Мухитдинов против "перестройки" Берия.

ua_katarsis — 06.07.2024 Я ранее несколько раз так или иначе освещал попытку "перестройки № 1", затеянной Л.Берия после убийства И.Сталина. "Перестройка № 2", к слову, состоялась успешно после того, как Андропов убил Брежнева.
Общей в них было стремление уничтожить СССР, коммунизм, разрушить ОВД, сдав все позиции партнерам. Ошибки Берия были учтены "ставропольцами". Так, до ноября 1991г, что Ельцин,что Горбачев обманывали людей, что сохранят СССР, пусть и в форме "обновленной" версии.
Осуществить подобное Берия помешали государственники. Одним из них был Мухитдинов Нуритдин Акрамович, возглавлявший УзбССР. Фронтовик, разведчик (ОсНАЗ). Участвовал в Освободительном походе 1939. Это вам не нынешние "эффективные управленцы" с лицами варенного картофеля.
В своих воспоминаниях "Реки памяти, от Сталина до Горбачева" Нуритдин так вспоминает эти дни, когда он открыто пошел против Берия и его холуя, Маленкова.

В конце апреля 1953 г., как уже упоминалось в начале книги, нас пригласили в кабинет Первого секретаря ЦК Компартии Узбекистана. Собрались секретари и члены бю¬ро ЦК. А. И. Ниязов сообщил, что поступила “Записка Берии Л. П.”. Он тогда был членом Президиума ЦК КПСС, первым заместителем Председателя Совета Министров, возглавлял Министерство внутренних дел, объединенное с КГБ.
Ее прочитали нам вслух. Затем наступила гробовая тишина. Дело в том, что в “Записке” под видом “заботы” о кадрах Берия, по существу, протаскивал провинциализм и сталинскую “автономизацию” в ее худшей форме. Внешне это обосновывалось желанием, чтобы способные национальные кадры оставались работать на местах, на своей родине. При этом Берия ловко пытался вывести административные органы из-под контроля местных партийных и государственных органов. Характерно, что эта “Записка” поступила из секретариата Берии и в ЦК КПСС не рассматривалась.
Председательствующий предложил высказаться. Кто-то заметил, что нужно начинать составление списков. Мне предлагалось по министерствам, ведомствам и аппарату Совета Министров уточнить состав руководящих кадров по национальному и территориальному признакам и на этой основе подготовить предложения о замене одних руководителей — другими.
Взяв слово, я заявил, что действительно, подготовка квалифицированных руководящих кадров из числа людей коренной национальности — в частности, узбеков — является задачей, требующей первоочередного внимания. Тут у нас, наверное, есть пробелы, надо смелее выдвигать такие кадры. В настоящее время основные звенья укомплектованы в целом квалифицированными работниками. Конечно, у отдельных кадров есть недостатки, упущения, некоторые до¬пускают серьезные ошибки. В таких случаях нужно разбираться с каждым работником и решать. Но превращать кадровую политику в кратковременную кампанию навряд ли целесообразно. К тому же нельзя давать повода к столкновениям людей на почве национальной и территориальной принадлежности, это может привести к нарушению стабильности и осложнению политической обстановки.
Мне заметили: раз “Записка” прислана, то мы должны серьезно отнестись к ней. Тогда я спросил: что же будут делать те товарищи, которые родились и выросли в Узбекистане, но по национальности не являются узбеками? С другой стороны, немало узбеков проживают в Таджикистане, Киргизии, Туркмении, Казахстане. Что же, они окажутся там бесправными, второсортными, не будут иметь возможности работать на руководящих должностях?
С отрицательным мнением о предложениях, изложенных в “Записке”, но более осторожно и сдержанно выступили и некоторые другие товарищи. Поскольку это было не официальное заседание, мы, не принимая решения, договорились всесторонне все обдумать и еще раз собраться.
На следующий день сидели мы в кабинете с моими заместителями М. 3. Мирза-Ахмедовым, А. Н. Рудиным, помощиком П. А. Сибирцевым и исполняющим обязанности управляющего делами В. С. Гукасовым и составляли повестку дня заседания Совета Министров. Вдруг — звонок из Москвы. Предупредили, что будет разговаривать Лаврентий Павлович, и соединили. Он, не поздоровавшись, грубо спросил:
— Ты почему выступил против моей “Записки”?
В ответ я изложил свою точку зрения. Он, не дослушав, оскорбил меня, выругался словами, которые нельзя привести здесь, и угрожал, что снимет с работы, “сотрет в порошок”, а затем бросил трубку.
Я тут же позвонил Ниязову и попросил его вместе с другими секретарями ЦК принять меня. Через два часа я подъехал к нему. У него в кабинете сидели Р. Е. Мельников и М. А. Абдуразаков. Я рассказал о разговоре с Бери¬ей и попросил освободить меня от занимаемой, должности. Сидели долго. Амин Ирматович сказал:
— Подумаем. Давайте спокойно проведем праздник 1 Мая, а потом посоветуемся.
1 мая во время праздничной демонстрации трудящихся в Ташкенте на площади Ленина вместе с другими руководителями республики я тоже стоял на трибуне, отвечал на приветствия, улыбался, делал радостный вид. Но никто не знал, какие мрачные мысли одолевают меня.
Берия, еще более озлобленный разговором со мной, стал подключать других. 3 мая я собрался ехать в район, но по телефону передали, что надо явиться в ЦК. Там уже сидели члены бюро. Первый секретарь заявил, что есть предложение освободить Мухитдинова от должности Председателя Совета Министров.

...Председатель Президиума Верховного Совета Узбекской ССР Ш. Рашидов и секретарь Президиума Д. Ильхамова в тот же день подписали Указ о моем освобождении. Это было 6 мая 1953 г.
7 мая я уже собирался ехать на новую работу, когда мне позвонил из дома Амин Ирматович и попросил приехать прямо в ЦК. Зашел к нему в кабинет. Он с ходу сказал, что звонили из ЦК КПСС и предложили пока не реализовывать решение обо мне. Оказывается, Ворошилов, Хрущев, Молотов, Косыгин, Булганин высказали сомнение относительно целесообразности моего освобождения. Берия настаивал, его поддержали Маленков, Каганович, Микоян. Однако большинство было за продолжение моей работы на прежней должности. Об этом и сообщили Ниязову.
Внимание к моей персоне не является чем-то из ряда вон выходящим. Объясняется это тем, что Председатели Совета Министров союзных республик входили в номенкла¬туру Политбюро ЦК, к тому же я был членом ЦК КПСС и депутатом Верховного Совета. Видимо, сказалось тут то, что в личном плане члены Политбюро имели обо мне некоторое представление.
События продолжали развиваться. В тот же день вече¬ром позвонил Ниязову Хрущев. “Мы подумали,— сообщил он,— и чтобы не обострять, согласились с предложением Л. П. Берии. А Мухитдинов молодой, еще поработает на высоких постах”.

Интересно,что при Сталине на местах были люди, которые не боялись отстаивать свое мнение. В отличие от нынешних времен,когда,по ощущениям,на всех постах какие-то беспозвоночные сидят. Сплошные "чего-изволите-с"

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив