Не знаю, насколько вопрос трудный. Ответ легкий

auvasilev — 30.06.2012 Я сейчас не о конкретной ситуации, а так, всего несколько общих слов по теме, на которую обратил внимание, когда вчера в интервью корреспондент спросила Венедиктова: «Значит ли это, что в принципе уже участь девушек-то предрешена?»

А Алексей Алексеевич ответил: «Нет, я не думаю. Я ничего не знаю, что происходит вокруг патриарха в этом смысле, ну кроме тех людей, с которыми я разговариваю. Но я точно знаю, что и на Старой площади и в Белом доме и во время футбольных матчей, когда собираются высокопоставленные люди, об этом идут дискуссии. Какой сигнал мы подадим обществу, если скажем, их помилуют, какой сигнал мы подадим обществу, если их осудят. Какой сигнал мы подадим обществу, если их сурово осудят. Вот эта дискуссия и эта история вокруг Pussy Riot стала таким оселком для власти. И для них это очень трудный вопрос».

Понятно, что суд человеческий изначально и по сути своей несовершенен. Ущербность его абсолютна и непреодолима, она кроется не во внешних причинах, а внутри самого человека, потому, естественно никто даже из самых больших приверженцев и знатоков закона никогда, говоря о конкретном правосудии, не упоминает и не имеет в виду какую-то полнейшую всеобщую справедливость.

Но это самое правосудие хоть в какой-то форме и мере может существовать только тогда, когда будет стоять на бесконечном пути, оборотившись лицом к этой самой недостижимой цели – всеобщей справедливости, и олицетворять собой стремление к ней души человеческой. А иначе правосудие на земле и вовсе превращается в пустой звук, и тогда верующим остается ожидать суда совсем другого, а иным и вообще положить на это дело с прибором.

В реальности ведь никто и не пытается путать понятия законности и справедливости. Но при этом и самый темный человек, не прочитавший ни одной книжки и даже после нескольких сроков умудрившийся не заглянуть в УК, в глубине души прекрасно понимает, когда с ним обошлись «по закону и справедливости», а когда «по беспределу». Что сделал, то сделал, но чужого не возьму. «Ты мне начальник дела не шей», - это святое.

И тут правосудие не должно и не может выполнять какие-либо дополнительные функции. Посылать «сигналы обществу». Заниматься педагогикой, идеологией или ещё чем, да хоть самым благородным. Но при этом, конечно, постоянно этим занимается. Все навязшие на зубах «показательные процессы», «резонансные дела», «чтобы другим неповадно было» и прочее подобное, это же на самом деле даже отнюдь не отечественное или чисто советское изобретение. Но даже в самых мрачных ситуациях темного европейского средневековья или разгульного американского Дикого Запада инстинктивно старались придать самым жестоким и несправедливым судебным решениям хотя бы видимость конкретного наказания за конкретное преступление.

Мы вчера, конечно, вздернули Билла, но не потому, что он, мерзавец, всех уже достал своими пьянками, поножовщиной и воровством, на котором никак не удавалось поймать, хотя все в нем были уверены. И не для того вздернули, чтобы его дружков или отпугнуть, или хоть немного привести в чувство. А исключительно за то, что он увел с соседней фермы десяток лошадей, чему были такие-то свидетели и что подтверждено такими-то вещественными доказательствами. А уж явится ли болтающийся на веревке Билл «сигналом обществу», этого в основу приговора мы никак закладывать не станем. И да поможет нам Бог.

И с каким бы я большим скептицизмом не относился к Венедиктову, всё-таки он вполне вменяемый и цивилизованный человек. Но, видимо, окружающая действительность стала уже настолько искривленной и извращенной, что он сам воспринимает не просто как должное, но и как совершенно нормальное, когда какие-то личности из каких-то не имеющих никакого отношения к юстиции кругов, за разговорами про футбол и скорее всего под сопутствующее этому пивко, решают судьбу сидящих в тюрьме людей. И решают, естественно, исходя не из некой конкретной буквы закона или его духа, поскольку, кроме всего прочего, уже само по себе то, что они решают, является вопиющим беззаконием. А рассуждают на тему «какой сигнал мы подадим обществу».

Абсурд, но ставший абсурдом абсурдов еще и потому, что полностью перестал восприниматься как абсурд.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив