НЕБО ПОД НОГАМИ

illesh — 06.03.2011

Сейчас я ляпну глупость. Хотя и не такую непомерную.
Так вот, нет большой разницы куда смотреть: на небо или под ноги.
Небо, по хорошему говоря, я разглядывал в натуральную широту его возможностей лишь несколько раз в жизни. Первый, и потрясший меня более всего сеанс безмолвного кино, состоялся на Памире.
Озеро Сарез, на берег которого нас выбросил Ми-4, мертвое. Мертвее и не бывает. Ледяная вода при лунном пейзаже: скалы, валуны. Валуны и скалы. И ни шиша там не растет, в этом космическом высокогорье. На ужин было следующее меню - лепешки, большая экспедиционная банка тушенки и чай. Готовили его на паяльной лампе, которую с невеликим запасом топлива мой проводник таскал в отдельной холщовой сумке, чтобы еда потом горючкой не воняла. Я выкопал канавку - чтобы пламя от лампы било точно в днище котелка. Оно с воем вырывалось из сопла паяльной лампы. Мы же раскинули на плоском камне нехитрый стол. Пока возились - стемнело. Загасили под вскипевшей водой искусственный вонючий огонь. И настала тишина и темнота.
Тут я и поднял глаза вверх.
Боже ты мой!
В холоде, обрушившемся на нас мгновенно после захода солнца, в великой и недосягаемой в иных местах высоте, сияли тысячи и тысячи звезд. Но тут они начинались совсем близко, прямо над пиками соседних гор и явственно, хорошо различимо безо всякого бинокля, уходили в глубину небосвода, полыхающего от их лучей. Каждая звезда - по отдельности. Сама по себе жила и сама светилась. И помогала создать фантастическую, непосильную для человека по эффектности картину.
Из-за края горы выползла луна. Стало удивительно светло и огромные тени от валунов плоско легли на мертвые воды озера. А я всё стоял и изображал истукана с острова Пасхи. Это была моя первая ночь на Памире.
Чай остыл, и покрытая белым твердым жиром тушенка от этого казалась еще более противной.
...Вот-вот стемнеет, а с неба продолжало непрерывно сильно капать. Надо было поскорей тормозить и попытаться на залитых водой берегах - река моментально вздулась - найти клочок спасительной суши. Но тайга подступала к Арму вплотную. И тут бывалый сплавщик по кличке Суня вспомнил о некоем зимовье, в котором он однажды, проходя этой рекой, ночевал совместно с легендой дальневосточных походов, бородатым человеком по кличке Дядя. И мы принялись в шесть глаз разглядывать: не мелькнет ли в просвете между пихтами да березами спасительная избушка? Наконец что-то похожее на зимовье бывалый увидел. Или ему померещилось в сгущавшихся сумерках. И он, как подорванный, принялся, покрикивая на нас, грести в сторону правого берега. Остальные тоже старались. Но пока перегребали струю, пока неуклюжий, тяжелый от скопившейся в нем небесной влаги плот причаливал, нас порядочно снесло от искомой точки. Обследовать местность доверили мне. Я, спотыкаясь на мокрых камнях, несколько раз грохнулся. Однако мокрее не стал: невозможно стать мокрее после четырех часов под дождем посреди горной реки. Поднялся. Выматерился. И - углубился в тайгу. Вроде про это место капитан нашей лайбы талдычил, сюда руководящим пальцем указывал.
Сначала продирался сквозь тальник, потом пошла черемуха с ольхой... Вздохнул с облегчением, когда кончились заросли кустов. Огляделся. Зимовья, понятно, не было. Решил найти тропу: охотник от своей избушки к реке всегда заметный ступняк натаптывает. Так, опустив голову и брел, внимательно всматриваясь во мхи и редкую траву, прибитую к земле нескончаемым циклоном. Я еще в плоту продрог, но там хоть от махания веслом согреться можно было. Здесь же двигался потихоньку - чтобы тропы не пропустить. Неожиданно заметил крупный след,другой, третий, что цепочкой уходили в сторону от берега.
"Крупный кабан. Вон, как натоптал."
В перенасыщенной влагой земле следы были видны, как розочки на торте, и только совершенно слепой горожанин бы их не заметил. И вели они, как мне почудилось, именно в нужном направлении. Двинул за секачом, при этом внимательно разглядывал все, что лежало рядом с кабаньей "дорожкой". Буквально через несколько метров все изменилось. Не так стало. И я согнулся рассмотреть: отчего вдруг следы стали много крупнее и совсем округлые? Да ещё и с веером когтей.
"Совсем свежие - вон даже вода не успела их залить..."
Брел я, как завороженный, пока вдруг очевидная мысль не заставила затормозить.
"Следы кабана поверху затоптаны. Так это же тигр за кабаном охотится. Совсем где-то рядом. Я в этой компании - явно лишний."
Резко развернувшись, ходом выскочил на берег и заорал как резанный:
"Нет тут никакого зимовья! Дальше поплыли!"
И, насколько возможно, прибавил ходу. В плоту, казалось мне в этот миг, куда как спокойнее.
Ночевали мы погано: в сырости и на камнях. Таких, которые и лапником не прикроешь.
Так вот: небо над Памиром - одна из самых потрясающих картин, виденных мною.
И - что?
Прошло уж тридцать с лишним лет с той ночи на Сарезе, а я как мог на небе с грехом пополам различить Большую медведицу и Полярную звезду, так и нынче мой астрономический кругозор не расширился. Увиденные, а точнее сказать, прочитанные следы охоты амурского тигра на кабана в мокрой и зябкой тайге, подтолкнули меня внимательней под ноги смотреть. И много важного и полезного я там разглядел. И выходит - нет великой разницы на звездное небо ты глядишь или под ноги, обутые в резину болотников. Важно другое: что ты там видишь.

На снимке Сергея Щербакова - из под ног горожанина, в день, когда упал на землю первый снег, вспорхнули обычные воробьи. Обычные, вы уверены?

палата 806

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив