Николай Добронравов . "Как молоды мы были"

uncle-pafnutiy — 07.03.2017 Третий день моих февральских каникул был посвящен поэзии.
Я отправился на творческий вечер Николая Добронравова


Краткая справка:
Николай Николаевич Добронравов (род. 22 ноября 1928) — советский и российский поэт-песенник. Лауреат Государственной премии СССР (1982).
Песни Добронравова стали широко популярны в СССР и за его пределами. Во многом огромный успех Добронравова обусловлен тем, что самые известные песни написаны в соавторстве с композитором Александрой Пахмутовой — женой поэта. Также, на протяжении десятилетий его постоянным соавтором являлся писатель и поэт-песенник Сергей Гребенников.
Кроме того, музыку на стихи Николая Добронравова писали такие композиторы как Микаэл Таривердиев, Арно Бабаджанян, Полад Бюль-Бюль Оглы, Сигизмунд Кац, Евгений Мартынов, Аркадий Островский, Муслим Магомаев



Николай Николаевич прочитал несколько своих стихотворений - "Хлеб"," Пластинка памяти моей", "Проданый космос", "Эстрадный тост", "Памяти актера Бориса Добронравова" и ряд других. Читал сильным и чистым голосом, с выражением, а ведь ему уже 88 лет.

Первое стихотворение, которое прочитал Николай Николаевич было "Хлеб"

                          ХЛЕБ

Хлеб из затхлой муки, пополам с отрубями,
Помним в горькие годы ясней, чем себя мы.
Хлеб везли на подводе. Стыл мороз за прилавком.
Мы по карточкам хлеб забирали на завтра.
Ах какой он был мягкий, какой был хороший!
Я ни разу не помню, чтоб хлеб был засохший...
Отчего ж он вкусней, чем сегодняшний пряник,
Хлеб из затхлой муки, пополам с отрубями?
Может быть, оттого, что, прощаясь, солдаты
Хлеб из двери теплушки раздавали ребятам.
Были равными все мы тогда перед хлебом,
Перед злым, почерневшим от «Юнкерсов» небом,
Пред воспетой и рухнувшей вдруг обороной.
Перед жёлтенькой, первой в семье похоронной,
Перед криком «ура», и блокадною болью,
Перед пленом и смертью, перед кровью и солью.
Хлеб из затхлой муки, пополам с отрубями,
И солдаты, и маршалы вместе рубали.
Ели, будто молясь, доедали до крошки.
Всю войну я не помню даже корки засохшей.
...За витриною хлеб вызывающе свежий.
Что ж так хочется крикнуть: «Мы всё те же! Всё те же!»?
Белой булки кусок кем-то под ноги брошен.
Всю войну я не помню даже крошки засохшей...
Мы остались в живых. Стала легче дорога.
Мы черствеем, как хлеб, которого много



ПРОДАННЫЙ КОСМОС

Несколько лет назад в некоторых
средствах массовой информации
появились сообщения о том,
что Гагарин не летал в космос
и закончил свою жизнь
в cумасшедшем доме.

На звёзды тоже пишутся доносы.
Клеврет карьеру строит из клевет.
В грехах российских обвинённый космос
Облит стальным презрением газет.
Они шипят: наука всем постыла,
И обречен космический маршрут.
А космонавты, — чтоб им пусто было! —
Все наши баксы кровные прожрут…
Вновь обретен инстинкт уничтоженья.
Ведь так, — увы! — устроена земля,
Что на ростки надежд, как на растенья,
В ненастный полдень нападает тля.

Гагарин — безвозвратно улетевший,
Гагарин — милый, честный и простой,
Как Чацкий, был объявлен сумасшедшим,
И он, представьте, вовсе не герой,
А прозябал он в сумасшедшем доме,
И у него 131-ый номер,
И он недавно от горячки помер…

Позор, позор отечеству изгоев,
Где подвиги становятся виной.
Страна, своих предавшая героев,
Не может стать великою страной.

…Но в час иных, нештатных ситуаций,
Когда бледнеет спелый диск луны,
И ангелы к компьютерам садятся,
И космонавтам навевают сны, —
Сплетаются легенды и реальность,
А тайны так божественно просты,
Что верится:

воскреснет гениальность

И низость

убоится высоты!

И вновь окрепнут мускулы ракет.
И вновь забрезжит высшей правды свет.
И зря земная суетится тля:
Космос ближе к Богу, чем Земля.




           ЭСТРАДНЫЙ ТОСТ

Мир эстрады, как прежде, неистов.
Только есть измененье в судьбе:
Выбегают на сцену «артисты» —
Аплодируют… сами себе!
Сколько в аплодисментах старанья!
Сколько в них любованья собой!
То ли просят они подаянья,
То ли власти хотят над толпой…

И когда побеждает бравада
Этих странных, нелепых хлопков,
Вспоминается наша эстрада
Не таких уж далёких годов,
Где рождалось само вдохновенье
Под российский щемящий напев…
Сколько гениев было на сцене,
Сколько было на ней королев!
Были розы на сцене и слёзы, —
Но в тогдашней нелегкой судьбе
Не просил подаянья Утёсов,
И Вертинский не хлопал себе!

Нынче творческий труд обесценен,
И сомнителен весь хит-парад.
Ах, как хлопают бодро на сцене!
Ах, как искренне в зале молчат…

Люди знают дурную манеру
Этих так называемых «звёзд»,
Разевающих рот под «фанеру»,
Лишь себе посвящающих тост.

…Так давайте поднимем бокалы
За талантливость жестов и слов,
За овации строгого зала,
За достоинство честных певцов!


Николаю Николаевичу было задано много вопросов. За лучший вопрос читатель получал книгу в подарок с автографом автора.
Женщина на фото  получает свой "Приз" за лучший вопрос.
Вопрос звучал примерно так: "Николай Николаевич, за честь рукопожатия с Вами боролись студенты, генералы, солдаты, президенты, это не фигура речи - это истина. Скажите пожайлуста, а какие три самых запоминающихся рукопожатия были в Вашей жизни?"
Николай Николаевич сказал, что в его жизни было очень много рукопожатий, но если называть три  рукопожатия , то это - рукопожатие актера Бориса Добронравова, рукопожатие  Юрия Гагарина и рукопожатие Сергея Павловича  Королева


Николай Николаевич посвятил Борису Добронравову очень сильное стихотворение. Дело в том, что он был на том спектакле , на котором не стало актера.
( Справка: Борис Георгиевич Добронравов (4 (16) апреля 1896, Москва — 27 октября 1949, Москва) — советский российский актёр, мастер художественного слова  Народный артист СССР
Умер 27 октября 1949 года от паралича сердца на сцене МХАТа во время спектакля «Царь Фёдор Иоаннович», не доиграв финальную сцену, в день 51-й годовщины театра, исполняя в 166-й раз свою любимую роль — царя Фёдора. Его со сцены отнесли в аванложу и положили на кожаный диван, на котором за четыре года до этого в гриме Ивана Грозного умер Н. П. Хмелёв. Б. Добронравов всегда говорил, что его самое большое желание — умереть на сцене)

Ах, искусство — не жизнь, не войдёшь налегке.
Мир волшебен контрастами света и тени.
Молодая богема сидит в кабаке,
А великий актёр умирает на сцене.

Лишь великие

сердце сжигали дотла,

Воскрешая потомков царя Мономаха.
Если шапка его и была тяжела,
Тяжелее актёрские дыба и плаха.

Если даже артиста недуг распростер
И в палате (не царской) лежит без движенья, —
Всё равно,

если он настоящий актёр,

Настоящий Актёр умирает на сцене.
Надо быть до последнего вздоха в строю,

Не играть,

а выигрывать роль, как сраженье.
Полководец-герой

погибает в бою.
Негерой-лицедей
погибает на сцене.

Помню:

он прямо в гриме на сцене лежал.

Всё казалось:
вот-вот царь Феодор очнется…

Третий акт, задыхаясь, актёр доиграл,

А четвёртый с тех пор
всё никак не начнется.

Много было потом и прощаний, и встреч,
Но я знаю,
я твёрдо уверовал в это:

Только те,
кто сердца не умеют беречь,

Берегут
человеческий облик планеты.

Я надеюсь, что в юной душе прорасту.
Только б силы найти
не прервать восхожденье…

Дай мне Бог
умереть на ветру, на посту,
Как Борис Добронравов на мхатовской сцене.


Видеозапись встречи с Николаем Добронравовым

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив