Несколько случайных наблюдений над одной неслучайной статьей

oleg_jurjew — 19.11.2010 Ситуация, когда единицей публичного бытования текста вместо книги становится свеженаписанное стихотворение, которое к тому же и пишется зачастую на миру, на чужих глазах, многое меняет.

Вообще-то говоря, книга — это товар в магазине, а "единицей публичного бытования" для поэта всегда являлось и будет являться "свеженаписанное стихотворение". И не знаю, каков в этом смысле опыт автора статьи, но мой лично опыт таков, что оно и пишется и меняется очень часто "на миру". Только что, в предпредыдущей записи шла об этом речь:

Когда я был совсем молодым стихотворцем, в Ленинграде конца 70-х гг., я, сочинивши очередное стихотворение, немедленно зачитывал его сначала по телефону паре ближайших поэтических друзей, потом причесывался и шел куда-нибудь, где читают стихи, и читал его снова, на следующий день снова, и так день за днем, пока стихотворение меня (или слушателей) интересовало. При этом, конечно, от зачитывания к зачитыванию оно изменялось, потому что у звука последняя правота. Это зачитывание было по сути дела дописыванием.

Не иначе было и у других поэтов того очень далекого от публичности времени — вместо блога был "Сайгон", или подоконник на чужой лестнице, или случайная кухня, но... какая разница? Чисто техническая, с моей точки зрения. Для меня она ничего не меняет.

Конечно, вполне может статься, что такие как мы представляются Марии Степановой ненастоящими поэтами, несерьезными людьми. Помню, приехал как-то Сергей Вольф из Комарова и рассказал, как он там попытался почитать стихи известному советскому поэту Кушнеру. "Очень мило, Сережа, - сказал известный советский поэт Кушнер. — Но зачем вам это надо, вы же не живете жизнью поэта?".

...все эти штуки влияют и на саму поэтическую работу: меняется темп письма и количество написанного, расплывается (или собирается в точку) адресация.

Мы живем на миру, демонстрируя публике свои прыжки и кульбиты

Скажем прямо: это "мы" представляется мне чисто "лирическим мы". Но "лирическим мы" нового, эксклюзивного, в смысле, не инклюзивного типа. Т. е. исключающего себя. Вообще-то, насколько мне известно, более или менее единственным автором, "пишущим на миру", т. е. постоянно изменяющим выставленные на всеобщее обозрение тексты в поле зрения автора статьи является ваш корреспондент (стало быть, все соответствующие инвективы обращены непосредственно к нему). Если я пропустил "прилюдную работу со стихом" на двух блогах Марии Степановой, включенных в мою ленту подписки, то заранее приношу свои извинения.

Относиться к стихам теперь можно как к разменной монете коммуникации, одной из бытующих валют. Возможность немедленной реакции на текст делает его еще больше похожим на товар, услужливо доставленный на дом...

Свою точку зрения на этот счет я вкратце уже высказал выше, но не могу не высказать свою глубокую благодарность Марии Михайловне за внимание.

Оно, это внимание, позволяет мне сделать несколько замечаний, которые я бы в ином случае делать не стал, постеснялся бы. Но поскольку мне рекомендуется задуматься о себе, то и мне, думаю, позволительно коснуться "личного".

Вся статья — своего рода реквием по некоему рухнувшему жизненному проекту. Или скажем, по некоей утопии, которую мы можем вкратце определить от обратного:

Делить им нечего: нет ни площадки, которая могла бы стать предметом спора, ни премии, к которой с равным уважением относились бы все, ни единой аудитории, которой все хотели бы нравиться. В этом смысле ситуация располагает к миру и покою. Но покоя нет, а ощущение неправильности происходящего остается — в том числе и у меня самой.

Очевидно, предполагалось когда-то — в девяностых годах? — так, что когда-нибудь все утрясется: будет площадка, будет публика, будут общие правила игры и судьи с золотыми свистками. Похоже на спорт какой-то.

Не будет этого, Маша! И знаете почему? Потому что этого не бывает.

(В скобках: насчет отсутствия "премии, к которой с равным уважением относились бы все" — я тоже думаю, что премия Андрея Белого за последние несколько лет, в результате ряда нелепостей, растратила свое (скорее потенциальное) значение; это грустно, но я рад, что Вы со мной на этот счет сходного мнения, потому что Вам, конечно, виднее, чем мне тут со стороны)

Может быть, статью Марии Степановой продиктовало просто приходящее с возрастом к каждому понимание: чем больше получается и удается, тем больше ты понимаешь, что ничего не удается и никогда не удастся. А Марии Степановой многое удается, она умный и талантливый человек, да еще и удачливый к тому же. А может быть, это и что-то более частное, конкретное, какое-то сиюминутное разочарование в ком-то или чем-то конкретном. Нет ничего более человеческого, чем распространить такое разочарование на все мироустройство (или на всю Россию, с которой все время сравниваются литература).

Все не так страшно.

Площадки не будет, аудитории не будет, премии не будет. А всё остальное будет хорошо.

А если Вас нервирует, что я все время меняю поставленные в блог стихи, так Вы не читайте просто этот блог, я ей-богу не обижусь.

Оставить комментарий

Популярные посты: