На какой мы стадии


Я уже как-то подустала от этого мирового представления с нагнетанием обстановки. Все западные эксперты стали слишком шумными. Все рвут на себе рубаху, подняв на щит Украину. Я прочла статью Питера Померанцева, который заболел коронавирусом, но, лежа дома в постели, не может ни о чем думать, кроме Украины. Он разбил свой текст по дням, описывая каждый день своих мучений и страданий по Украине. И в попытке понять, являются ли дикие утверждения Путина о том, что «американцы размещают биологическое оружие в Украине, признаком безумия или просто «теорией сумасшедшего», которая утверждает, что для запугивания нужно вести себя как сумасшедший? Но разве сумасшествие уже не является разновидностью безумия? Что, если представление захватит игрока? Действие зашло так далеко, что теперь ему нужно какое-то вторжение, чтобы поддерживать его? И остается ли это психооперацией, если за ней стоит настоящее вторжение?»- размышляет Питер. Затем наступает другой день и Питер снова размышляет об Украине: «Путин нагромождает нереальность на нереальность, постоянно утверждая, что Украина — не настоящая страна, что русские и украинцы — «один народ», что Украины на самом деле не существует. На этот раз он заявил, что это всего лишь конструкция, «придуманная» Лениным. Однако что значит сказать, что страна существует или не существует? В какой момент всё становится «настоящим»? Страна становится «настоящей», когда обычные люди готовы умереть за нее: момент уничтожения — единственный момент, когда можно сказать, действительно ли что-то существует. Смерть дает реальность». Питера так сильно погружен в эти размышления, что ни о чем другом он думать не может. А еще он беспокоится о своих украинских друзьях, поэтому он звонит им, но к своему удивлению обнаруживает, что у них нет никаких страхов по этому поводу, они этим вообще не заморачиваются. Питер не может понять, почему его все это так сильно беспокоит, а украинцев — нет?
|
</> |