«Нет ничего вне языка»

Разные постмодернисты часто цитируют фразу, приписываемую Дерриде — «нет ничего вне языка». Сам Деррида по этому поводу писал:
«Люди, предпочитающие определять как «язык» то, что я называю «текстом», поскольку я как-то написал: «нет ничего вне текста», обычно переводят и интерпретируют мое высказывание так: «нет ничего вне языка». Тогда как… дело обстоит совсем наоборот – деконструкция началась с деконструкции логоцентризма,… с попытки избавить опыт мысли от господства лингвистической модели».
Можно сделать вывод, что мысль Дерриды не так очевидно абсурдна, как то, что воспроизводят современные постмодернисты (текст у него более широкое понятие, чем язык). Действительно, утверждение «нет ничего вне языка» опровергается простым вопросом: «откуда тогда взялся язык? Если вне его ничего нет, а сейчас язык есть, то он должен был бы существовать вечно».
Эта абсурдная мысль встречается сейчас в разных формах. Например, в форме, прозвучавший в одной из лекций Дмитрия Хаустова: «мы не воспринимаем того, для чего у нас нет слова». Но кто-то всё же первым произнёс это слово? Как он то что описал словом, воспринял, если он этого слова не имел перед тем, как произнести его?
Эти мои замечания касаются только идиотских преувеличений, и вовсе не отрицают того, что язык влияет на наше мышление. И тут нет необходимости ссылаться на Дерриду, или даже на Френсиса Бэкона с его «идолами рынка». Уже философы-стоики Зенон и Хрисипп обратили внимание на то, что язык формирует мышление, и имеющаяся в греческом языке грамматика задаёт свой особый способ видения реальности. Они, будучи не природными греками, а семитами, заметили это обстоятельство, ускользнувшее от Аристотеля.
Влияние языка, конечно, есть: просто не надо впадать в крайность и говорить, что «нет ничего, кроме языка». Но то, что люди так говорят, это как раз показательно. Это выявляет стремление диссоциировать вообще любые смысловые конструкции, деконструировать ценности, продвинуться ещё на шаг по пути нигилизма и полной «свободы», понимаемой как беспредельность и и аморфность. А ведь именно эта абсолютная материальность, бесконечно рассыпающаяся и ускользающая от всякого осмысления, называлась древнегреческими мыслителями небытием. Партизаны небытия — вот кто такие эти неловкие последователи Дерриды.
|
</> |