Николай II как политик

werewolf0001 — 18.02.2020
То что я сейчас буду говорить – к этому я пришел спустя три года изучения вопроса, размышлений и сопоставлений. Как наверное и многим историкам, изучающим этот период, мне не давала покоя одна вещь – почему в 1917 году все предали в общем то не самого плохого в российской истории монарха. Скорее, одного из лучших. Что Николай II сделал самым разным людям, что к 1917 году практически все – Дума, генералы, солдаты, общество, даже часть Высочайшей семьи сошлись в одном - Николай II должен уйти! Почему тот же Гучков, в общем то неглупый человек полагал, что правление малолетнего Алексея под регентством не отличавшегося большим умом Михаила – было бы лучше? Почему он в эмиграции не раз говорил – я монархист. Почему Павел Милюков, проделавший огромную работу по расшатыванию обстановки в обществе – тогда, в то злополучное утро, на квартире княгини Путятиной – в одиночку, понимая что он один против всех – настаивал на том, чтобы Михаил принял трон и тут же покинул бунтующий Петроград, уехал в Москву, где спокойнее.
Если глядеть на февральские события без послезнания, без истерики – мы увидим одну поразительную вещь – мало кто хотел республики. Требование республики – было уделом левых радикалов, даже Милюкова устроила бы конституционная монархия. Оппозиционность Милюкова вообще многими переоценивается, во внешней политике кадеты были вполне проправительственной силой, и надо учитывать и различать, что Милюков говорил и делал только чтобы расшатать власть, а что было его действительными политическими взглядами. На квартире Путятиной настал момент истины – власть уже пала, и Милюков выступил против республики, лишь за конституцию. Причем опять – таки – не надо думать, что конституционная монархия была бы обязательно по британскому образцу, где монарх царствует, но не правит. Ответственное перед парламентом правительство - это да, что есть то есть. Но скорее всего Императору бы оставили довольно много полномочий. И кто мешал бы ему заняться политикой, создать при помощи административного ресурса правящую партию, примерно как сейчас – и взять под контроль Думу. По сути, одна из глубинных ошибок Николая – он боролся с парламентаризмом вместо того, чтобы его возглавить, как ему предлагал тот же Говорухо-Отрок в своей записке от января 1917 года. Кстати, что касается записки
Совершенно иное положение партий левых: трудовиков, социал-демократов, вплоть до социал-революционеров. Не смотря на совершенную нелепость их настоящих представителей в Думе, не смотря даже на то, что нет такого социал-демократа или социал-революционера, из которого за несколько сот рублей нельзя было бы сделать агента охранного отделения, опасность и силу этих партий составляет то, что у них есть идея, есть деньги и есть толпа, готовая и хорошо организованная. Эта толпа часто меняет свои политические устремления, с тем же увлечением поет «Боже Царя храни», как и орет «Долой Самодержавие», но в ненависти к имущим классам, в завистливом порыве разделить чужое богатство, в так называемой классовой борьбе толпа эта крепка и постоянна, она в праве притом рассчитывать на сочувствие подавляющего большинства крестьянства, которое пойдет за пролетарием тотчас же, как революционные вожди укажут им на чужую землю. 1905 и 1906 годы с достаточной убедительностью уже показали, что, яростный защитник своей собственности и такой же консерватор в своем быту, русский мужик делается самым убежденным социал-демократом с той минуты, когда дело коснется чужого добра.
Итак, при полной, почти хаотической, незрелости русского общества в политическом отношении объявление действительной конституции привело бы к тому, что более устойчивые и сильные политические партии и течения, имея благоприятную под собою почву в самых конституционных гарантиях, тотчас стали бы поглощать партии менее жизненные и сильные и приобрели бы преимущественное влияние на дальнейшие судьбы государства. Можно без всякого преувеличения сказать, что обнародование такого акта сопровождалось бы прежде всего, конечно, полным и окончательным разгромом партий правых и постепенным поглощением партий промежуточных: центра, либеральных консерваторов, октябристов и прогрессистов партией кадетов, которая по началу и получила бы решающее значение. Но и кадетам грозила бы та же участь. При выборах в пятую Думу эти последние, бессильные в борьбе с левыми и тотчас утратившие все свое влияние, если бы вздумали итти против них, оказались бы вытесненными и разбитыми своими же друзьями слева (как и было, напр., в некоторых губерниях при выборах во вторую Думу). А затем…. Затем выступила бы революционная толпа, коммуна, гибель. династии, погромы имущественных классов и, наконец, мужик-разбойник. Можно бы итти в этих предсказаниях и дальше и после совершенной анархии и поголовной резни увидеть на горизонте будущей России восстановление Самодержавной Царской, но уже мужичьей власти в лице нового Царя, будь то Пугачев или Стенька Разин, но, понятно, что такие перспективы уже заслоняются предвидением вражеского нашествия и раздела между соседями самого Государства Российского, коему уготована была судьба Галиции или Хорватской Руси.
...
Правительство во что бы то ни стало должно иметь большинство в Думе и к созданию этого большинства должно относиться с величайшей ревностью и притом без всяких иллюзий и предубеждений. В ближайшем прошлом возможность создания прогрессивного блока надо поставить в тяжкую вину правительству, ровно ничего не сделавшему в предупреждение его образования. Что сделало оно вообще в смысле укрепления и численного увеличения правых партий в Думе, чем поощряло людей действительно преданных Монарху и готовых защитить Его правительство? В лучшем случае выдавало грошовую субсидию внедумским правым органам печати, иногда после десятилетней деятельности, многолетней голгофы, предлагало место Акмолинского виде-губернатора и, если не выражало явного пренебрежения к правому крылу Думы, то, во всяком случае, проявляло к нему значительную долю равнодушия, тем самым как бы наперед предупреждая колеблющихся, что ждать каких либо поощрений им нечего. Чем старались удержать на правых скамьях таких господ, как напр., Савенко? Ровно ничем, и скорей поощряло их переход на лево, в то время когда их можно было брать голыми руками. Надо говорить откровенно: помыслы и действия правительства были слишком чисты, нелицеприятны и нисколько не соответствовали ни нравственному уровню, ни стремлениям той среды, с которой оно имело дело; все его руководители, даже сами вышедшие из рядов правых партий, стремились только убедить, уговорить Думу, переспорить ее и вовсе не заботились о том, чтобы собрать, если нужно, создать и укрепить за собой послушное большинство. Кроме бесцельных и скучнейших раутов с приглашением нескольких сот человек без всякого разбора, никаких попыток в сем отношении сделано не было, а в грозную силу общественности правительство верило больше, чем верила она сама себе, и вовсе не хотело понять, что никакой общественности в России нет, а есть лишь в разных видах чиновники способные и удачные, получающие соответствующие награды и содержание от казны, и есть чиновники менее способные и неудачливые, от казны содержание не получающие, но к нему, равно как и к денежным и иным наградам, ревнивые не менее первых.
В распоряжении Председателя Совета Министров должно состоять особое лицо, особая и притом серьёзно поставленная организация и крупный специальный фонд для ведения внутренней политики в самой Думе с единственной целью создания и поддержания прочного и постоянного большинства благоприятного правительству.
Записку эту целиком можно на цитаты разбирать. Например - нет такого социал-демократа или социал-революционера, из которого за несколько сот рублей нельзя было бы сделать агента охранного отделения. Сейчас на дворе 2020 год – хоть что-то изменилось? Да ни боже мой. А записка – на сегодняшний день принята в работу – есть администрация Президента, есть Единая Россия, есть и специальные фонды, исправно пополняемые и расходуемые – и чиновники как были, так и есть. Ну и самодержец из мужиков – это товарищ Сталин. Потом произошло и нападение, которое к счастью отбили.
Так вот. Опять возвращаясь к наболевшему – никто ведь особо не хотел ничего менять, требования были довольно умеренными, никак не революционными. Россия в феврале 1917 года – это не США, не революционная Франция, многие решения принимались под давлением улицы, из страха перед ней и с намерением отыграть назад, когда все уляжется. Не было не только понимания какой должна быть русская демократия – но и понимания того что она должна вообще быть. Но все сходились на одном требовании – Николай II должен уйти. По сути – восстание в верхах февраля 1917 года было не восстанием за республику и против царизма – а лично против Николая II.
И снова – почему?
Экономика весь период его царствования – росла. Люди стали жить лучше. Война – да, война, но изучая войну, я опять-таки задаюсь вопросом – а кто воевал лучше нас? Великобритания, Франция? Да нет. Потери у них были страшные, во многом напрасные. За домик паромщика полегло пятьдесят тысяч человек. Почему они не восстали?
Как то раз читал воспоминания – Гучков читает отречение Николая, читает недоверчиво, замечает юридические огрехи, и тут же вскидывается – может, это повод потом отменить? Наш лукавый византиец может…
Почему такое отношение?
Мне кажется, ответ вот какой – Николай II начиная с 1894 года, со времени формального восхождения на престол – боролся за реальную политическую власть. В этой борьбе он победил примерно в 1910-1911 годах – со смертью Столыпина. В этой тайной жестокой борьбе – он восстановил против себя весь правящий класс Империи, и победа его оказалась пирровой.
Мне кажется, начало этой борьбы следует искать в самом раннем детстве. Мечту о власти он затаил из-за властного отца, который еще и отдавал предпочтение младшему брату – Михаилу. Перед смертью – отец оскорбил Николая, сказав – царствуй, но как только Михаил вступит в совершеннолетие – сдай корону Мишке! Кстати, так и получилось, но позже и при крайне трагических обстоятельствах.
Николай II был сыном не отца, а матери, именно от нее он приобрел как положительные качества (внешнюю красоту, умение очаровать собеседника, упорство), так и отрицательные (умение таить, интриганство, вкус к интригам). И когда он вступил на трон, мало что зная и умея для того чтобы править – он с одной стороны оказался перед требованиями общества, с другой стороны перед своими дядьями, с третьей – с манипуляторшей матерью. Мать, вдовствующая императрица – отказалась присягать сыну, она считала что Михаил должен быть на троне, а она – регентом при нем. Кстати Михаил потом «удружил» матери – вступив в брак с разведенкой, дочерью адвоката.
Уже вступая на трон – Николай резко высказался по поводу «несбыточных мечтаний» и с тех пор невзлюбил земства. Своих дядьев, и впрямь сильно вышедших за пределы положенного по отношению к Императору – он осадил угрозой лишить денег от романовских капиталов, а при случае – он с крайней жесткостью наказывал за морганатические браки. Так он «снял с пробега» своего брата Михаила Александровича – за брак с разводкой. Хотя Михаил сам виноват.
Жену свою – он «обработал» одной из первых – выпускница британского университета, с которой связывались надежды на либерализацию – стала явной поборницей самодержавия и ударилась в самую мрачную православную мистику.
Оставались министры. И Дума.
Почему Николай II с одной стороны политически в основном поддерживал Столыпина, но с другой стороны – резко охладел к нему в конце, и столь недостойно повел себя, когда Столыпин погиб. Почему он с одной стороны говорил, Столыпин заслонял меня, но с другой стороны, есть свидетели того, что Государь после ранения Столыпина был в ужасе и долго молился за его здоровье и даже плакал.
Да все потому что с одной стороны - Николай II боялся политической власти Столыпина, он понимал, что как политик, как человек, как мыслитель – он намного меньше Столыпина, он потому и завидовал, и боялся. Но с другой стороны Николай II (а он был умным, не верьте попыткам выставить его дураком) понимал, что Столыпин нужен России, что Столыпин великий государственный деятель, монархист и государственник, и если кто может провести необходимые реформы - то это именно Петр Аркадьевич Столыпин. Вот он и разрывался между личным негативным отношением, завистью и пониманием того что Столыпин нужен и ему и стране.
При этом, в политическом поведении Николая II всегда была двойственность. С одной стороны – именно при нем работали такие гении как Витте и Столыпин, было немало и просто талантливых министров – например, Коковцов или Кривошеин. С другой стороны – Николай им не мешал, в чем-то и помогал – но в критической ситуации не особо поддерживал, а по душе ему были люди лизоблюдского склада, которые неоспоримо признавали его руководящую роль и могли «угодить». Ему было неуютно с сильными людьми – но он понимал и их нужность. Разум подсказывал одно, душа требовала совсем иного.
После смерти Столыпина – Николай овладел министерствами, поставив премьером нужного ему, бесцветного Коковцова, а в 1915 году – он справился с последним из дядьев, напыщенным недоумком Николаем Николаевичем, отстранив его от командования действующей армией и сослав на Кавказ.
До революции оставалось всего два года.
А теперь поговорим о цене, которой Николай II реально овладел властью.
По сути, он поссорился со всеми. Первыми были элиты – они привыкли манипулировать Царем, и им сильно не понравилось, когда Царь начал манипулировать ими. Они уже привыкли к Александру III, которому что подсунешь – то он и подпишет. У Николая II не было задатков ни публичного политика, ни лидера – он был интриганом, мастером аппаратной игры. И тем не менее он рвался к власти и дорвался до нее.
Царь поссорился с наиболее активной частью общества и ее боевым органом – Думой. Причина становится очевидной – до 1894 года вроде как ждали, что вот, пройдут времена заморозки Александра III и начнется оттепель – но вместо оттепели столкнулись с политически очень активным самодержцем, восстанавливаюшим самодержавие не в виде традиции, а в виде реального захвата рычагов управления страной. Кому такое понравится. Люди поняли что происходит – и началось разочарование, быстро перешедшее в ненависть и откровенную травлю. А события 1905-1907 годов – обогатили общество горечью поражения и жаждой мести. Поистине – революции надо свершаться быстро и успешно или не свершаться вовсе. Общество подошло к 1917 году с огромным багажом ненависти, мести, отрицательного опыта, свершавшегося на глазах людей предательства, разочарований. Это не тот багаж, с которым можно построить что-то новое.
Царь поссорился с собственной «большой семьей» по той же причине – они думали что смогут влиять на него и манипулировать им. Но не наоборот.
Царь поссорился и с церковью, не дав им патриаршества, на которое они рассчитывали. Оставив Синод и обер-прокуратуру, не созвал Собор. В итоге – церковники были в числе первых предателей.
И вот тут следующий вопрос – а для чего все это было?
И страшный ответ – ни для чего.
Николай II захватил реальную власть – но судя по всему, какой-то прорывной программы реформ у него не было. Власть ему нужна была ради власти, а не ради того чтобы что-то сделать. Посмотрим на 1911 – 1914 годы, когда Николай II не только царствовал, но и правил:
- в экономике – темпы роста упали, резко сократились частные инвестиции, по сути, рост поддерживался за счет госинвестиций, как и сейчас. Продолжились опасные тенденции в виде роста издержек и цен.
- в политике – поссорились с Соединенными штатами (из-за евреев), перешли к «суверенной демократии», продолжился и никак не получил разрешения скрытый острый конфликт с Германией, Австро-Венгрией и Турцией, который в 1914 году полыхнет войной. Не удалось сформировать прочный, пророссийский блок на Балканах – Великобритании быстро удалось разрушить то, что с трудом было построено Россией (на большую беду всем). Не удалось миром решить стратегическую проблему Проливов – ни в лоб, ни обходным путем. С другой стороны – Россия не выиграла, но и не дала выиграть никому из своих противников, создав собственные заделы на будущее – эта тупиковая ситуация и привела к вспышке августа 1914 года.
- во внутренней политике – Николай освоил принятие законов чрезвычайным порядком в обход Думы, чем до крайности всех разозлил. Есть свидетельства того что он все же осваивал и публичную политику – просто не успел. В кампании в Пятую Думу Царское село намеревалось участвовать, причем в лучших современных традициях – огромные деньги выделялись на черный пиар, на издание листовок и брошюр порочащих кадетов и социал-демократов.
Но не было ни одной проблемы, какую Николай II реально придя к власти решил, а такие как например еврейский вопрос – он даже усугубил. Суд над Менделем Бейлисом – произошел в этот период, став и пятном позора и победой общества – еврея Бейлиса суд из двенадцати русских присяжных счел невиновным. Напомню, что Дрейфуса осудили.
И к 1914 году – неожиданно для самого Николая создался новый центр власти – Ставка. Николай перехватил и его, но было уже поздно…
Общество… общество понимало, по крайней мере в интеллигенции многие понимали – что речь идет не о упразднении, а об укреплении самодержавия, и мы в этом идем в противоположном направлении от всего цивилизованного мира (тоталитаризм тогда себе просто не могли представить). Вот откуда неутихающее, даже усиливающееся раздражение общества властью, монархом, та готовность, с которой низы принимали весь грязный пиар, который придумывала в адрес Николая элита. Условно говоря – общество хотело идти на юг, а страна шла на север. И в условиях исподволь укрепляющегося самодержавия – ни у общества, ни у элит не было законных способов помещать этому. У общества – был террор, у элит – пиар.
Могли ли проскочить? Без войны – могли бы, скорее всего уже к тридцатым мы пришли бы к некоему новому равновесию. Дума приобрела бы легитимность, но большинство партий были бы или партией власти или как сейчас говорят «спойлерами». Элиты, гражданские и военные – освоили бы способы управления обществом через пиар и выборные технологии, как менять ничего не меняя и т.д. И над всем на этим был бы царь, примерно раз в двадцать лет меняющийся и формально отдавший часть полномочий (но по факту держащий все под контролем)
Урок власти от Николая II как я его вижу – интригами можно взять власть, но долго удерживать вопреки желаниям других групп интересов и политических игроков – нельзя. Николай II не смог создать мощной политической группы поддержки, он правил лишь в силу закона и традиции, не опираясь по-настоящему ни на кого и восстановив против себя всех. При первой критической ситуации – все припомнили ему всё былое и отвернулись.
И второе – власть надо брать только если она тебе нужна не ради самой власти. Ущемленное самолюбие – не лучший повод властвовать.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив