Наследство, ломающее зубы

топ 100 блогов diak-kuraev24.11.2016 Романтическая беседа:
- Любимая, какие красивые у тебя зубы!
- Это у меня от мамы!
- Тебе повезло, что подошли!

***
Повезло тем, кому подошли типиконы и правила древних богатырей духа. Обычно говорят, что современный мужчина не вместился бы в латы средневекового рыцаря. С духовными "облачениями" скорее все наоборот. Нас, доходяг, они чаще придавливают, нежели окрыляют. И каждый строит свои механизмы защиты своей малости от толщи давящих и осуждающих преданий. А если человек эту защиту снял - он или станет святым, или будет раздавлен.

См. На правмире статью "Мальчик и его молитвослов". И очередной рассказ беглянки:

http://visionfor.livejournal.com/9065.html 

Еще одна история от Регины Шамс, бывшей послушницы Свято-Никольского Черноостровского монастыря.

Я была в ком Черноостровском монастыре в течение 5 лет. И после него простила всех, кто в миру мне когда-либо причинил зло, потому что это ничто по сравнению с тем злом, переодетым в монашеские одежды, с которым я столкнулась в Малоярославце. После ухода из Малоярославецкого монастыря у меня был посттравматический стресс в течение 2-х лет. Я не сразу вернулась в мир, еще пробовала продолжить свой монашеский путь. Еще по году жила на двух подворьях монастырей. И на последнем месте я уже не хотела быть послушницей, а служила водителем на одном подворье, пока духовник Троице-Сергиевой Лавры не дал мне другое благословение на работу, что означало жить в миру. После ухода из монастыря я постоянно всем рассказывала все эти кошмары, которые я пережила. Однажды одна сестра из Махры мне сказала: "Ты постоянно об этом говоришь - тебе надо к психологу". И как-то она сказала, что у нее есть знакомый архиерей, приближенный к Патриарху, и спросила, не хотела бы я все это написать, чтобы узнал Патриарх. Я отказалась. На работе я тоже часто вспоминала, особенно в сравнении с чем-то, всю эту жестокость. Одна сотрудница мне как-то сказала: "Не вспоминай больше". И, когда я снова начинала, она говорила: "Опять Малоярославец!". 


Первое время я часто бывала в Калужской области. Когда я видела поворот на Малоярославец, у меня это вызывало УЖАС. Когда я узнавала, что матушка приедет на Службу в Свято-Пафнутьев Боровский монастырь, я ходила только на раннюю: не дай Бог с ней встретиться - это вызывало ужас и сильную тревогу, и я бежала быстрей оттуда. Как-то знакомый иеромонах мне сказал: "Да подошли бы к ней и сказали: "Здравствуй, Гуру!". Или шутил после какого-нибудь праздника, говорил: "Ваша Гуру сегодня приезжала". Вообще ее в Свято-Пафнутьевом Боровском монастыре братия не любила, потому что она взяла на себя очень много мужских ролей. Один монах как-то сказал: "Ей дай волю - она и священнодействовать начнет, как священник!" Как-то, уже работая в Лавре, я столкнулась с ней у входа в гостиницу - я так метнулась в сторону от страха, что побежала, не знаю куда, с такой скоростью, но там был тупик, забор, не было выхода. К сожалению, вот такие вещи матушку не приводят к покаянию. Если после ее воздействия сестра теряла равновесие в психике или даже докатывалась до психиатра, м.Николая обычно говорила, что это у нее шизофрения и что она с детства. 


