Мысли без триумфализма. О христианстве и геополитике

pretre_philippe — 19.03.2014 Не менее 50% моей дружеской ленты ЖЖ радуются по поводу присоединения Крыма. Лично у меня не получается. Хотя бы потому, что для моих хороших знакомых, можно сказать, даже друзей, живущих в Киеве, это вовсе не повод для радости, а наоборот, боль. Кстати, я даже не знаю, кто они, больше украинцы или русские по происхождению, но для меня это никогда не было важно.

Могу понять и многих россиян, чувствующих некую психологическую компенсацию в виде реванша за утраченный СССР. Могу понять и тех украинцев, кто не был в восторге от маршей бандеровцев (как бы кто с исторической точки зрения к ним ни относился) и кто не вдохновлялся от перспективы быть третьесортной окраиной Европейского союза. Если бы всё это произошло лет двадцать назад, лично я бы в то время радовался и ликовал однозначно, по молодости. Но, впрочем, тогда никого из знакомых и друзей в Киеве или вообще на Украине у меня не было…

А сейчас христиане (православные, в частности) оказались не только по обе стороны одной и той же границы, в одних местах уже размытой, в других всё более укрепляемой, но и по разные стороны баррикад внутри двух стран. Разделения идут и среди бывших друзей, и даже в семьях. Кто сеет эти разделения и распри, известно всем – это враг рода человеческого. Но далеко не все проявляют в данном случае такие основные христианские добродетели, как веру, терпение и бдительность, не говоря уже о любви к предполагаемым врагам.

Споры о том, кто первый начал в самой Украине, зачем нужно было вмешиваться России, и что теперь делать и как жить дальше, могут вестись до хрипоты и до бесконечности. Оставаясь в нейтралитете, но выражая позицию, не совпадающую ни с (условно) патриотической, ни с (опять-таки условно) либеральной, рискуешь оказаться между двух перекрестных огней, поскольку не угодишь ни тем, ни другим. Не желая, допустим, никакого зла ни своей собственной стране, ни Украине, не соглашаясь с тем, что «весь фашизм идёт из Кремля», как тут любят иной раз писать, но и не разделяя в целом триумфализм большинства россиян в данной ситуации.

Одна из причин тут в том, что умы и настроения многих сейчас захватила так называемая геополитика. В обыкновенное время ей занимаются лишь профессиональные политологи, журналисты, философы разных мастей и направлений, причем не всегда успешно. В нынешнее время только ленивый не высказывается по подобным проблемам. Но именно потому, что это всё слишком земное, слишком человеческое, когда каждый видит правду ровно настолько, насколько он способен и хочет её видеть (и неизбежно видит её ограниченно), эти частичные видения правды лишь ещё больше разделяют и усугубляют ситуацию. Каждая сторона стремится любой ценой провозгласить и опубликовать свою правду, всегда частичную, при этом игнорируя правду оппонентов, заведомо такую же частичную. При этом полной правды всё равно никто не сможет охватить! Когда обе стороны принижают друг друга сначала в виде ярлыков (москали, совки, фашисты, империалисты, нацисты, майданутые и т.д.) и воюют в соцсетях, взаимные раздражение и злоба копятся, и продолжение словесной войны может последовать уже на улицах. Но дело не только в этом. Когда в общепланетарном масштабе включаются интересы разных крупных держав или целых их групп, тут до маленьких человечков, до отдельных овец, выбившихся из стада, в большой политике никому и никогда дела нет. И неважно совершенно, чьи это будут интересы и каких групп держав.

США привыкли, а вместе с ними и большая часть мирового сообщества, что сфера их интересов простирается практически по всему миру. Одни этим постоянно возмущаются, другие одобряют, третьи пытаются как-то отомстить (часть арабского мира) или что-то этому противопоставить (Россия)… Однополярный мир может быть не очень приятной вещью, тем более, когда этот мир становится всё более тесным. Но в конечном счёте борьба или конкуренция подобных интересов - это данность, с которой бороться примерно так же бесполезно, как с любым природным неприятным явлением, могущим подчас привести и к человеческим жертвам. Ну разве можно возмущаться против цунами или землетрясений? Можно скорбеть о человеческих жертвах, ими вызванных, и неизбежно об этом скорбеть. Но не больше. Надо учиться только это прогнозировать… Кому было какое дело у геополитиков Запада до невинных жертв среди сербского населения, когда бомбили Белград? Кому было дело до исконных сербских территорий, когда признали суверенитет Косова? Вопросы риторические. Есть ли дело у тех же США до преследуемых или просто запрещаемых христиан в Саудовской Аравии, в то время как о правах всяких там секс- и прочих меньшинств России или каким-то еще странам постоянно указывается? Ответы бесполезно ждать – в глобально-политических масштабах у «сильных мира сего» какая-то своя отвлечённая логика, к реальности имеющая весьма отдалённое отношение. Тут – интересы, и ничего личного. Русские большевики рассуждали о благе и любви к человечеству, но в реальной жизни мало кто из них мог постоянно мирно уживаться с конкретными живыми людьми. Наивно полагать, что российские геополитические прожектёры будут в лучшую сторону отличаться от своих западных коллег. Но демонизировать Россию (Кремль, Путина) – продуктивно ли, разумно ли, в конце концов? Как, впрочем, и демонизировать США? Не в той плоскости демонов искать надо. Христианские отношения могут строиться только на конкретной, личной основе, а не на отвлечённой геополитической. И именно на личной основе надо начинать сопротивляться этим самым демонам, не давая место в своём сердце дьяволу (буквально с греческого – «разделителю»).

С Сергеем Худиевым мы часто бывали оппонентами по разным церковным и церковно-общественным вопросам. Но вот с тем, как он в последние дни писал об украинской революции (Киевский провал), анализируя её с христианской точки зрения, приходится согласиться во всём. В частности:

«…В ситуации острого политического конфликта конфликт лояльностей неизбежен. Если христианин становится на одну из сторон в этом конфликте, он очень скоро сталкивается с тем, что «его» сторона начинает совершать действия, противные христианской совести. Их всегда совершают все стороны в конфликте. И тут он должен либо обличать «своих», идти на столкновение, напарываться на упреки в нелояльности (или кое-что потяжелее упреков) либо наоборот, уверять своих соратников, что Христос их одобряет. Христос вообще одобряет все, что делают «наши». Не может же Он не одобрить. Он для того и нужен, чтобы одобрять.

Обличить «своих» может быть очень тяжело не по страху перед репрессиями, а по глубокой эмоциональной и даже экзистенциальной вовлеченности. Массовые выступления, особенно связанные с борьбой и опасностью создают это удивительное чувство «нашести», единства с другими людьми, того самого теплого и упоительного братства, которое бывает только на баррикадах. В августе 1991 года я со своими друзьями стоял у Российского Белого Дома — и я до сих пор помню, как это упоительно, блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые. Чувство силы, смелости, достоинства, товарищества, неожиданной теплоты со стороны совершенно незнакомых людей. Экстатическое письмо про «богословие майдана» мне понятно — я помню вкус этого яростного вина и знаю, как оно сносит голову.»

Остаётся добавить, что нынешняя эйфория большей части россиян сродни этой самой недавней эйфории киевлян. Но за этими экстатическо-возбуждёнными днями неизбежно приходят будни. А с ними и разные непредсказуемые и неприятные для всех последствия, которых заранее никак не возможно просчитать. Многие ли участники майдана могли всерьёз предполагать, что после него сама Украина будет поставлена на грань элементарного выживания как государство? Вряд ли. Но то же самое касается и россиян. Что дни грядущие нам уготовят?.. Бог весть. Но многое будет зависеть и от того, насколько люди (простые, не политики) будут выдержанны, не поддаваясь либеральной, патриотической и прочей истерике. И с украинской, и с российской стороны.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив