Мысли о книгах

Женя затеяла серию литературных постов, хороших постов, и я их хочу как бы анонсировать.
И с целью собственно самого анонса, ну и чтобы она, как это часто у нее бывает, не затолкала написанное в стол. Потому что, скажу вам честно, у меня такое ощущение, что в последнее время я – единственный читатель ее мыслей. А мысли там хорошие, правильные и… заставляют задуматься.
В данном и конкретном случае – задуматься о литературе. Ради чего пишутся книги? И ради чего они читаются? Что спрятано между строк? И спрятано ли там вообще хоть что-то?
Я лично только в последние года два начала об этом задумываться. А до этого была просто бездумным читателем и по сути мало чем отличалась от любителей тех же сериалов. Просто кто-то коротает время за экраном телевизора/ноутбука, а кто-то с книжкой в руках. Посмотрел/прочитал – забыл. Но ведь что-то в этом есть неправильное. Но вот что? От меня это как-то ускользало.
…Я помню свою первую самостоятельно прочитанную книгу. «Доктор Айболит» Корнея Чуковского.
Мы с папой только-только одолели букварь, и папа повел меня записываться в библиотеку. То есть, строго говоря, меня пятилетнюю в заводскую библиотеку, которая тогда располагалась во Дворце культуры «Авиатор», записать не могли – папа брал мне книги на свой абонемент, - но вот этот момент своего первого появления в библиотеке я помню очень хорошо.
Я помню, что к папе обращались по имени-отчеству. Помню, как радостно меня приветствовали женщины-библиотекари, спрашивали – как взрослую спрашивали – как меня зовут и что мне нравится читать. Помню, как я волновалась, отвечая, и как улыбался папа, ободряюще сжимая крепкими пальцами мою детскую ладошку.
А потом дома я вслух и с выражением читала: «Добрый доктор Айболит, он под деревом сидит, приходи к нему лечиться и корова, и волчица, и жучок, и червячок, и медведица!»
А потом было море, океан книг. Хороших книг. По-настоящему хороших. Мне в этом плане повезло. Моя мама всю жизнь собирала книги. Покупала, меняла, доставала. Когда раз в месяц они с папой ездили в Москву за продуктами (тогда в 80-е у нас в городе, наверно, все ездили), мама обязательно заглядывала в книжные магазины, на барахолки, ярмарки – везде, где можно было купить книги. Которые потом, аккуратно завернутые в газетные листы, везли домой. Везли вместе с килограммами колбасы и неизменными тортами «Сказка» и «Полено». Часто это были подержанные, купленные с рук тома, но все это имело мало значения – ведь с их страниц на меня глядел целый мир.
А еще у меня была тетя Тоня, в ее маленькой однокомнатной квартире самым ценным был книжный шкаф, забитый под завязку русской классикой и репродукциями художников-передвижников. Была школьная и районная библиотека. Были книги, которые мама приносила мне из своей передвижки – у нее на работе была такая общественная нагрузка, она заведовала передвижной библиотекой. И вот, что удивительно, я не помню много из того, что читала, скажем, за последние лет десять, но вот те книги, которые из маминой передвижки, те, что появлялись словно ниоткуда на моем письменном столе, их я помню хорошо.
«Сердце на ладони» Ивана Шамякина, «Педагогическая поэма» Макаренко, «Здравствуйте, пани Катерина!» Ирины Ирошниковой, «Синее море, белый пароход» Геннадия Машкина, «Четвертая высота» Елены Ильиной… и это лишь незначительная часть из того, что было тогда прочитано и что навсегда врезалось и в память, и в сердце.
Книги были редкостью.
Книги были драгоценностью.
Книги были мыслью, облеченной в буквы и предложения.
Но однажды все изменилось. И я даже помню, когда. И это было не в «благословенные» 90-е, это случилось раньше. Уже в конце 80-х.
На нас вдруг неожиданно хлынул поток книг, самых разных, в ярких обложках, с золотыми тисненными буквами заголовков, с глянцем снаружи и внутри – поток книг, в котором мы… ожидаемо захлебнулись.
Бесконечные анжелики и марианны, западные бестселлеры, детективы, любовные романы, фантастика и ужасы, триллеры, мистика, псевдоисторические романы… знаете, у нас дома в те годы появилась даже книга «Дневник личного архитектора Гитлера», где – тогда в еще робкой и завуалированной форме – преподносилась мысль, что фашистские военачальники были в сущности приличными людьми. Паулюс, я помню, там особенно хорошо был представлен. Милый, интеллигентный человек. С томиком Шиллера под подушкой.
И мы все это читали. Читали, читали, читали и уже мало понимали, что мы там читаем.
Да, это было похоже на поток. Даже не на поток – на сель. На грязевую лавину, сметающую все на своем пути.
И в этой лавине тонули настоящие книги.
Мы и сейчас все еще барахтаемся в этом грязном потоке. И не знаю, выплывем ли. Хочется верить, что да. Справимся. Сделаем. Победим. Как побеждали всегда. А иначе… для чего это все?
И… может, это история повторяется, конкретно в моем случае история семьи, но я, так же как моя мама в свое время, ищу и собираю книги – настоящие книги. Многие из них уже не печатаются. Но их еще можно купить с рук. Наследники распродают ненужные им библиотеки. Это тоже все подержанные книги, но живые, поразительно живые, хранящие тепло человеческих рук и карандашные пометки на полях. И даже… осенние засушенные листья клена между пожелтевших страниц…

|
</> |