Вообще ни разу не видела у матушки покаяния. Как-то было в монастыре, что она выбрала группу сестер для издевательств (в ее числе была и я), "раздела", поселила в одной комнате с паломниками, и эта группа сестер должна была закрывать все дырки. Когда все на праздниках, или на отдыхе, или на Литургии, мы должны были работать, а когда все работают, тоже и вечером после чая вместо всех должны были читать Псалтырь. Подъем в 5 часов: утренние молитвы и на работу - и так до 11 вечера. Это длилось 2 или больше месяца. При этом мы были лишены Причастия. Сколько ни просили ее прощения (не понятно за что), она не прощала. А ведь у всех наказанных была выдуманная вина: у Ники, например, что она скучала по маме; у Киприаны - что у нее было не то выражение лица, когда ей поменяли послушание; кого-то винили за помыслы и так далее. А... еще забыла сказать: мы обслуживали огромную трапезу с сестрами, гостями и детьми по праздникам - до и после. Но мы не могли присутствовать на празднике и сидеть со всеми, потому что были одеты во все цветное и выглядели, как чучела. Мы в момент праздника просто где-нибудь спали на коробках, на задворках кухни, голодные. Праздники иногда длились долго, с гостями-архиереями, концертами, длинными речами, пышными приемами. Как-то приехали монахи из Свято-Пафнутьева Боровского монастыря, они просили пригласить меня - мне сказали про это, но меня на празднике не было. Потом я пришла убираться вся в цветном, одетая, как чучело (нас специально одевали в очень плохие одежды, чтобы больше унизить). Приехавшие знакомые монахи прошли мимо меня и даже не узнали. И я не стала их окликать, потому что долго было объяснять, почему я так выгляжу. Матушка обещала простить нас на Рождество. Епитимия-наказание непонятно за что длилась уже 2,5 месяца. Но она нас так и не простила. На Рождество мы опять не причастились и остались по-прежнему "раздетыми", т.е. в цветном. А потом она нас еще и послала в ссылку в Гремячево. Это потому что были праздники - Святки, гости - и чтобы мы не смущали людей своим видом. Наверное, у нее уже стали спрашивать про нас (потому что мы были сестры монастыря), почему в таком виде и почему в паломне живем. Мы там и питались вместе с паломниками.

Так вот я про покаяние. Перед своим отлетом за границу (а она путешествовала часто - по 5-8 раз в году), она всем наказанникам разрешала один раз причаститься. Но тут не выполнила свое обещание, и ей самой вдруг перед Причастием стало плохо, так что она не смогла причаститься. Мы все (наша группа "раздетых" сестер) подумали, что это уже Бог наказал ее, что она так долго не дает нам причащаться. Но на нее это не подействовало - мы так и остались наказанные без Причастия. Нас обещали простить не понятно за что на Рождество, а простили в результате на Пасху. Мой батюшка в миру, когда я ему рассказывала эту историю, сказал, что очень удобно и выгодно иметь такую команду, которая все дырки закрывает. На самом деле она над нами проводила эксперименты, как над мышами. Она ездила до этого в Грецию в один монастырь и там узнала, что перед тем, как поступить в послушницы, сестры ходят просто в темной блузке и юбке и без платка 3 года, и они принимают паломников и работают водителями, т.е. выполняют послушания, которые имеют больше общения с миром. А другие сестры больше молятся и ведут более уединенный образ жизни. И вот она решила на нас провести этот эксперимент, только, в отличие от Греции, одела, как уродов, и немилосердно заставила работать с утра до вечера без Служб, праздников и выходных. Вот так все извратила. И среди нас были и рясофорная послушница, и инокиня.

Вообще, когда матушка наказывала, она наказывала жестоко. На самом деле так она мстила за помыслы, если вдруг понимала, что ты не согласна с тем, что она безупречна и во всем права, т.е. непогрешима. Тогда за тобой начинает охотиться благочинная, следит, где ты споткнешься. Вообще благочинная Серафима во всем подыгрывала матушке: если она видела, что матушка невзлюбила ту или иную сестру, она старалась "подставить" сестру, чтобы она попала в цепочку бесконечных наказаний и ссылок. Я как-то в начале своего пребывания в монастыре, видимо, в помыслах усомнилась в матушкиной любви - тогда меня благочинная поставила на кухню поваром и в качестве помощника дала мне старшую девочку из приюта. Обычно выходили две сильные сестры сразу после утренних молитв на кухню, и к 11 часам уже была готова трапеза. Я была одна. У девочки был подъем позже, и еще она проспала и пришла к 8 утра. Я была неопытная, и приходилось все самой делать. Там было в меню овощное рагу, каша и еще что-то. Овощи надо было на 80 сестер начистить и нарезать, потом приготовить в сотейниках. Как я ни старалась, все не успела. Кашу и еще что-то я приготовила, а овощи не успели протушиться к трапезной – оказывается, я не ту температуру поставила. На трапезу овощи не поставили. Матушка сказала, что это вопиющий случай, такого в монастыре никогда не было и что я теперь буду вечно на кухне и буду вставать в 4 утра, чтобы успеть. И вот я несла это наказание: вставала в 4 утра и шла на детскую трапезную делать заготовки. Меня проверяла утром сонная Серафима, потом Спиридона на детской.

