На русофобской волне

Была в отпуске и целый месяц не слушала новостные радиостанции. Благодать. А в минувшую субботу, занимаясь готовкой на кухне, включила. РСН, потом «Эхо Москвы». С уходом Доренко  генитальной лексики стало меньше, но русофобского контента не убавилось. Одна историк (почему-то так и хочется взять это слово в кавычки) Ирина Карацупа, пригретая Сережей-пастушком,  чего стоит. На этот раз она живописала ужасы утопления в Амуре сто с лишним лет назад тысяч китайцев дальневосточными казаками. Предлагая, естественно, провести параллели с нынешним ксенофобским отношением российских граждан к трудовым мигрантам.  Мысль такая:  как был зверем наш народ, так и остался.

Еще одна дама той же политической ориентации - Юлия Латынина с «Эха» - с пеной у рта  восторгалась необыкновенным распространением гомосексуализма на Руси, далеко заткнувшей по этой части Западную Европу.

Ее единомышленница и культовая (в силу своего японского происхождения) икона российских либералов 90-х годов  Хакамада с той же радиостанции в обычной хабалистой манере рассуждала о том, что Россия очень ханжеская страна: «В СССР в деревне невозможно было найти девственницу. Все вытрахивались (неологизм!)»,  а строили, де, из себя невинных. Чем быстрее «мы станем чувственной страной, тем будет лучше для нас». Идеал для  Хакамады - итальянцы. Ну в самом деле, ну почему россияне не итальянцы?

Или не англосаксонцы? Тогда бы наши монархи погибали не от удара табакеркой или удушения шарфом, а как английский король Эдуард, убийством которого стал раскаленный вертел, воткнутый в королевский зад. Причем, предполагается, что произошло это в результате заговора его собственной жены и ее любовника. 

Наконец, главред «Эха Москвы», распираемый самомнением и чувством собственного величия, ни с того ни с сего брякнул: «Вот Пушкин в личной жизни был подлец, вот подлец. В отношениях с женщинами был подлец. Вы чего, перестали читать стихи Пушкина?». Вот так походя, ни с того ни с сего приложил поэта.

Однако тенденция...

Прямо сборище клеветников России, о которых сказал Пушкин в одноименном стихотворении: «Бессмысленно прельщает вас борьбы отчаянной отвага — и ненавидите вы нас...». Хотя смысл-то этой борьбы очевиден - "исправление" России, ее культурное перекодирование. Либералы любят отчизну, но странною любовью, заставляющую их шнырять по закоулкам российской истории в поисках темных мест и язв. Как тут не  вспомнить басню Крылова о свинье под дубом вековым:

"Наелась жёлудей досыта, доотвала;

 ‎Наевшись, выспалась под ним; ‎

Потом, глаза продравши, встала

И рылом подрывать у Дуба корни стала.

«Ведь это дереву вредит»,

‎Ей с Дубу Ворон говорит:

«Коль корни обнажишь, оно засохнуть может».—

«Пусть сохнет», говорит Свинья:

«Ничуть меня то не тревожит;

‎В нем проку мало вижу я;

Хоть век его не будь, ничуть не пожалею;

Лишь были б жолуди: ведь я от них жирею».

И еще в пандан. На «эховской» передаче «Цена Победы» всегда красной нитью проходит мысль о слишком великой цене нашей Победы. Так вот в эти же дни у ее ведущего Дымарского состоялась любопытная беседа с известной историком-либералкой Юлией Кантор об изданном издательством «Алгоритм» романе  Геббельса «Михаэль».

Главный вопрос: надо ли издавать такого рода литературу и не является ли запрет на ее издание своего рода идеологической цензурой? Кантор утверждала, что категорически нельзя, что такие книги должны быть абсолютно недоступны широким слоям населения, а имеют право быть прочитанными только кастой жрецов, хранителей знания – ну такими же, как она сама историками и социологами.

А почему? - пытался выяснить Дымарский, оправдываясь за то, что выступает  адвокатом дьявола. А потому, рубила Кантор, что угроза нацизма актуальна, что на улицах Москвы и Санкт-Петербурга развиваются националистические и профашистские движения. Понятно, что специальные люди типа Кантор не заразятся коричневым вирусом, а для  остальной массы это чревато...

Помните, как либералы клеймили СССР за идеологическую цензуру?

Но я-то о другом. Признавая опасность пропаганды нацизма, я одновременно против пропаганды русофобии. Она не менее опасна. Ее мощнейший селевой поток сминает национальное самосознание. Кому это выгодно?