О том, что в России народ превращен в безвольное стадо я
окончательно убедился когда в лютый мороз активисты, так называемой
Евроманежки, решили устроить фурор, а на деле продемонстрировали
полную немощность и несостоятельность оппозиции в полицейском
государстве. Именно поэтому, единственное, что написал после
известия об убийстве Бориса Немцова было лишь: "Эта смерть нечего в
этом обществе не изменит. Большинству нравится быть рабами, а
меньшинство так и будут дальше отстреливать."
И, что же? Хотелось бы ошибиться, сказать - ну да, я был
неправ, простите меня россияне, но увы! Вчера я наблюдал за
колоссальной толпой, невиданным маршем скорби, а сегодня Москва уже
живет своей жизнью. Единственной жертвой вчерашнего марша, из
которого вполне бы могло произойти преобразование и формирование
нового общества, оказался одесский пиарщик областного разлива -
Алексей Гончаренко. И более никто не осмелился выступить против
власти убившей лидера и кумира тех людей, которые вышли...
извините, не почтить память, а просто прогуляться по проезжей
части.
Борис Немцов, как последний оппозиционер, до мозга
кости, которому хотелось верить и в которого верил. Не
Ходорковский, не Навальный или кто бы-то ни было еще не сможет
сравниться с ним по одной простой причине - они не оппозиционеры,
они фигуры на шахматной доске системы. И единственного, последнего,
из тех кто был вне системы, вне доски, не стало и народ остался на
месте. Никто не ступил далее дозволенного и не ступит более
никогда.
К чему все эти высокопарные лозунги и призывы? Вы не
боритесь - вы боитесь. Даже в колонне из десятков тысяч
единомышленников - вы боитесь. Вы лжете сами себе даже в эти минуты
и не замечаете этого. Пожалуй, потому, что привыкли жить во лжи. А
единицы, готовые идти на абордаж - их участь куда менее радужна,
чем многотысячных оппозиционеров прогулочного строя.
Увы.