Через некоторое время меня все равно не простили, а отправили в Рождествено на время праздников: был 20-летний юбилей монастыря, и должно было быть много гостей, подарков, концерт, наконец-то вкусная трапеза, - меня тогда это все интересовало, т.к. я была первый год в монастыре. Матушка обещала, что я на праздник вернусь, но я тогда не знала, что она свои обещания не исполняет. И про меня все забыли в суете подготовки к празднику. В Рождествено была Лена Свинарева, она вредничала и не хотела узнавать у м.Серафимы про меня. Потом она поехала вместе с сестрами на праздник, а меня вместе с одной сестрой оставили дежурными в Рождествено - там и коровник, и трапеза, чтобы кормить семинаристов. Я, тогда новоначальная, не могла этого перенести и в 8 часов вечера ушла с подворья. Хотела дойти до дороги, где ходят машины, чтобы поймать попутку до Калуги, где был Казанский монастырь, и с ними уже вернуться в Малоярославец. Дорога проходила через лес, было темно и страшно, дома заканчивались. Я пыталась достучаться там в дома и коттеджи на опушке леса, но все безуспешно. Я стала голосовать, молилась Святителю Николаю. Остановился джип, освятил меня фарами и долго стоял, как будто они были в раздумье. Не знаю, кто был в машине, но от нее исходила какая-то опасность. Было уже 10 часов вечера: темно, и никого вокруг не было, место уединенное. Потом они вдруг на большой скорости уехали. Все это время, пока они стояли напротив, освятив меня фарами, я молилась Святителю Николаю Чудотворцу. Потом, через некоторое время, подъехала машина, там была молодежь - мальчики и девочки, - они ехали с шашлыков. Они весело довезли меня до Калуги, прямо до Казанского монастыря.

На праздник я приехала с казанскими сестрами, мы опоздали. Я села с ними. После трапезы все подходили к матушке под благословение, и она раздавала шоколадки. Я тоже подошла. Всем еще раздавали красивый юбилейный альбом про монастырь. Мне, как новоначальной, очень хотелось иметь этот альбом (из-за него, можно сказать, я и прибежала туда) и побыть на празднике, на который мы опоздали. Но матушка начала кричать на меня и сказала, что мой подарок - это красная юбка, чтобы я сняла форму и отправлялась жить в паломню к паломникам. Наказания продолжали накручиваться, как снежный ком. И такое будет продолжаться целых 5 лет. Схема простая: матушка тобой недовольна, она высказывает это вслух м.Серафиме, а та круглые сутки возле матушки. М.Серафима с огромной ревностью, стараясь угодить матушке, дает тебе какое-то непосильное послушание, изначально обреченное на провал, - ты заваливаешь его, тебя наказывают, посылают в "ссылку" в какие-то плохие условия - и так до бесконечности. Только иногда просвет бывает. Когда я ушла, мои бесконечные наказания длились уже много месяцев, одно переходя в другое: я была вечно "раздетая" и жила в паломническом домике в комнате на 3 человек на проходе напротив двери и т.п.

Я случайно попала в Иерусалим на послушание вместо Вероники, которая отказалась ехать с м.Спиридоной. Там у меня тоже было особое благословение работать без выходных. У м.Спиридоны с Галей были выходные, и они часто ездили в город с горненской сестрой, потом приходили утром выспавшиеся, свеженькие. А я там работала без продыху, и мои сотрапезницы стали проявлять ко мне милость, отпускали меня отдохнуть. Потом все уже заметили, что я одна без отдыха и, видимо, стали спрашивать об этом у благочинной, и она мне дала один день в неделю. М.Спиридона и Галя объединились против меня, хотя мы были на разных послушаниях, и постоянно грызли меня. Они были поклонницами матушки и постоянно доносили на меня, злобствовали в таком святом месте. Галя, девушка 20 лет, позволяла себе меня задирать и очень неуважительно обращаться. Она действовала в духе матушки - научилась на матушкиных "занятиях", как надо со мной обращаться. Про м.Спиридону вообще молчу. Я не могла им ничего ответить, так как я была в опале, а они - в приближенных матушки. Мне очень тяжело было с ними. Но меня поселили в домик одной монахини горненского монастыря, которая постоянно проявляла любовь и заботу обо мне. Мне это было дико, я к такому не привыкла, так как в Малоярославце привыкла только к жестокости м.Николаи и ее приспешниц.

