Люди, я сама себе завидую! Я только что пришла с живого концерта Стинга... Или с концерта живого Стинга... В общем, Стинг пел для меня! Что, рядом было еще 6000 человек??? А я не заметила... Пришла, и сразу делиться впечатлениями, чтобы не расплескать до завтра, не затереть повседневностью.

   На самом деле было интересно перед концертом разглядывать собирающуюся публику. Молодящиеся поклонницы Стинга еще со времен Police с детьми (а может, внуками?), "золотая молодежь" на VIP-местах по 25 000 руб. и приезжие студенты, оторвавшие от сердца по две с половиной стипендии за простые входные билеты в фан-зону, тетеньки в длинных платьях, похожие на чиновниц, парень на костылях с гипсом выше колена, несколько сильно беременных девушек (детишки тоже потом попрыгали))).

   И тут вышел Стинг. Очень коротко стриженый, поджарый, в потрясающей форме для человека на седьмом десятке, в черных джинсах и простой белой майке, с гитарой. Сказал по-русски "Привет, Самара! Добрый вечер! Я Стинг!", чем уже вызвал радостное оживление. Церемонно, как истинный британец, представил музыкантов - "мистер такой-то, мистер такой-то, мисс бэк-вокал...", и так раза четыре за вечер. Кроме инструментов никакого оборудования, фон - просто черный занавес, никакого дыма и спецэффектов, только прожектора, иногда меняющие цвет и скользящие по залу или потолку. Стинг не скакал в розовой шубе, не гонял на четвереньках закованного в цепи клавишника и не поливал публику пеной из пушки, напоминающей детородный орган (это я вспомнила концерт Раммштайн, который мне тоже по-своему понравился). Он просто пел.

   При всей любви к мелодиям Стинга, его вокал мне раньше казался пресноватым, что ли, недостаточно экспрессивным. Сегодня то ли что-то сделали с акустикой Дворца Спорта, то ли Стинг тоже поймал настроение и показал, на что способен, то ли живой звук всегда впечатляет сильнее студийной записи. Голос лился мощно, свободно, был необыкновенно глубок и широк по диапазону, с переливами и оттенками. С первых же песен народ начал подвывать, а на узнаваемых аккордах мега-хита Englishman in New-York зал просто взревел. Стинг раз 15 повторил ключевые слова "будь собой, и неважно, что скажут", каждый раз по-разному. Вообще, сегодня было много настоящих джазовых импровизаций, и даже давно известные произведения звучали по-новому. Отдельная "песня" - инструментальная композиция, в которой Стинг предоставил "минуту славы", вернее, минут 5-6, каждому из музыкантов, и они оторвались по-полной, заводя зал своими соло на гитаре, клавишных, скрипке и ударных Девушка-вокалистка тоже порадовала, выдав нечто, способное вызвать ассоциации от воя волков на полную сегодня Луну до позывных внеземных цивилизаций.

   На сем все откланялись, выключили свет и покинули сцену. Чему публика, конечно, не поверила. И правильно, так как Стинг со товарищи вернулся и затянул мою любимую "Розу пустыни". Подняв при этом на ноги весь зал, не только партер, но и трибуны. Дальнейшее действо проходило уже в режиме "Руки вверх". Даже чиновницы слегка подергивали коленками. Сам Стинг сопроводил пение восточными танцевальными элементами, позволив полюбоваться своими накачанными руками. Всего он спел песен 20, в том числе пару забойных рок-н-ролльчиков. После чего опять откланялся.

   Не успела я подумать, что не может же он не спеть Fragile, как опять все вернулись именно с этой песней. Стинг сильно убавил мощность голоса, не потому, что устал, а это песня такая душевная, про то, как хрупко и ранимо все сущее. Захотелось впасть в качественный медляк, забывшись в крепких руках... да самого Стинга, чего уж мелочиться! )))

   Не поняла одно - с чего Гордон Мэттью Томас Самнер взял ник "Стинг" ("Жало"). Может, он по молодости и бунтарствовал и язвил, а может, правду пишут, что прозвали его так за желто-черный свитер (невольно прорекламировал еще не существовавший тогда "Билайн"))). Сейчас, по крайней мере, все интеллигентно, романтично и по-доброму.

   Пойду теперь забудусь сном, и пусть мне приснится бескрайний раскаленный песок, бездонное опрокинутое море неба, загадочный загорелый Змеелов с прозрачными глазами-колодцами на запыленном лице, и я, гибкая изумрудная ящерка, обращающаяся медноволосым миражом... И неизвестно как не засыхающая, наверное, ночами черпающая влагу из света огромных, висящих так низко, хоть складывай за пазуху, мохнатых южных звезд, Роза Пустыни, день ото дня только расцветающая и расправляющая шипы...