Новогодние традиции нашего города

zasiraki — 23.12.2018 Говорят, что все истории уже давно рассказаны, и что нет на этой земле ничего нового, и что идем мы путем определенным, причем определенным даже не нами, а еще говорят, что с приходом зимы мы любим собираться перед камином и рассказывать сказки.

И вот уже загораются огоньки в наших глазах, а на щеках выступает румянец, и в чай добавлено немного рома, а в кофе капелька коньяка, и вот уже сладко-пряный аромат мандаринов дарит нам надежду на перемены к лучшему, а мы, ты же знаешь, всегда готовы поверить в чудо, и именно в этот момент слетаются самые чудесные истории и устраивают свой карнавал.

И всё, что нам остается – это выбрать. Будет ли это история о любви или о разлуке, о страдании или радости, о рождении или смерти, или это будет история одного дня, история, что бродила за тобой по пятам, запоминая малейшие движения не только твоего тела, но и души. А может быть это будет просто рассказ, выбранный под настроение и наполненный улыбкой или печалью.

Говорят, что выбор всегда за нами...



***

Аполинария Геннадьевна Сарафанова, одиозная теща губернатора, сама некогда имевшая на него виды, но вынужденная довольствоваться похищенным у Нины Васильевны женихом, припарковала свой Aston Martin One-77 возле кафе «Ромашка», где на него и было совершено покушение со стороны снегоуборочного трактора LS J23 HST. Приятный округлый дизайн капота трактора, обеспечивающий великолепный обзор оператору снегоуборщика Н. (имя не разглашается в интересах следствия) высококомфортная кабина с освещением и отоплением, удобное регулируемое сиденье, и высокая экологичность в работе не смогли предотвратить неожиданную катастрофу: элитный суперкар Аполинарии Геннадьевны был превращен в сугроб довольно грязного цвета.

Виновник с места происшествия скрылся, однако благодаря информации свидетелей, он был установлен, задержан и доставлен в отдел полиции Центрального района для дальнейшего разбирательства.

В адрес стражей порядка поступило благодарственное письмо от Аполинарии Геннадьевны, в котором она поблагодарила сотрудников за оперативность в поимке виновника происшествия, а также за личное участие в очистке автомобиля от снега.

Новость эта взбодрила Нину Васильевну и напомнила ей о предстоящем торжестве. Надо отметить, что Нина Васильевна имела не только активную жизненную позицию, но и твердую платформу мировоззрения, в основе которой лежало бережное отношение к традициям и обычаям нашего города. Справедливости ради стоит сказать, что даже к этому, казалось, совершенно твердому убеждению, Нина Васильевна сумела добавить несколько только ей присущих ноток здравого смысла.

Так традиционное празднование важных дат, событий, ритуальная встреча нового года, не менее значимые проводы зимы, торжественный слет в конце апреля и прочее, и прочее, по мнению нашей выдающейся во всех отношениях дамы были бесцельным разбазариванием времени, идей и финансовых ресурсов.

Поэтому из чисто практических – что в ее интерпретации звучит как в высшей степени разумных – побуждений Нина Васильевна объединила все праздники в один День Торжества, на который и пригласила двух своих ближайших подруг, а именно Марию Львовну, чей добрый и покладистый нрав прельщал всех, кроме зятя ее, фельдшера скорой помощи Граммофонова, знавшего тещу совершенно с другой, так скажем, темной стороны, и, разумеется, Алевтину Леопольдовну, бессменную буфетчицу кафе «Ромашка», чьи пышные прелести и обильные драгоценности, украшавшие уши, шею, пальцы, запястья и другие, более скрытые части тела, вызывали опасения за золотовалютный резерв страны.

Итак, три прелестнейших нимфы города космогонического значения Энска собрались по традиции под пышной елью, растущей на центральной площади и украшенной в честь нового года несколько скромнее, чем Алевтина Леопольдовна. Участницы сбора находились в самом неуравновешенном психическом положении, вызванным предвкушением долгожданного праздника и ощущением, что жизнь, обыденная и пресная, наконец-то вышла из-под контроля и готовит им приятный сюрприз.

Согласно одной из инструкций День Торжества начинал свое шествие от елки, что росла уже несколько столетий на центральной площади города. В этом году заботами губернатора в город был завезен снег, что немало способствовало созданию праздничного настроения. Кроме того, городской бюджет профинансировал образование сосулек на крышах домов и наледи на тротуарах города. Радостно вскрикивая и поддерживая друг друга под локти, горожане громко выражали слова благодарности в адрес губернатора, благо, что тот не мог их слышать, как обычно проводя новогодние каникулы под зноем бразильского солнца.

Что же тут поделаешь? Энск – город устоявшихся тысячелетних традиций, которых не смогли сломить ни время, ни пространство, ни четвертая власть, ни пятая колонна.



***

Апофинарий был демоном двадцать восьмого уровня, до чинов не добравшийся, а посему не считал для себя возможным такие свойства характера как пунктуальность. Услышав вызов, он долго ворчал, спорил сам с собою, предъявляя аргументы, которым могли бы позавидовать лучшие теософские умы прошлого. Явившись всё-таки на вызов, он долго и кропотливо изучал условия контракта, особенно тщательно читал мелкий шрифт и с заправским видом торговался, особенно настаивая на уважительном к себе отношении.

Этой ночью Апофинарий проснулся ровно за минуту до оглушительного песнопения «Милый друг, приди ко мне…». Впоследствии, долгими зимними ночами он не раз вспоминал то сладостное ощущение легкости и бодрости своего падшего духа, ту ясность мысли и хруст потягивающихся суставов, что являлись непременным признаком того, что он – редкое для демона явление – прекрасно выспался.

