской фабрики и ...вареную сгущенку. Первый раз попробовав такую сгущенку, она просто стала ею одержима, и попросила научить её варить. Я рассказала ей все в тонкостях: большая кастрюля, много воды, два часа варить, охладить - и употреблять. Но в первый раз Брунхильд забыла, что она оставила на плите варить сгущенку, и ...легла спать. Разбудил её страшный взрыв на кухне. Вода выкипела, металлическая банка накалилась и взорвалась. Кухня в съемной квартире оказалась ВСЯ в мелких сладких капельках коричневой ириски, которые тут же намертво застыли на стенах. А на потолке над плитой была картина атомный взрыв на сгущеночной фабрике, где капли застыли прикольными сталактитами и свисали как гирлянда. Рассказывая об этом коллегам на работе, Брунхильд не то чтобы смеялась, а хохотала. Моя первая реакция при виде кухни была: "Что ты скажешь хозяйке?" и "Наверно, прийдется приглашать маляра и штукатура". Но приехал Диди и все отмыл.
В то время я вышла замуж и готовилась стать мамой. И Брунхильд была в таком восторге от моей беременности, что сказала: "Когда я вернусь домой, я сразу же забеременею. Даже сразу два раза подряд!" И, действительно, выполнила намеченное. Имена для первенца они с другом (замуж за Диди она решила не выходить - "куда он денется") выбирали на местном кладбище, прогуливаясь там каждый день вместо парка. В итоге старшего мальчика назвали "Отто Детлеф Николаус", а девочку, которая родилась вскоре после мальчика - "Терезия Агнес Кларимонда".
Потом, чуть позже, появилась ещё одна немка, Дорис. Она была постарше, замужем, имела дочь, которую оставила с папой в Германии. И Брунхильд стала больше общаться с Дорис.
Потом год закончился и они уехали домой. Брунхильд иногда присылала письма на открытках и фотографии. Она так и осталась свободной и непокорной. Интересно, как она мотивировала преимущества гражданского брака: "Когда мне хочется арабской кухни, я собираю детей, и мы на две недели идем жить к моему знакомому арабу, а он для нас готовит. Это замечательно!" Вот такие они немки - непокорные, своенравные, принципиальные, с собственным мнением,и, самое главное, знающие себе цену. И немецкие мужчины любят их такими, какие они есть.
* Имя изменено.