Некролог в The Times

euro_royals — 11.04.2021 Теги: Гордон

«Он выглядел», - вспоминал его помощник и друг Майкл Паркер, - «как будто на него упало полмира». Принц Филипп и юная принцесса Елизавета отправились в Кению в начале 1952 года в королевский тур, заменив короля Георга VI, который был слишком болен, чтобы путешествовать. Они получили новость о внезапной смерти короля в возрасте 56 лет. Жене герцога было 25, а ему 30. Рожденный для привилегий, а не для долга, он теперь и на протяжении многих лет будет принимать свой долг. Его жизнь изменила свою тональность. До самого ее конца он будет неутомимым консортом Королевы. Это была ответственность, которую он не ожидал в таком молодом возрасте, но которую он принял на себя с энергией, выдумкой и талантом. Наряду с супругом королевы Виктории Альбертом, принц Филипп был самым важным королевским консортом в нашей истории. Бесспорно, он был самым успешным.

Принц Альберт проложил путь, но консорту ХХ века пришлось во многом благоустраивать его, пока он шел вперед. В процессе подготовки Филипп прочитал биографию Альберта, но счел ее бесполезной, отметив, что Виктория была «исполнительной властью», в то время как современная монархия была «институтом. Мне пришлось вписываться в институт. Мне нужно было избегать противоречий и узурпирования чужого авторитета». Отстраненный от участия в государственных обязанностях своей жены, молодой муж королевы мог знать только то, что его роль в том, чтобы поддерживать ее. Мир видел настойчивого, решительного, пытливого человека, часто грубого, иногда вспыльчивого, а иногда и поразительно прямого. Королева видела мужа, товарища и друга. По прошествии десятилетий ее подданные все больше осознавали, чем обязаны эффективному и исполненному сознанием долга монарху. Возможно, мы в меньшей степени осознаем, чем мы обязаны мужчине, от которого она зависела.

Принц Филипп родился в 1921 году на Корфу, пятый ребенок и единственный сын принца Греческого и Датского Андрея и принцессы Алисы Баттенберг. Его семья, дом Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбург, происходила из датской аристократии и взошла на греческий трон в 1863 году. Их бурные отношения с Грецией завершились государственным переворотом в 1922 году. Королевская семья была изгнана.

Филипп и его родители поселились в Париже в скромных условиях, где он начал свое образование в американской школе Elms. Вдали от своей родной страны Филипп имел неопределенный статус. Однако выгодными были его связи с Великобританией. Через свою мать он был праправнуком королевы Виктории и внуком принца Людвига Баттенберга (чье англоязычное имя Маунтбеттен он позже принял). Чтобы укрепить эти связи, Филиппа отправили в традиционную подготовительную школу Чим в Хэмпшире, где он учился в 1928-1933 годах. В Британии Маунтбеттены заботились о нем, особенно после того, как его мать была госпитализирована из-за параноидной шизофрении в 1930 году.

Филипп получил образование в двух элитных, хотя и довольно нетрадиционных школах. Первая, Schule Schloss Salem недалеко от Баварских Альп, была заведением, где в суровой и суровой физической среде прививалась свобода ума. Когда нацисты вынудили ее основателя-еврея Курта Хана бежать, он перезапустил свой проект в новой школе: Гордонстоун в Шотландии. Филипп последовал за ним и преуспевал. Оценки Ханом своего ученика - «живой ум», «скрупулезное внимание к деталям и гордость за свое мастерство», «способность получать огромное удовольствие от небольших происшествий» - продолжали звучать правдоподобно.

В 1939 году Филипп закончил Гордонстоун и в возрасте 18 лет поступил в Королевский военно-морской колледж в Дартмуте в Девоне. Он закончил его лучшим в своем классе, получив награды, в том числе как лучший курсант. Его способности в качестве морского офицера были очевидны с самого начала, и, если бы его жизнь сложилась иначе, мало кто сомневается, что он добился бы почестей благодаря своим собственным заслугам. Во время войны Филип служил по всему миру, наблюдал за военными действиями в Средиземном море в 1941 году и был свидетелем капитуляции Японии в Токийском заливе.

Романтическая легенда гласит, что принцу Филиппу и принцессе Елизавете суждено было пожениться с тех пор, как они встретились в Дартмуте в июле 1939 года, когда ей было 13 лет, а ему на пять лет больше. Мать Филиппа приходилась кузиной Георгу VI, и он был знаком с британской королевской семьей, но насколько был желанен этот брак, мы, возможно, никогда не узнаем. Конечно, сначала отношения были очень личными, но к тому времени, когда королевская семья вернулась из Южной Африки весной 1947 года, казалось, что все понимали, что помолвка неизбежна. Официальное объявление было сделано 10 июля. Отец Елизаветы не хотел, чтобы эта новость была объявлена до ее 21-го дня рождения.



Необходимо было решить вопрос о религиозной принадлежности. Помимо убежденности в том (как он однажды сказал), что «религиозные убеждения - самый сильный и, вероятно, единственный фактор, поддерживающий достоинство и целостность личности», нет никаких указаний на то, что вопросы вероисповедания сильно его беспокоили. Крестившись в Греческой Православной Церкви, он был принят в Англиканскую Церковь. Путь к свадьбе 20 ноября 1947 года был открыт. Это был самый большой национальный праздник с окончания войны, который был отмечен с помпой и пышностью. Во времена жесткой экономии контраст обращал на себя внимание - в основном благоприятное.

Для человека, обладающего способностями, характером и практическими навыками, осознание Филиппом в относительно молодом возрасте того, что отныне все будет почетным, многое будет церемониальным, и никакие награды или титулы больше нельзя будет считать заслуженными, должно было быть трудным. Накануне своей свадьбы он получил титулы герцога Эдинбургского, графа Мерионетского и барона Гринвичского и орден Подвязки. Тем не менее, он и его жена предполагали, что ее отец будет на троне еще несколько десятилетий, и Филипп хотел вести как можно более нормальную жизнь морского офицера. Он снова отправился в море в качестве старшего лейтенанта на эсминце Chequers, базировавшемся на Мальте.

Последовавшие годы с принцессой Елизаветой на средиземноморском острове, когда они вели жизнь, практически не отличавшуюся от жизни любой другой пары, были, пожалуй, самыми счастливыми в его жизни. Они наслаждались свободой, которую больше никогда не знали.

Через пять лет после их свадьбы он и принцесса Елизавета были в Кении в наблюдательном домике на гигантском фиговом дереве, когда умер король. Она вернулась с Филиппом в Великобританию как королева Елизавета II. Коронация, первая транслируемая по телевидению, стала национальной сенсацией. Снова оказавшись вместе с королевой после церемонии, ее муж взглянул на ее корону и заметил: «Где ты взяла эту шляпу?»



Принца Филиппа сделали адмиралом флота, но почетные звания уже становились слишком многочисленными, чтобы их можно было перечислить. На благотворительном обеде Lord’s Taverners в 1962 году, представляя хозяев, гостей и благотворительную организацию, он должен был произнести и принять приветственную речь, а затем самому себе вручить чек. Оставшаяся жизнь консорта должна была быть отмечена разочаровывающим, но креативным разрывом между необходимостью быть номинальным главой и его желанием способного офицера вникать в дела.

Когда он переехал в Букингемский дворец (неохотно: он предпочел бы остаться в Кларенс-хаусе), лакеи все еще носили напудренные парики. Для Филиппа это было символом уклада, которую он был полон решимости модернизировать. Примером может служить бутылка виски, которую каждый вечер ставили рядом с кроватью королевы - традиция, которая (как узнал ее новый муж) возникла из-за просьбы королевы Виктории, которая попросила средство от простуды. Никто с тех пор не подумал отменить приказ. Филипп отменил его. Тем не менее, его рационалистическим побуждениям часто мешал консерватизм придворных. Столкновения были неизбежны, они усугублялись прямотой герцога.

Однако в одном отношении герцог не был на стороне модернизаторов. С самого начала он проявил яростную решимость защитить свою жену от все более настойчивого вторжения прессы, радиовещательных компаний и администраторов дворцовых ежедневников. Чем больше ему надоедали, тем сильнее проявлялось его раздражение. Он возненавидел газеты, однажды «случайно» окатив репортеров водой на цветочном шоу в Челси. Отвращение было многолетним. «Кто тут пресса, а кто обезьяны?» - спросил он, посещая Гибралтар в 1950 году.



Вскоре после воцарения королевы герцог испытал то, что, казалось, воспринял как глубоко личный отказ. Его дядя, Луи (лорд) Маунтбеттен, предложил, чтобы имя Маунтбеттен было принято королевской семьей вместо Виндзор. Филиппу идея понравилась, но премьер-министр Уинстон Черчилль отверг ее. Униженный герцог жаловался, что он «всего лишь чертова амеба. Я единственный мужчина в стране, которому не разрешено дать свое имя своим детям».

Многие поймут убежденность Черчилля в том, что монарх не должен принимать фамилию своего супруга; и уязвленный ответ герцога, на первый взгляд, любопытен, учитывая явно спокойное смирение, с которым он, образно говоря, шел на несколько шагов позади своей жены всю оставшуюся жизнь. Возможно, сначала ему пришлось выиграть более крупную внутреннюю битву, чем было очевидно.

Для сильного характера, обладающего хорошим умом и резкими взглядами, привыкшего командовать и привыкшего к презумпции мужского доминирования, это было нелегко. После обретения Сингапуром независимости в 1959 году он сказал бывшей колонии: «У меня очень мало личного опыта независимости. Я один из самых руководимых людей, которых вы могли бы встретить». Спустя годы он заметил: «На этом великолепном языке, пиджин-инглиш, меня называют «парень принадлежит миссис королеве»».



Это было не совсем так. Несмотря на то, что он неустанно выполнял роль консорта, он был полон решимости вести свою собственную жизнь и заниматься своими собственными интересами. В октябре 1956 года он отправился в мировой круиз на королевской яхте «Британия» с двумя товарищами-мужчинами вдали от жены и двух маленьких детей более чем на четыре месяца. Это выглядело необычно. Журналисты, особенно за рубежом, предполагали, что в браке проблемы. Что было непривычно для тех дней, Букингемский дворец выступил с неожиданно быстрой реакцией, официально опровергнув наличие какого-либо раскола.

Во многих отношениях герцог и королева действительно вели разные жизни. У них были свои собственные столовые, гостиные и ванные комнаты, и когда в 1982 году злоумышленник проник в спальню королевы и из сообщений стало ясно, что королева спит одна, это вызвало всеобщее удивление - и даже сочувствие. Это было лишено оснований. Непонимание этой личной независимости может частично объясняться непониманием королевской жизни.

Интимная сторона жизни Филиппа неизбежно вызывала предположения, но его очевидная тяга к красивым женщинам не была секретом. Когда он был холостяком, его кузина Александра, королева Югославии, сказала: «Блондинки, брюнетки и рыжие чаровницы, Филипп галантно и, я думаю, беспристрастно ухаживал за всеми ними».



Ходили многочисленные слухи, но никогда не подтвержденные, о красивом мужчине, любящем женщин. Когда во время сенсационного процесса о разводе герцогини Аргайл в 1963 году появились фотографии (от шеи вниз) орального секса на светской вечеринке, имя Филиппа было упомянуто в газетных сплетнях среди имен известных мужчин, которые могли быть этим мужчиной. Не было даже намека на какие-либо доказательства этого, но в течение нескольких недель спекуляции добавляли веселья нации. «То, что в газетах пишут о моих романах», - сказал он однажды леди Брабурн, дочери лорда Маунтбеттена, - «с таким же успехом я мог бы это сделать».

Правда заключалась в том, что брак оказался исключительно прочным: связь, которая, казалось, только крепла, сохранялась после бриллиантовой годовщины пары в 2007 году и после празднования бриллиантового юбилея королевы в 2012 году, когда ее муж часами стоял рядом с ней под проливным дождем. Неизменная нежность между королевской парой подтверждается теми, кто знал их не при исполнении обязанностей, но в ситуациях, которые были непринужденными и личными.

Бывшая фрейлина вспоминает, как после ужина в одном из британских поместий, когда супруги встали из-за стола, нежно и очень естественно рука легла на плечо королеве. «Она повернулась и посмотрела на него. Это был один из тех маленьких моментов, которые говорят о многом».



Гость Сандрингема, когда герцог уже был в преклонном возрасте, вспоминает, как сидел у камина в снежном январе и смотрел в окно, когда королева вскочила: «О, смотрите, Филипп там. Он снова едет в четверке - по снегу!» И сказано это было «с несомненной любовью».

Периодическая вспыльчивость принца Филиппа, как в частной жизни, так и на публике, была известна; но в эпоху, более склонную к эмоциям, чем он сам, это не следует путать с нелюбящей натурой. Ему была присуща сдержанность на публике человека своего времени и своего происхождения, но есть основания предполагать, что это была всего лишь сдержанность.

Однако вспыльчивость в сочетании с порой небрежным отсутствием такта стала чуть ли не фирменным стилем герцога, и нельзя сказать, чтобы он слишком сожалел об этом. В 1960 году он сказал Генеральному стоматологическому совету: «Донтопедалогия - это наука о том, как необдуманно или бестактно что-то ляпнуть, наука, которой я занимаюсь уже много лет».

Путешествия всегда были одним из его удовольствий. Это стало долгом. Принц Филипп сопровождал королеву почти во всех официальных визитах в страны Содружества или зарубежные страны, а еще много поездок совершал в одиночку. На 80-м году жизни он выполнил 557 мероприятий. В свои 97 лет он наконец выполнил свое последние официальное мероприятие на параде Королевской морской пехоты в Букингемском дворце.



Куда бы он ни шел и что бы ни делал, он старался - с редкими ошибками - не скучать и не проявлять поверхностного отношения. В 1952 году его пригласили стать президентом Британской ассоциации развития науки, и он с энтузиазмом принял это предложение. Американский корреспондент New Scientist много лет спустя вспомнил «изумленную» аудиторию, слушавшую инаугурационную речь герцога в Эдинбурге, составленную (как сказал корреспондент) его собственной рукой и содержательную, а не просто торжественную. Что характерно, речь шла о научном прогрессе со времен консорта, по стопам которого он шел: принца Альберта.

Неподдельный интерес Филиппа удивил его аудиторию. Корреспондент иронично заметил, что у президента США нет такого научного советника, какой теперь есть у британской королевы. Мероприятие было типичным примером того, как Филипп постоянно публично отстаивал интересы науки и технологий.

Это отличало его в то время и до сих пор остается в памяти нынешнего старшего поколения, которому напомнили о его футуристической страсти к инженерному делу в 2015 году, когда герцог приехал посмотреть на строительство нового подземного туннеля Crossrail в Лондоне. Узнав, что железная дорога должна быть открыта к 2018 году, он заметил: «Тогда уже слишком поздно для меня» - а затем, через несколько мгновений, - «или, возможно, нет!»



По-деловому, но не теряя легкости, ему всегда хватало уверенности, чтобы пошутить. В самый торжественный момент празднования независимости Кении в 1963 году, когда «Юнион Джек» должен был быть спущен в последний раз, он пробормотал президенту Кеньятте: «Полагаю, вы не хотите передумать?»

Необычные отношения принца Филиппа с жителями Яохнанена, деревни на южнотихоокеанском острове Танна в Вануату, стали легендой, как и герцог в Яохнанене. Филиппу там поклонялись как богу. Островитяне верили, что в нем исполнилось древнее местное пророчество о «бледнокожем» сыне горного духа, который отправился через океаны в поисках могущественной женщины из далекой страны. Они решили, что королева Елизавета была той женщиной, принц Филипп - богом. Движение принца Филиппа почитало его портреты и праздновало его день рождения. Почитатели предсказывали и после этого ждали его «возвращения» на Танну, как знамение бессмертия.

Хотя их странствующий бог так и не вернулся, Филипп относился к своему культовому статусу с тактом и уважением. Однако иногда их не хватало. Он мог не думать о том, понимают ли люди, что он шутит; а иногда он не шутил, он был просто груб. Во время крикета он смутил и обескуражил члена MCC, который спросил, нравится ли ему еда, ответив: «Какой глупый вопрос».

В 2010 году, когда его могли слышать и королева, и папа Бенедикт XVI, он указал на клетчатый галстук, который был на другом госте, и спросил степенную женщину-лидера Шотландской консервативной партии Аннабель Голди: «Вы носите трусики из этого материала?»



К репликам-экспромтам - как сообщается, герцог называл китайцев «узкоглазыми», а венгров «пузатыми» - цеплялись СМИ, приукрашивая, а иногда и искажая. Говорят, что он поприветствовал нигерийского генерального секретаря Содружества в торжественном одеянии: «Вы выглядите так, как будто собираетесь ложиться спать». Генералу Альфредо Стресснеру, диктатору Парагвая, он якобы заявил: «Приятно находиться в стране, которой не управляет ее народ». Такие сообщения иногда действительно оскорбляли.

Чувство смешного принца Филиппа, его готовность позволить себе шутку и его нескрываемая резкость добавляли пикантности освещению в СМИ (часто) скучных по своей сути королевских визитов, но хотя его шутки обычно, казалось, не имели намерения оскорбить, он не слишком задумывался о чувствах тех, над кем шутил. Вопрос известному польскому ученому на открытии лаборатории в Кембридже в 2013 году: «Вы приехали сюда собирать малину?» рисковал его оскорбить. На приеме по случаю Золотого юбилея в Виндзорском замке в 2002 году он спросил Саймона Келнера, (республиканского) редактора The Independent, зачем он здесь; когда Кельнер ответил, что его пригласили, герцог возразил: «Ну, вам не обязательно было приходить».

Дома его внезапная откровенность могла или повеселить или смутить. Награжденный рассказывает, что прибыл со своим партнером (мужчиной) на церемонию вручения наград под председательством герцога. Желая сделать какое-нибудь вежливое замечание, он сказал герцогу, как много для него значит то, что его партнер был приглашен. Принц Филипп бросил на него пристальный взгляд. «Я тут не при чем».



Нельзя сказать, что герцог питал большой интерес к политикам в частности или к политике в целом. С некоторыми из ведущих политических деятелей нескольких поколений он действительно установил дружеские отношения, но его раздражение по поводу того, что он считал неспособностью правительства наладить ситуацию, было явным. Один министр вспоминает небольшой ужин, когда он оказался напротив герцога, который, узнав, что он отвечает за судоходство, напустился на своего гостя по поводу проблем, с которыми сталкивается британский торговый флот. Так продолжалось до тех пор, пока осажденный министр не позволил себе замечание, что принц Филипп, возможно, может поговорить со своей женой, которая каждую неделю видится с премьер-министром. Герцог остановился, выглядел пристыженным, красиво извинился и оставил тему.

Бывший пресс-секретарь Букингемского дворца в молодые годы герцога вспоминает, как предупреждал его, что планируемая им в Кембридже речь о марксизме была неточной и необдуманной. Герцог назвал его «социалистическим придурком» и прочитал речь. Ее встретили с большой критикой. Когда королева спросила пресс-секретаря, просматривал ли он черновик, он ответил, что дал свои комментарии, но безрезультатно. «В следующий раз», - мягко сказала Королева, - «покажите ее мне».

Однако он помнит, что, покидая дворец, он неожиданно получил самое доброе личное письмо от принца Филиппа: дружеское, благодарное и ободряющее.



Как отец, герцог многого ожидал от своих детей и иногда казался разочарованным. Его отношения со старшим сыном Чарльзом не были легкими; две такие разные личности вряд ли могли бы нормально уживаться. Принц Уэльский был застенчивым и чувствительным, более обращенным внутрь, более склонным к вопросам разума и духа, чем пылким и прозаичным интересам герцога. Его отправка отцом в Гордонстоун была для Чарльза неудачным выбором. Тем не менее, это может сказать об отце столько же, сколько и о сыне, что Чарльз никогда не был сломлен.

Однако сообщения о холодности между ними продолжались; и говорили, что лорд Маунтбеттен, имевший большое влияние на молодого принца, действовал как посредник. Из официальной биографии Джонатана Димблби в 1994 году появилась картина принца, который частично винил в своих проблемах властного отца. В 2001 году журналист Грэм Тернер, утверждая, что использовал инсайдерскую информацию, написал, что герцог считал Чарльза «манерным, экстравагантным и лишенным самоотверженности и дисциплины, чтобы стать хорошим королем».

Пытаясь разрядить обстановку и приближаясь к своему 80-летию, герцог, возможно, помня о своей склонности к вспышкам гнева, написал сыну письмо с извинениями.

Отношения Филиппа казались легче с его дочерью, принцессой Анной, Королевской принцессой, столь же прямой, как и ее отец. То же самое повторилось, но в обратном порядке, с двумя младшими сыновьями. Участие принца Эндрю в качестве пилота вертолета в конфликте на Фолклендских островах расценивалось как то, что он сын своего отца. Принц Эдвард, как и принц Уэльский, обладал чувствительным характером, и ему не следовало подвергать себя грубому режиму Королевской морской пехоты. Его отставка по прошествии четырех месяцев расстроила его отца, но нет никаких оснований полагать, что принц Филипп относился к этому, как к поводу для обвинений.



Заботящийся о защите своих детей, Филипп на собственном опыте понял, какое давление на его детей оказывает их положение. Журналист вспоминает случай, когда коллега, надеясь выйти за рамки обмена любезностями, когда герцог встретился с ними, рискнул предположить, что не все младшие члены королевской семьи продемонстрировали такое же уважение к королевским обязанностям как у родителей. «Что вы хотите, чтобы мы сделали?» - отрезал герцог. - «Задушили их при рождении?»

Зная о проблемах, сопровождающих вступление в брак с членом королевской семьи, герцог изначально симпатизировал леди Диане Спенсер, а затем Диане, принцессе Уэльской; и Саре Фергюсон, позже герцогине Йоркской. Принц Чарльз обвинил своего отца, который не одобрял его роман с замужней Камиллой Паркер-Боулз, в том, что он подтолкнул его к женитьбе на Диане. Герцог ответил на это, что он просто беспокоился о том, что Чарльз должен был принять то или иное решение. Вероятно, это был более неоднозначный и запутанный вопрос, чем предполагала карикатура на брак по принуждению.

Тем не менее, когда браки распались, принц Филипп стал менее очарован своими невестками. Фотография герцогини Йоркской, загорающей топлес в компании американского любовника, была опубликована, когда она была в Балморале. Она уехала сразу же после резких слов свекра. Он решительно поддерживал принца Уэльского после распада его брака, особенно после публикации книги Эндрю Мортона, в которой Диана резко выступила против королевской семьи.

Смерть Дианы вызвала проявление всенародного горя, к которому королева и герцог, решившие остаться в Балморале, сначала по мнению средств массовой информации были равнодушны. 76-летний принц Филипп ответил на критику, пройдя с молодыми принцами Уильямом и Гарри за гробом Дианы во время похоронной процессии.



Даже когда ему было за восемьдесят, он не пошел на уступки старости в исполнении своих общественных обязанностей. Всегда осознавая, что «имидж бренда» (как он любил выражаться) королевской семьи нуждается в обновлении и изменении для современной эпохи, он ясно дал понять, что одобряет развивающиеся отношения между его внуком принцем Уильямом и его популярной девушкой Кейт Миддлтон. Их помолвка и последующая свадьба в Вестминстерском аббатстве в 2011 году была событием, на которое и он, и королева, должно быть, смотрели с облегчением, а также с удовольствием.

Несомненно, дед жениха вспоминал свою свадьбу в том же месте, 63 года назад, в другом возрасте и в том, что должно было казаться почти другой страной. Интересно, оглянувшись на себя в молодости, встретил ли старый герцог откровенный взгляд прогрессивного молодого морского офицера, которым он был тогда, и увидел ли в своем современном внуке то же понимание того, что времена меняются, и монархия должна двигаться вместе с ними.

Свадьба принца Гарри и Меган Маркл была очень современным зрелищем. В тот день в Виндзоре встретились представители королевской семьи и знаменитости, и самыми гламурными гостями были не европейские семьи, а безупречно одетые американские актеры. У королевской семьи имеется печальная история с красивыми американскими разведенными женщинами, и принц Филипп хорошо знал, как блестящие королевские браки могут плохо кончиться. Но его мысли, как обычно, остались при нем. Ликующие толпы видели только герцога, махнувшего через окно своего «Даймлера», прежде чем слабый мужчина, только недавно оправившийся от операции на бедренном суставе, уверенно вошел вслед за женой в часовню Святого Георгия.



Хотя это и не могло заменить настоящую работу, не было недостатка в организациях, нуждающихся в его поддержке. В эту роль принц Филипп привнес энергию, педантичность и бескомпромиссность. Среди прочего, Филипп был президентом Всемирного фонда дикой природы Великобритании с 1961 по 1982 год, международным президентом с 1981 года и почетным президентом с 1996 года, много путешествуя в связи с его деятельностью.

Его книги «Птицы из Британии» (с его собственными фотографиями и текстом) и «Кризис дикой природы» свидетельствуют о серьезности его интереса к этой теме, хотя убийство им тигра во время охоты на крупную дичь в начале шестидесятых послужило поводом для обвинений в лицемерии. Он справился с ними в типично разумной манере. Небольшая благотворительная организация, работающая с Королевским британским легионом, была обеспокоена тем, что необходимость для них избегать банки в коррумпированных странах, работая только с наличными, может скомпрометировать герцога. Они объяснили ему свою дилемму. «Значит, политики не смогут украсть деньги?» - спросил принц Филипп. - «Чертовски хорошая вещь».

Пожалуй, самым долговечным его достижением, задуманным еще в 1956 году, стала программа Duke of Edinburgh’s Award, призванная стимулировать предприимчивость и активные стремления молодежи. Дэвид Эклс, тогдашний министр образования, сказал ему: «Я слышал, вы пытаетесь изобрести что-то вроде гитлерюгенда». Шутка была неуместной. Награды присуждались за различные виды проведения досуга, включающие общественные работы или индивидуальные достижения в подавляющем большинстве случаев на открытом воздухе. В программе приняли участие более пяти миллионов молодых людей. Герцог ежегодно встречал сотни участников. Однажды он случайно встретил одного из них. Он отчитывал мальчика, которого застал гуляющим по территории Балморала: «Знаешь, ты не можешь просто бродить где угодно» - и спросил его, что он делает. «Занимаюсь по программе Duke of Edinburgh’s Award», - ответил мальчик.



У него всегда были твердые мнения. Джон Сентаму, бывший архиепископ Йоркский, сказал, что королева спасла его от любящего поспорить герцога. «Филипп и его теории...» - успокоила она его. Тем не менее, он яростно, толково и последовательно придерживался этих теорий. Неоднократно всплывало мрачное мальтузианство. «В случае перевоплощения», - сказал он в 1988 году, задолго до Covid-19, - «я хотел бы вернуться в качестве смертельного вируса, чтобы внести свой вклад в решение проблемы перенаселения».

К своему 90-летию в 2011 году герцог все еще проводил 300 мероприятий в год. Он отказался сократить свою рабочую нагрузку, и его ответственный подход к королевским обязательствам оставался неизменным, пока он не объявил о своем уходе в 95 лет.



Хотя его мысли о проблемах королевской семьи - таких как необдуманное интервью принца Эндрю Эмили Мейтлис или решение принца Гарри отойти от своих королевских обязанностей - останутся личными, даже вне поля зрения общественности Филип никогда не останавливался. Это правда, что он не встречался, как его жена, с Дональдом Трампом. Вместо этого в возрасте 97 лет он пролетел 200 миль, чтобы присутствовать на крестинах. Говорили, что у него было более 50 крестников. Почему он поехал туда после целой жизни из королевских мероприятий? Будь то из чувства долга в отношении своих обязанностей крестного отца, или из-за нежелания встречаться с президентом Трампом, или из-за того и другого, это был человек со своим собственным умом.

Он снова продемонстрировал это в январе 2019 года, когда Land Rover, которым он управлял, перевернулся после столкновения возле поместья Сандрингем. Он не пострадал, но у одной из женщин в другой машине оказалось сломано запястье. Несломленный 97-летний герцог был снова замечен за рулем через два дня без ремня безопасности, хотя впоследствии он отказался от водительских прав.

Однако самая яркая картина принца Филиппа в преклонном возрасте имела место семью годами ранее, когда он был рядом с королевой, когда она спускалась по Темзе на королевской барже в сопровождении почти 1000 малых судов на праздновании бриллиантового юбилея. Было не по сезону холодно, дул сильный ветер и лил проливной дождь. Твердая осанка герцога на палубе привлекла телекамеры, и все отметили его интерес ко всем аспектам зрелища и отказ присесть в течение нескольких часов того, что превратилось в тяжелое испытание. Восхищение только усилилось, когда выяснилось, что он страдал от инфекции мочевого пузыря, с которой на следующий день был госпитализирован.



Судьба многих из тех, кто живет достаточно долго, чтобы иметь длинную старость, такова, что именно последнее впечатление - то, что останется в памяти. Никто в возрасте до 35 лет не может помнить герцога Эдинбургского, кроме как пожилого человека, и к тому времени, когда он умер, принц Филипп для целого поколения стал седой фигурой из прошлого века, обязанной всем семье, обойденной историей, со старомодной бестактностью по отношению к иностранцам, раздражительной и ворчливой по отношению к переменам. Эти дебеты должны быть внесены в счет. Рождение и брак обеспечили Филиппу возвышенное положение, и жаль, что его большая привилегированность не обеспечивала ему терпимости, вежливости или открытости по отношению ко всем типам людей. Он мог быть непростительно грубым.

Однако назвать это его наследием было бы ошибкой в ​​отношении человека и его выдающихся качеств. В свое время - а большинство из тех, кто жив сегодня, тогда еще не родились - принц Филипп был поразительно современной фигурой, которая изменила роль консорта. С упорством, которое не было присуще всем королевским персонажам в нашей истории, он верил в долг, самодисциплину и упорный труд. Он принял перемены и был меритократом по убеждениям, если не по рождению. Он верил в исследования и образование, в науку и технологии - он верил в компетентность и знания, как не многие его королевские предшественники. Он рано пришел к защите окружающей среды. Он отстаивал интересы бизнеса и промышленности и был восхищем тем, как все работает. В отличие от многих людей из своего класса он интересовался миром. В конце концов принц Филипп, очень-очень старый человек, никогда не переставал верить в молодость.

Герцог Эдинбургский родился 10 июня 1921 года. Умер 9 апреля 2021 года в возрасте 99 лет.

НЕЧИСТЬ ИЗ ТОПА ИЛИ ОТКУДА ЕЩЁ - БЕРЕГИТЕ ПАЛЬЦЫ И РАЗНЫЕ СУБСТАНЦИИ ВАШИХ ОРГАНИЗМОВ. ВСЕ ЭТО БУДЕТ УДАЛЕНО, НЕ БУДУЧИ РАСКРЫТЫМ, А ВЫ ЗАБАНЕНЫ.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• По теме
• Архив