Если бы Апофинарий наперед знал, чем обернется эта ночь, то наверняка прикрыл бы голову подушкой и постарался бы покрепче заснуть. Но, к сожалению, вызов духа не предполагает сослагательного наклонения.



***

Некоторые злокозненные историки уверяют, что родиной глинтвейна является древний Рим. Но не будем уподобляться им и оглашать всяческие непроверенные факты, а просто скажем, что ни один День Торжества не обходился без этого горячего во всех смыслах напитка, приготовленного Ниной Васильевной по рецепту ее бабушки, смело объединившей составляющие глинтвейна и грога, этого пиратского счастья для экономных хозяек.

И вот уже дымящаяся ароматами тропических стран чаша водружена в центр круглого стола, и половник щедро неоднократно наполнил бокалы прекрасных дам, и Мария Львовна уже перестала рассказывать про своего зятя, а раскраснелась и добродушно смеялась по пустякам, и именно в этот момент Алевтина Леопольдовна начала петь свои песни.

В этом месте мы должны отметить, что Алевтина Леопольдовна не имела ни слуха, ни голоса, а исключительно только энтузиазм, однако не будем этого говорить, ибо, не являясь музыкальными критиками, как смеем осуждать или злорадствовать? Также мы могли бы рассказать, что Нина Васильевна на любой случай жизни имела четкий план – эту своеобразную инструкцию, которую она тщательнейшим образом прорабатывала и записывала в свой синий кондуит формата А4 – эту настольную книгу, скрашивавшую редкие минуты отдыха.

Итак, Алевтина Леопольдовна пела четвертый куплет любимого романса "Милый друг, приди ко мне…", когда глинтвейн вспенился, разгоняя апельсиновые дольки к краям, словно флотилию диковинных кораблей, застигнутых ураганом, и приподнялся над чашей девятым валом, в очертаниях которого явно угадывались вызывающе торчащие в небо рога. Романс замер на губах буфетчицы и в образовавшейся тишине раздался пышущий недовольством голос Апофинария:

- Почто, смертные, вызывали меня?!

Мария Львовна медленно сползла со стула на пол.

- Что за дрянь?! – воскликнула Алевтина Леопольдовна.

И только Нина Васильевна со свойственной ей решимостью молча взяла свою синюю книгу рецептов на все случаи жизни и опустила на голову недовольного Апофинария.

- Вы чего делаете, так не положено! - возмутился демон двадцать восьмого уровня. – В Книге «Stultus verba libri» сказано: когда соберутся старуха, мать и девица…

- Кто это здесь старуха? – взвилась Алевтина Леопольдовна.

- Ниночка, неужели ты до сих пор…

- Врет он всё, кому вы верите – князь лжи и наветов!

- Кхх… Простите, но я еще далеко не князь, - пролепетал Апофинарий.

- Что там в твоей дурацкой книге? Только без инсинуаций! – Нина Васильевна любила инструкции и не могла оставить вопрос нерешенным.

- В книге сказано, когда соберутся в круге три, кхм, без инсинуаций дамы, то вызванный заклинанием демон должен ответить на их вопрос.

- Какой вопрос? Три желания должен выполнить! – голова Марии Львовны показалась над краем стола.

- Это джины желания выполняют, а я – демон…

- Ой, девочки давайте спросим о… - Мария Львовна заметно повеселела и снова разместилась на стуле.

- Только не про Марс, - грозно посмотрела на нее Алевтина Леопольдовна.

- Он всё равно обманет, - уточнила Нина Васильевна. - Ведь обманешь же?

- Как вы могли подумать, милая барыш… дама без инсинуаций. Вы не могли бы приоткрыть крышечку, а то как-то неловко мне разговаривать: апельсин постоянно в рот заплывает.

- Нам надо всё хорошенько обдумать – жди! – Нина Васильевна заговорщицки подмигнула подругам и потянулась рукой к половнику…

Апофинарий, демон двадцать восьмого уровня, даже предположить не мог, что снятие с чаши для глинтвейна книги рецептов принесет ему не свободное общение с дамами без инсинуаций, а удар по голове металлическим половником, что достался Нине Васильевне в наследство от бабушки.

Три пары рук подхватили Апофинария – не оглушенного, а скорее ошеломленного, связали и усадили на стул.

- Кожу сожжет – задумчиво произнесла Алевтина Леопольдовна.

- Что? – Нина Васильевна недоуменно взглянула на свою старшую подругу.

- Да, говорю, рот ему перцовым пластырем зачем заклеили? Скотча нет?

Нина Васильевна с решимостью бывшей пионервожатой подошла к Апофинарию и сняла пластырь.

То ли тепло демонского тела тонкими струйками пробежало через кончики ее пальцев прямо к сердцу, то ли глаза его, встретив ее взгляд, сказали нечто неведомое, но вихрем смело весь окружающий мир, рушились дома и возводились замки, и плащ Апофинария начал развиваться в порывах ветра, и алая кровь струилась по его мечу – кто объяснит только, откуда он взялся? – снова и снова мир пропадал и проявлялся, и в этих новых декорациях стояли двое – он и она, и уничтоженные страницы древней книги отражались в их глазах, в глазах, что и через века узнали друг друга.



(Отрывок из романа Шейны Эфрос «Ковчег Ноевой жены»)

*PS: при ярко выраженном желании ковчежан автор любезно ознакомит соратников со всеми прочими главами "Ковчега Ноевой жены".
**PSS: название было дано задолго до нашего Ковчега (можете забросать мандаринками автора за активную поддержку переименования сообщества именно в Ковчег)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив