Одновременно в Питере происходят забастовки рабочих.
Александр Спиридович (начальник дворцовой охраны) пишет про
это:
Бастовало до 50 предприятий, около 87 500 рабочих. Надо
принять во внимание, что на Путиловском заводе, по решению
администрации, ввиду непрекращавшихся нарушений рабочими
нормального хода работы, завод был закрыт с утра. До 30 000 рабочих
рассеялись по городу, возбуждая других объявленным
«локаутом».
Зинаида Гиппиус
Сегодня беспорядки. Никто, конечно, в точности ничего не
знает. Общая версия, что началось на Выборгской, из-за хлеба.
Кое-где остановили трамваи (и разбили). Будто бы убили пристава.
Будто бы пошли на Шпалерную, высадили ворота (сняли с петель) и
остановили завод. А потом пошли покорно, куда надо, под конвоем
городовых. Если завтра все успокоится и опять мы затерпим —
по-русски тупо, бездумно и молча — это ровно ничего не изменит в
будущем.
Без достоинства бунтовали — без достоинства покоримся.
Царь уехал на фронт. Лафа теперь в Царском Г-ке «пресекать». Хотя
они «пресекать» будут так же бессильно, как мы бессильно будем
бунтовать. Какое из двух бессилий победит?
Бедная земля моя. Очнись!
Матильда Кшесинская (та самая из-за которой сейчас
бесится Поклонская)
Когда моя экономка проверяла серебро, хрусталь и белье, что
делалось всегда после больших приемов, кто-то из моих служащих
прибежал взволнованный и сообщил, что по Большой Дворянской улице
движется несметная толпа. Началось то, чего все боялись и ожидали,
а именно уличные выступления. Толпа прошла мимо моего дома, не
нарушив порядка.
Сергей Прокофьев
На Аничковом мосту замечалось некоторое скопление народа,
преимущественно рабочие, в коротких куртках и высоких сапогах. Вот
проезжают кавалькады казаков, человек по десять, вооруженные
пиками. Можно ожидать, что начнется стрельба. Но публика беспечно
идет, и дамы, и дети, и старые генералы — все с удивлением
рассматривали необычную для Невского картину.
Баба с тупым лицом, совершенно не понимая идеи момента,
советовала «бить жидов». Какой-то рабочий очень интеллигентно
объяснял ей об иных задачах движения, даром тратя перед дурой свое
красноречие. В это время часть казаков повернула лошадей к ней, и
она с необычайной стремительностью юркнула в толпу, убежав на
другую сторону моста.
Я вышел в боковую улицу, взял извозчика и поехал домой.
Впечатление было, что это огромная, но очень мирная демонстрация.
Такой день.
А в это время царица пишет царю:
Мой ангел, любовь моя! Ну, вот — у Ольги и Алексея корь. У
Ольги все лицо покрыто сыпью, у Бэби больше во рту, и кашляет он
сильно, и глаза болят. Они лежат в темноте — мы завтракали еще
вместе в игральной. Если другим не миновать этого, то я хотела бы,
чтоб они захворали скорее. Это веселее для них и не продлится так
долго. Ах, любовь моя, как печально без тебя — как одиноко, как я
жажду твоей любви, твоих поцелуев, бесценное сокровище мое, думаю о
тебе без конца!
А он ей отвечает:
Мое возлюбленное Солнышко, сердечно благодарю за твое
дорогое письмо, которое ты оставила в моем купэ. Я с жадностью
прочел его перед отходом ко сну. Мне стало хорошо от него в моем
одиночестве после того, как мы два месяца пробыли вместе. Если я не
мог слышать твоего нежного голоса, то, по крайней мере, мог
утешиться этими строками нежной любви.
Ты пишешь о том, чтобы быть твердым — повелителем, это
совершенно верно. Будь уверена, я не забываю, но вовсе не нужно
ежеминутно огрызаться на людей направо и налево. Спокойного резкого
замечания или ответа очень часто совершенно достаточно, чтобы
указать тому или другому его место.
В стране беспорядки, хлеба нет, война проиграна, а у них
любовь-морковь одна на уме.
Подытожить обзор можно словами некоего Александра
Бубликова:
Ни одной интегрирующей, творческой силы. Все одряхлело,
все изверилось в себя. Не видно никаких шансов справиться с
положением с помощью старой политической машины.
Ну прям, как про день сегодняшний...