Горненские сестры, за некоторым исключением, старались жить по Евангелию, они постоянно проявляли любовь и заботу разными способами: могли угостить чем-то, когда видели твое грустное лицо, отдать что-то свое тебе. Матушка Георгия, когда у меня была сильная скорбь из-за постоянной злобы на меня м.Спиридоны и Гали, при благословении брала мою руку, крепко сжимала и держала. Я чувствовала ее поддержку. Как-то случилось искушение, и м.Спиридона с Галей на пустом месте оклеветали меня, в результате чего матушка наказала меня уже заочно, когда я еще не вернулась. Я со слезами бросилась к горненской благочинной. Она сказала, что у нее нет ко мне претензий - более того, я так хорошо работаю, что она позвонит матушке и попросит меня оставить на второй срок. Но матушка, конечно, не поверила, ведь она поставила на мне клеймо бездельницы и лентяйки. Я со слезами рассказала о происшедшем там одному священнику. Не могу сейчас подробно описать это искушение, так как будет задействован еще один маленький человек, которому м.Николая может навредить. Она всегда мстит: она меня и на двух последующих подворьях оклеветала перед настоятельницами, и там из-за этого были неприятные последствия, которые принесли много скорбей. Священник, которому я, плача, рассказала всю ситуацию, связанную с Малоярославцем, Галей, М.Спиридоной и матушкой, сказал мне, что сестры приезжают оттуда, и он видел, что все они запуганные, боятся доносов и что там какая-то нездоровая атмосфера. А потом прямо сказал: "Зачем Вы живете в таком месте, где такое… недоброе отношение?!" Перед тем, как произнести слово "недоброе", он долго искал подходящее слово. И после этого у меня как будто пелена спала с глаз, как будто я вдруг очнулась от этого дурмана. Я решила уйти в другой монастырь, и сразу стало легче на душе.

Когда я вернулась в монастырь, меня ждало уже наказание - послушание помощника повара на детской трапезной. Обычно на него ставят мам или наказывают. Там работают в два раза больше, чем обычно, почти без отдыха и Служб. Это очень изнуряющее послушание: большая трапезная, бесконечные гости, учителя, дети, праздники, посуда, чистилка и многое другое. Для меня, с моим хроническим малокровием, анемией, с постоянной усталостью, это послушание было очень тяжелым. С моим малокровием я в Малоярославце была только на таких послушаниях, которые выше человеческих сил. Мое здоровье никого не интересовало. Матушка никогда не поинтересовалась, почему я такая невыносливая, почему у меня часто бывает утомляемость и упадок сил. Даже когда я на стульях лежала в детской трапезной (меня тогда лишили отдыха и не разрешили ходить в келью), я должна была с утра до вечера находиться в детской трапезной. Наказали меня за то, что я в свободную минутку побежала в прачку белье относить, чтобы не делать этого вместо отдыха. Корпус находился в противоположной стороне монастыря.

Вообще матушка прочитала где-то у афонских старцев, что все нужно делать против своей плоти, и извратила это, по своему обыкновению. Там это имелось в виду по отношению к себе. Например, по отношению к самой матушке это выглядело бы примерно так: хочешь поехать за границу - не едешь; хочешь пристроить своих родственников через благодетелей монастыря - не пристраиваешь; хочешь послать свою внучку в Анапу вместо приютской девочки - не посылаешь; хочешь похвастаться перед всеми, устраивая пиры, танцы детей, византийское пение сестер напоказ, - не делаешь этого; хочешь спать дольше всех и иметь особый режим, особую еду и благочинную личной рабыней круглые сутки - не делаешь этого и т.д. – подобного много можно перечислять. Но матушка все перевернула, по своему обыкновению, и сделала так: хочет сестра петь на клиросе – она ей запрещает; если слабая сестра, невыносливая на физические работы, то она будет только на самые тяжелые послушания ее ставить и безо всякой помощи других сестер; если между какими-то сестрами завязалась дружба, то разлучит, оклевещет их обоих и т.д. Это она называет все наоборот. Однажды две наши монахини пожаловались ей в помыслах, что у нас каждый день кабачки на трапезе, а был сезон, - в результате матушка благословила накрывать им каждый день все три трапезы только одни кабачки. Если не нравится послушание, то ты будешь на нем вечно. Я как-то не очень любила мыть посуду и, видимо, делала что-то не так. Одна сестра, которая мыла со мной посуду, заметила, что я вместо двух полосканий, кажется, три раза полоскала. После этого матушка заставила меня одну мыть целыми днями посуду за 80 сестрами в течение 2 месяцев. Как я ни просила прощения, как ни плакала, она меня не прощала. И я на кухне была с утра до самого вечера: в 5 часов подъем, утренние молитвы, потом сразу на кухню. Там начинали работать повара, и я начинала за ними мыть; потом хуже - все трапезы; потом, после чая вечером, опять вся посуда. Вечером после чая ставили еще одного наказанного, кто опоздал где-то, и тогда было полегче, но не намного - все равно сдавала трапезную очень строгой монахине, приспешнице матушки м.Спиридоне, которая вообще как робот: она за сестрами даже в келью бегала, если, по ее мнению, что-то не так, - придирки бесконечные, лишь бы замучить. Однажды я упала, разбила и подвернула ногу, хромала, нога была перебинтована и болела, мне в помощь дали старшую девочку из приюта, но на посуде круглосуточно так и оставили.

Вообще жила все 5 лет в жестокости, очень грубом отношении и постоянном позоре во время "занятий". Матушка на "занятиях" любила издеваться и извращать все. Иногда, когда ехала с сумками своим ходом из Малоярославца в очередную ссылку в Рождествено, мне казалось, что в электричке столько любви. Люди звонили друг другу, с любовью и заботой разговаривали, улыбались друг другу. Я думала: сколько любви между людьми в миру! Вообще, когда пишешь эти воспоминания о Малоярославце и погружаешься во все это, то очень болезненные чувства возникают. Как будто проживаешь все это заново - всю эту жестокость и нелюбовь.

Еще хотела написать об одной рясофорной послушнице Наташе, которая очень сильно пострадала от матушки и канула в лету бесследно, и никто о ней не вспоминает. Хочу попросить у всех молитв о ней и, если кто-то знает, где она, то написать об этом. Наташа для меня была примером послушницы. Она была в рясофоре, уже 7 лет в монастыре. Я узнала, что она из Калужского Казанского монастыря, ее прислали на "исправление" в Малоярославец. К нам часто присылала м.Анастасия своих сестер на "исправление", и заканчивалось это все тем, что они уходили в мир безвозвратно. Наташа была жизнерадостная, всегда улыбалась, с легкостью выполняла весь Устав и все послушания, которые ей давали. Казалось, ей легко в монашестве. Она никогда не была угрюмой, не роптала, всегда веселая, приветливая и как будто летала. Я не понимала, на какое "исправление" ее прислали, когда она была примером для многих. Когда я ее спросила об этом, она ответила, что за гордость. Хотя я никакой гордости в ней не замечала. Были в монастыре сестры, у которых эту гордость было очень видно: например, келарь м.Спиридона - она вечно командовала всеми и всех очень доставала своими бесконечными придирками и возвращением сестры на кухню по поводу и без повода. Ей, видимо, нравилась ее власть над сестрами. Она была приспешницей матушки, и ей все позволялось. Еще была м.Елисавета, которая всех отчитывала, доносила, разговаривала с сестрами резко и в командном тоне и вообще много всякого безумства делала, особенно когда была старшей в Гремячево, и ей тоже это все разрешалось, и никто не смел на нее пожаловаться, так как она тоже была матушкиной идолопоклонницей. Также была м.Иоанна, бывшая малоярославецкая сестра, которая была одно время настоятельницей в Ливнах. На нее там сестры пожаловались архиерею - ее сняли, и матушка ее взяла обратно в монастырь. Это очень жесткая сестра (от нее все сестры были в ужасе), доносчица и клеветница, матушкина приспешница, никто против нее не мог слова сказать. Ее боялась даже м.Ксения - самая дерзкая и неуправляемая сестра в монастыре. Все они, включая благочинную, вели себя по отношению к другим сестрам очень высокомерно, жестоко, ни о какой любви даже не было речи. Вот таких сестер матушка поощряла и всячески их поддерживала, а другим говорила смиряться перед ними. Вот там гордыня была видна, как оленьи рога.

А Наташа - скромная 25-летняя девушка-послушница, которая старалась выполнять все матушкины благословения, была послушная и трудолюбивая, улыбчивая. Какая гордыня? Странно… Она старалась молчать, как матушка благословила, и не болтать. Однажды, когда мы были с ней вместе в с.Карижи на послушании и пасли коров (а это был праздник, солнечный лень, природа, было такое хорошее настроение), она мне рассказала, что матушка готовит м.Серафиму на замену себе, что обучает ее всему, потому что сама тяжело болеет, и в случае ее смерти м.Серафима будет игуменьей. И еще сказала, что у нас сейчас фактически две игуменьи: матушка и м.Серафима. Потом рассказала, что м.Серафима раньше была очень добрая, разговаривала, помогала. И она помнит случай, как они вместе были на послушании, разгружали картошку: м.Серафима помогала ей и мешки носить, и руку подавала, когда она скользила по горке, и все объясняла. Наташа привязалась к м.Серафиме и не понимала, почему она вдруг так переменилась и стала с ней жестко и строго общаться. Матушка расценила это как пристрастие и запретила им общаться. Вообще матушка следила, чтобы в монастыре любили все только ее одну и чтобы ни к кому другому не было никакой симпатии, приязни или дружбы. По ее мнению, только она одна заслуживала положительных чувств, и никто другой.

Я из-за своего природного тупизма долгое время искренне писала помыслы и делилась всем как есть. Даже когда матушка явно наказывала, позорила при всех, открывала все на "занятиях" и высмеивала, я не понимала долгое время, с кем имею дело - думала, что так и надо, что это все на пользу и что это и есть настоящее монашество. Хотя было видно, что за правду она наказывала, а лукавство, наоборот, поощряла. Она врала сама и вранье с удовольствием принимала, а правду терпеть не могла - за правду всегда было гонение, и она наказывала, как и за исповедь. Все у нее перепутано с ног на голову.

Меня наказывали и бесконечно надо мной смеялись, но я все продолжала искренне делиться и писать правду. Тупизм такой у меня от природы. И вот я написала, поделилась, как мы были счастливы сегодня после праздника, какая благодать была, когда мы пасли коров, и Наташа сказала, что у нас в монастыре две игуменьи - матушка и м.Серафима - и что когда умрет матушка, то игуменьей будет м.Серафима. Я почему-то думала, что это всем известный факт и воспринимается как данность. Но я тогда не знала, что матушка просто культивирует свою болезнь: она ей прикрывается, а на самом деле собирается жить долго и счастливо. За этой болезнью она могла скрывать свою природную лень, особый режим, особую еду, бесконечные поездки в теплые страны, элитных врачей, обследования. Думаю, что она была не больше больна, чем многие из сестер, которые работали на общих условиях. Но прикрытие болезнью было очень удобно, и она этим прикрывалась. А м.Серафима просто выполняла за нее все те обязанности, которые она не делала сама. М.Серафима была трудолюбивая, выносливая от природы и еще молодая и красивая. В свое время она закончила консерваторию и красиво пела 3-м голосом, пришла в монастырь из-за какой-то неудачной любви. И говорили, что она первое время была совсем другая: добрая, старалась исполнять Евангельские заповеди любви. И вот что матушка с ней сделала за несколько лет - она превратилась в надзирательницу Гестапо, так как матушка за малейшее проявление любви и лояльности к сестре жестоко ее наказывала: "раздевала", т.е. снимала с нее монашескую мантию, одевала в послушницу, ставила последней в строй, отправляла на коровник, последней на трапезе, последней брать еду. А когда м.Серафима следовала жестокостям матушки, та наоборот ее поощряла, возила с собой везде по гостям, за границу, давала много привилегий, и м.Серафима тоже жила по особому режиму. Несколько лет такого "воспитания" - и все было вытравлено. М.Серафима превратилась в жестокую рабыню, абсолютно безжалостную к сестрам, и в жестокости превзошла даже матушку. Она старалась угодить матушке и быть еще более жестокой. Матушке это очень нравилось, она это поощряла, и на ее фоне она даже могла кого-то "помиловать". А Наташа помнила ту, старую м.Серафиму, какой она была всегда, и не верила в ее нынешнее превращение. Она, кажется, в нашем монастыре была два раза (тогда год и сейчас уже несколько лет) и уже хотела здесь остаться.

И вот это подействовало на матушку очень странным образом. Она подняла Наташу, обвинила ее в "блуде" по отношению к м.Серафиме и запретила ей подходить к м.Серафиме. Наташа первое время подходила к ней, так как она была келарем, но м.Серафима преданно докладывала об этом матушке, и та на "занятиях" продолжала поднимать и ругать Наташу. Кажется, матушка "раздела" ее, сняла рясофор, потом усилила свое давление на Наташу, начала обвинять ее в лесбийских чувствах, называть "блудницей". Наташа была девственницей, пришла в монастырь в 17 лет. Она была родом из Челябинска. Там служил владыка Георгий, у него она взяла благословение в монастырь, о чем мечтала с детства. Она рассказывала, что всегда рисовала ангелов. И вот владыка Георгий благословил ее в Калужский Казанский монастырь, так как сам он был переведен в Калужскую епархию. Оттуда она через некоторое время и попала в Малоярославец на "исправление". Матушка не унималась насчет Наташи и продолжала давить на нее. Она требовала, чтобы Наташа покаялась в "блуде", называла ее "грязной блудницей, которая соблазняет всех сестер в монастыре", на "занятиях" требовала при всех принести покаяние в "блуде". Помню, как Наташа стояла и говорила: "Сестры, простите меня, я ничего такого не думала, я в простоте подходила..." Она уже сидела в самом конце зала, и матушка поднимала ее каждое "занятие", требуя покаяться в "блуде". Потом с Наташей что-то случилось: м.Дионисия ее видела с Евангелием, как она ходила по лестнице и прижимала к груди Евангелие. Потом ее видели на чистилке в каком-то странном состоянии, она была отстраненная и все время засыпала прямо за работой. К ней подходила м.Дионисия, которая, оказывается, дала ей какие-то таблетки - она была медсестра. Нам было всем очень жалко Наташу. Одна сестра потом сказала, что у нее было к м.Серафиме просто мирское чувство привязанности, а тут такое раздули.

Потом матушка нам объявила, что Наташе нужен психиатр, и спрашивала у нас, не замечали ли мы раньше какого-то неадекватного поведения у Наташи - никто не замечал, только м.Мария сказала, что у нее всегда было странное выражение лица. Она работала раньше то ли логопедом, то ли с умственно отсталыми детьми. В общем, вскоре матушка нам объявила, что у Наташи шизофрения и что это у нее с детства, и сказала, что ее надо отправлять в психиатрическую клинику для лечения. Дальше матушка нам сказала, что она обо всем сказала владыке Георгию. Мать от нее отказалась и не хочет забирать ее, и надо найти человека, кто будет вместе с ней в больнице. Еще она сказала, что был такой случай: в одном монастыре игуменья тоже отправила в больницу послушницу, которая тоже была девственницей. Там ее чем-то обкололи и изнасиловали санитары, поэтому надо найти человека, кто бы поехал с Наташей. Владыка нашел православную женщину в Челябинске, и Наташу отправили на родину, в Челябинск, на лечение.

Я долгое время ничего о Наташе не слышала. Потом как-то встретила ее в Калуге у Казанского монастыря. Оказывается, после лечения ее вернули в ее первый монастырь. Она, как всегда, улыбалась и сказала, что она сплела четочки для м.Серафимы, и просила меня передать их ей. Потом опомнилась и говорит: "Ой, нет, нельзя же без благословения, я возьму благословение". И сказала, что даже не знает, в каком монастыре ей больше хочется быть: в Казанском или в Малоярославецком. Потом говорила, что ей много лекарств кололи - как-то плохо от них. Потом я опять больше ничего о Наташе не слышала, всегда думала о ней, молилась и переживала, как она там. Где она теперь?

