Н-209 и Черток

Если рассматривать документы о подготовке перелета Н-209 и сравнивать их с рассказами очевидцев — создается впечатления что это две совершенно разные истории, никак не соприкасающиеся между собой!
В реале первое упоминание о перелете Леваневского через полюс на ДБ-А пока найдено в письме Начальника Политуправления Главсевморпути Бергавинова которое он направил 23 апреля Молотову. Там он пишет что Леваневский волнуется о том, что решение о перелете не принято. А Болховитинов считает что работы по переоборудовании ДБ-А займут полтора,-два месяца и их надо бы уже начинать. То есть в конце апреля уже не просто выдвинута идея о прелете в США на ДБ-А, а уже проведены расчеты нужного переоборудования самолета для этого и подсчитано сколько времени это займет.
Разрешение на подобный перелет было получено во время совещания в Кремле в присутствии Сталина 25 мая 1937 года. А 29 мая наркому оборонной промышленности М.Л. Рухимовичу было направленно письмо с просьбой утвердить состав экипажа Леваневского! Там перечислялись те самые люди с которыми Леваневский и отправился в последний полет 12 августа. Кроме радиста правда. О нем в письме было написано что кандидатура его подбирается. В мае же был утвержден план перелетов от Главсевморпути где перелет Леваневского тоже был. То есть Н-209 вполне обосновано имел регистрацию самолета Главсеморпути.
А теперь если мы начнем читать воспоминания очевидцев, то столкнемся со всякими странностями. Б. Е. Черток более известный своими трудами в КБ Королева, на склоне лет выпустил свои мемуары под названием «Ракеты и люди», где рассказал о своей биографии и работах которых ему доводилось проводить. Для нас эти мемуары интересны, тем что в интересующее нас время Черток работал радиоинженером в КБ Болховитинова и занимался радиооборудованием самолета ДБ-А. И в отличие от основной части КБ в начале лета 1937 года находился в Москве на заводе №22, а не Казани куда перевели КБ.
Беда мемуаров Чертока в том что они писались по памяти и через много десятилетий после происходивших событий. А потому с датами там совсем плохо. Дневников он не вел, по документам свои мемуары не проверял, а потому они представляют более художественный интерес, но не могут служить источником достоверной информации.
История подготовки ДБ-А к перелету у него выглядит так:
«Болховитинов был срочно вызван из Казани и получил указание показать Леваневскому самолет. После первого знакомства с Леваневским Болховитинов собрал немногочисленных оставшихся на заводе № 22 соратников, в том числе и меня. Он резко отрицательно относился к идее использования единственного ДБ-А, проходящего летные испытания, для трансполярного полета. Когда я рассказал, какие доработки мы делали на ТБ-3 для арктического варианта, и оценил общий возможный объем работ не менее чем в два месяца, он совсем помрачнел.
"Самолет в любом случае мы обратно не получим. А следующий - когда еще будет?", - сказал он. В первых числах июня разработчики ДБ-А встретились впервые с Леваневским на заводском аэродроме. Я тогда еще не знал трудной военной биографии Леваневского. Одетый с иголочки, с внимательным и пристальным взглядом, он производил впечатление хорошо воспитанного аристократа. Пока шла подготовка к взлету, он был очень сдержан и молчалив. Видимо, позиция Болховитинова его огорчала.
Кастанаев поднял самолет, набрал высоту, потом спикировал для набора скорости и над аэродромом заложил очень крутой вираж. Оглушив нас ревом четырех форсированных моторов, он круто пошел вверх. Самолет был пустой, заправленный только для демонстрации. Кастанаеву легко удавались эффектные фигуры, не свойственные для тяжелого бомбардировщика. Наблюдая за полетом, Леваневский преобразился. Мы никак не ожидали от молчаливого гостя столь бурной реакции. Самолет еще не приземлился, а Леваневский сиял, излучал восторг и буквально бросился к Болховитинову:
"Дайте, дайте мне эту машину! Такое показать американцам! Им это и не снилось!" Какие дальше были объяснения между Леваневским и Болховитиновым, я не слышал. Известно, что Леваневский на следующий день был в Кремле. Затем туда вызвали и Болховитинова. Еще через день Болховитинов собрал в кабинете Тарасевича команду конструкторов, которой было объявлено, что правительство удовлетворило просьбу Леваневского и разрешило совершить перелет по маршруту Москва - Северный полюс - Аляска. Отныне мы все были призваны и мобилизованы на переделку ДБ-А для трансполярного перелета. На все про все нам отводилось полтора месяца.
Задание было очень почетное. Но если Болховитинов был недоволен тем, что у него - главного конструктора - отнимают единственный самолет ДБ-А, то я расстроился по совершенно другой причине.»
То есть по Чертоку выходит что только в июне Леваневский увидел ДБ-А, поехал в Кремль и ему разрешили лететь на нем в Америку. Хотя такое разрешение было получено еще в мае, и более того — в мае уже был сформирован экипаж! И более того — по его словам Болховитинов был расстроен что из-за перелета у них забирают единственный самолет, а это задержит доводку ДБ-А. Но к тому времени доводка первого экземпляра ДБ-А уже завершилась, а в мае начал полеты второй, сильно измененный экземпляр. А в Казани строился третий...
То есть в реале знакомство с ДБ-А могло произойти не в июне, а марте, а может и раньше. Но тогда никто самолет отбирать еще не хотел. А решение о его перелете было принято только в мае, а вовсе не на следующий день после показа самолета Леваневскому...
Ну и рассказ Чертока Болховитинову о двух месяцах на переоборудование можно считать фантазией , так как сроки эти были известны уже в апреле.
|
</> |