
НЕ ДАЙ БОГ ТАКОГО ПГАВОСЛАВНОГО БУДУЩЕГО

Фрол Кириллов спрашивает:
— Ну, что отче, кто тетку понесет?
Протодиакон скромно отвечает:
— Я могу.
— А потянешь? Тетка-то упитанная!
Ничего не ответил протодиакон, поднатужился поднял девушку вместе с «Харлеем-Дэвидсоном» и вошел в воду. Тяжело он шел. Топкое дно, быстрое течение, толстая девушка, мотоцикл тяжелый и двигатель включен. Еле идет, краснеет, пыхтит… Так дошел до середины реки. А там уже и вода по грудь.
Смотрел на него Фрол Кириллов, смотрел да и говорит:
— Брось, отче, не донесешь!
— Донесу! – сквозь зубы процедил отче.
— Брось, говорю, не донесешь, оба утопнете!
— Донесу! – отдувается отче.
На середине реки не выдержал отче, отпустил девицу. И ее на дно мотоцикл утащил.
— Говорил же тебе, не донесешь! – досадливо воскликнул Фрол Кириллов.
Посмотрел на него протодиакон ясными глазами сквозь круглые очки и тихо и укоризненно молвил:
— Маловерный, зачем ты усомнился?
Вот так окончилась история Миссии на Руси.
Артур, «Русская линия», июль, 2009.
РАЗОБЛАЧЕНИЕ АНТИМИССИОНЕРСКИХ ГНОСЕОМАХИЧЕСКИХ СУЕВЕРИЙ
Отец протодиакон сидел за массивным письменным столом, откинувшись натруженной поясницей на упругую, как боксерская перчатка, спинку вертлявого офисного кресла. Вот уже два часа он готовился к публичному диспуту с публицистом Семеном Петренко, работая над своим вступительным словом. Напряженно размышляя над выбором обращения к оппоненту, он остановился на двух привлекательных вариантах – «мразь» и «оберштурмбанфюрер» – и теперь прикидывал какой из них (или сразу оба) использовать и в какой момент. Стараясь перевести слово «оберштурмбанфюрер» на древне-греческий, он задумчиво щелкал зажигалкой, подаренной ему кем-то из клириков из окружения Иерусалимского Патриарха.
«Интересно…» – вдруг пришло ему в голову. – «А святой Иоанн Кронштадский пользовался зажигалкой, когда курил?.. Тьфу ты, чибрик!...» – выругался он на себя. – «Опять отвлекся!... Мысли скачут… Надо отдохнуть, что ли…»
Тяжко вздохнув и сильно потерев пальцами веки добрых глаз, отец протодиакон принялся проверять свою электронную почту. «Привет, Андрюха!» – прочитал он в сообщении Фрола Кириллова. – «Как жизнь миссионерская? Громишь сектантов?...»
Отец протодиакон отвел глаза от монитора и опять щелкнул зажигалкой. Яркий язычок пламени покачивался над сияющим платиновым корпусом. «Смутно как-то….» – подумал он. – «И пусто, и грустно, и некому руку подать… Эффект бы какой произвести, что ли… Разоблачить кого…». Он смотрел на веселое желтое пламя, и тут ему в голову пришла мысль. «Во-первых, рукописи не горят, так?» – хихикнув, подумал он. – «А во-вторых, вот и разоблачим...»
Он скрутил в виде факела черновик своего выступления, так что слово «оберштурмбанфюрер» оказалось прямо перед глазами, и поднес к бумаге иерусалимскую зажигалку. Бумага занялась быстро, и огонь принялся пожирать тезисы один за другим. Отец протодиакон зажмурился и ткнул факелом себе в лицо, умываясь пламенем, проводя им перед щеками, как паломники в Иерусалиме на Пасху. Огонь с треском проглотил бороду, наполнив комнату запахом жженого волоса, и больно обжег округлое протодиаконово лицо. Взвизгнув, лидер миссионеров отбросил тлеющий факел прочь и, шипя от боли, сорвал с мгновенно покрасневшего лица раскаленную оправу очков…
Когда, охая и стеная, отец протодиакон вернулся из кухни, прижав к лицу мокрое полотенце, на экране компьютера все еще светилось веселым бессмысленным кретинизмом недочитанное сообщение Фрола Кириллова.
«…Суеверия разоблачаешь?»
Отец протодиакон подумал и ответил кратко: «Ништяк!»
Артур, «Русская народная линия», ноябрь, 2010
|
</> |