Как-то я в наказание попала в очередную ссылку как раз в Казанский монастырь к м.Анастасии. Но они уже разделились на два монастыря, и я попала в Спасо-Воротынский, там у них был скит, но на самом деле в основном туда переехал монастырь с новым названием, а в Казанском осталось совсем немного сестер. М.Анастасия все копировала у м.Николаи и была ее ученица. И она тоже проводила "занятия" для сестер. Но она от природы сама была помягче, и такая изощренная жестокость ей не очень удавалась, хотя она старалась, и матушкин дух время от времени у нее проявлялся. Мне там было полегче, хотя я работала целый день на посуде. Была там безвылазно, отдыха не было. Но там я была не одна, там менялись сестры, и я даже бывала на Службах. Также у м.Анастасии гораздо лучше трапеза для сестер, особенно в праздники. В Малоярославце же трапеза получше бывала только в праздники, а в обычное время там, даже если голодный, то вкуснее просто хлеб с солью поесть с чаем - видимо, что все и делали, поэтому м.Николая хлеб ограничила до двух кусочков белых и двух черных. Конечно, те, кто там побывал в праздники, со мной будут спорить, но в праздники - это же просто показуха, для этого она и есть. А кто был паломником там, те знают, как там кормят на самом деле.

На одном из таких "занятий" м.Анастасия вдруг заговорила о Наташе довольно циничным тоном, с "праведным гневом", в стиле м.Николаи, и сказала, что Наташа ей звонила из Челябинска и спрашивала, возьмет ли ее матушка обратно в монастырь, если она решится уволиться. Потом она рассказала о Наташе совершенно немилосердным тоном, а как бы "в назидание": дескать, вот что бывает, когда сестра находится в непослушании. Из ее слов я узнала, что Наташу потом эта тетушка, которая по благословению владыки Георгия ее опекала, сбагрила замуж там в какой-то деревне за неверующего мужика. Тот ее бил, когда она ходила в храм. Когда она была на большом сроке беременности, он ее в очередной раз избил, и у нее случился выкидыш. За нее заступился местный милиционер, с которым она сбежала и сейчас живет, а у него жена и ребенок. Я пришла в ужас от этого рассказа. Бедная Наташа! Матушка об этом говорила даже с сарказмом, что она ничего лучшего не нашла, как связаться с милиционером... И вот, когда бедная Наташа звонила ей спросить, возьмет ли ее м.Анастасия обратно в монастырь, не знаю, что она ей ответила, но она делала все, как ей скажет м.Николая...

Не знаю, как дальше сложилась судьба Наташи, но никто за нее не заступился, когда м.Николая ее оклеветала в "блуде". А сделала она это все по одной простой причине - потому что Наташа свое предпочтение отдала м.Серафиме, а не ей. И м.Николая ей этого не простила - все должны были любить там только ее, и она с большой ревностью за этим следила. И она отомстила Наташе за это предпочтение вот таким образом. А сестры - свидетели многих злодеяний матушки - со временем становятся соучастницами своим молчанием. И много таких сломанных матушкой судеб сестер: и в тюрьме заканчивали, и в психушке. А для сестер это еще лишний способ испытывать страх и выполнять требования этой закрытой (не понятно почему и от чего) "системы".

Оставить комментарий

Архив записей в блогах:
Оригинал взят у wanderv в Худший правитель России Т.к. советские все никак не угомонятся и не перестают гадить на историческую Россию, то подпущу шпильку. Давайте слегонца пощупаем непререкаемого идола - дедушку Ленина. Удивительное дело, про Сталина много споров, его осуждают ...
На фото: Главные магаданские куранты на проспекте Ленина.Россия в очередной раз ...
Наши предки были достаточно беспощадны и бескомпромиссны в вопросах воспитания детей. Ремень и розги отменили, но до сих пор остается главный вопрос: не напрасно ли? Сейчас подходы к воспитанию детей весьма толерантны. Главная идея: ребенок -это личность, которую нужно уважать, холит ...
Премьер-министр России Дмитрий Медведев затронул вопрос о переходе на зимнее время  на заседании правительства 7 февраля. "Давайте без лишней суеты поживем в этих условиях. Еще раз проанализируем доводы экспертов, врачей, позицию граждан, если она будет меняться… А пока сохраним ...
На разных людей долгосрочная вынужденная работа из дома действует по-разному. Мужа моего, например, настигло гнездование, и он весь год придумывал себе различные проекты по улучшению дома (после того, как отказался от зуда переехать куда-нибудь, в новый дом). Он поставил перед въездом ...