"Назад к Мафусаилу"

Тридцать лет мне понадобилось для того, чтобы прочитать пенталогию Бернарда Шоу, на которую опять же меня вывел Борхес, который в своем рассказе «Бессмертный» ссылается на пятую часть цикла как на литературный источник пятого параграфа новеллы. Прочитать «Назад к Мафусаилу», да еще с предваряющим его трактатом о превосходстве ламаркизма над дарвинизмом, весьма непросто. Все это построено в виде апокрифа, потому что начинается и завершается переосмысленной и перетолкованной легендой о грехопадении.
В конце длинного повествования о том, как люди естественным эволюционным путем обрели долголетие и как они устали от долгой жизни, появляется прародительница жизни, апокрифическая Лилит и ставит «уставшему от жизни» человечеству новую цель: «Пройдя миллионы рубежей, они идут к новому — к освобождению от плоти, к превращению в нематериальный вихрь, к водовороту чистого разума, который в начале времен был водоворотом чистой энергии. И хотя все сделанное ими — лишь первое усилие в бесконечном труде творения, я не уничтожу их, пока они не преодолеют последнюю преграду. отделяющую плоть от духа, и не сорвут с жизни путы всегда насмехавшейся над ней материи».
Шоу — подлинный родоначальник трансгуманизма, если под последним понимать новую цель человека — освобождение от телесного облика ради слияния с неким пучком космической энергии, но, видимо, при сохранении личного самосознания. Видимо, на Борхеса произвел впечатление этот образ усталого от долголетия (хотя и не бессмертия, как у Борхеса) человечества, желающего избавиться от самого себя. Только люди у Шоу хотят избавиться от тела, а Борхес хочет избавиться от культурной памяти, от вечности запечатленных слов, которые уже никогда не породят сами из себя новую мысль.
В 1989 году мы считали, что вот в этой самой культурной исчерпанности и энергетической опустошенности и заключен исток новой культуры. Мы отчасти были правы. Что такое сегодняшний Пелевин, как не тот же Шоу, испорченный и поправленный Борхесом?
|
</> |