Она не называет своего имени. Опасается.

— Они говорят, что берут пробы и результаты проб хорошие. Но ведь водозабор у нас в нескольких километрах…

«Они», о которых говорит женщина, — сотрудники Росприроднадзора, прокуратуры и предприятия «Пермский картон», принадлежащего ПЦБК. Его местные считают причиной и резкого тошнотворного запаха, и гибели рыбы в Чусовой.

Люди в Голованово страдают уже больше 10 лет.

Часть 1. Жизнь под заводом

«Порой начинает резать глаза»

Мы плывем по реке с Сергеем Зуевым, он показывает мусор на поверхности воды в нескольких сотнях метров от предприятия. Засучив рукава, опускаю руку в воду, хватаю серо-черный слизкий ошметок — он похож на просроченное желе и не теряет своей формы, даже если долго держать его в руке.

— Вот ловишь рыбу на берегу, и из десяти пойманных минимум пять — больные, — рассказывает Зуев. — Без экологии не будет здоровья, а без здоровья не будет ничего.

Сергей проводит нас вглубь берега, на место, где, по его предположениям, в землю закопана труба, по которой отходы предприятия якобы поступают в реку.

— Пять-семь лет назад труба без углублений выходила в реку. На данный момент, думаем, она закопана под землю и выведена на 500–700 метров в Чусовую — чтобы сброс происходил на середине. Мы предполагаем, что кроме «официальной» трубы есть и «неофициальные», которые могут напрямую выходить с территории ПЦБК в реку. Но сейчас доказать это мы, конечно, не можем.

Зуеву 34 года. Он родился и вырос в Голованово. Сергей рассказывает, что ситуация с загрязнением с годами изменилась лишь в том плане, что ошметки мусора, плавающего в реке, стали меньше размером. Проблемы здесь существуют давно и не решаются. По словам мужчины, иногда сбросы случаются такой силы, что у людей начинает резать глаза.

Виной всему, говорит Сергей, — устаревшие очистные сооружения. Он, как и другие местные активисты, хочет добиться их модернизации. Подчеркивает, что не выступает за закрытие предприятия, и даже наоборот — только за его работу, ведь это тысячи рабочих мест.

— Но мы хотим, чтобы экология здесь была на первом месте. Если ее не будет — не будет и здоровья, а если не будет здоровья, кому это все нужно? Сбросы здесь происходят с самого основания завода. Нам надоело терпеть это, я живу здесь 34 года, каждое лето я вижу последствия сбросов и ощущаю неприятный запах. В 2016-м мы начали отправлять письма в Роспотребнадзор и другие органы. Летом комбинат оштрафовали на 120 тысяч рублей и приостановили его деятельность на несколько месяцев, но затем юристы обжаловали это решение, и комбинат продолжил свою работу. Штраф в 120 тысяч рублей для такого предприятия — это капля в море, цена минуты его работы. Мы не выступаем против существования комбината, мы хотим, чтобы он работал, соблюдая законы по экологии.

«Многие начали болеть»

Голованово с виду — уютный микрорайон. В нем тихо и немноголюдно. Жилые дома сменяются железной дорогой, перемежаются столбами ЛЭП.

Алексей Баталов, бизнесмен и кандидат в депутаты на прошедших выборах, рассказывает, что уже несколько лет пишет обращения в надзорные органы о нарушениях в деятельности комбината и об их последствиях для экологии и жителей, но пока проблема не решается.

Алексею 43 года, он всю жизнь живет в Голованово. Говорит, что проблема с загрязнениями в микрорайоне стала серьезной примерно в 2009–2010 годах, когда, по его предположениям, «Пермский ЦБК» в несколько раз увеличил свои производственные мощности. Тогда же, по словам мужчины, в Голованово начал появляться резкий устойчивый запах химии, а в 2016–2017 годах проблема обострилась настолько, что люди стали задыхаться.

— Начали писать обращения в Росприроднадзор и Роспотребнадзор, к депутатам городской думы. Нам приходили ответы, что все хорошо, нарушений не выявлено, никаких проблем нет. Потом я заметил, что многие жители частного сектора начали болеть: моя мама заболела раком, у нескольких человек возраста 55+, живущих рядом со мной, тоже обнаружили рак. После этого я решил выяснить, есть ли связь между сбросами с завода и состоянием здоровья населения. Оказалось, что запахи сероводорода и гниения сказываются на органах дыхания и на сердце, — объясняет Алексей. — В 2017 году я усилил свой напор, и примерно один раз в квартал, а иногда и раз в месяц начал писать обращения во все надзорные органы — в прокуратуру, МВД, приемную президента, уполномоченному по правам человека, с омбудсменом даже проводились встречи. На этих встречах присутствовали якобы работники предприятия — люди, которые говорили, что они живут здесь, но это было неправдой.

Алексей продолжил писать обращения. По его словам, в конце 2020 года завод снова вышел на высокие мощности. Тогда Баталов и еще 60 жителей «подключили депутатов Госдумы», написав им письма. Обращения также ушли в Генеральную прокуратуру, в приемную уполномоченного по правам человека и в приемную президента. «Маховик», по словам Баталова, «наконец закрутился».

— Природоохранная прокуратура прониклась нашей проблемой, начала совместную работу с Росприроднадзором. Одна из его сотрудниц билась за нас так, что дело было передано в суд. И судья вынесла решение о приостановке деятельности ПЦБК. В итоге запрет на работу предприятия сохранился всего пять-семь дней — комбинат обжаловал решение, но все равно — нашу проблему поняли.

Алексей рассказывает, что после решения суда о приостановке предприятия примерно месяц или полтора в Голованово не пахло сбросами, но теперь запах вернулся. Баталов, как и Сергей Зуев, предполагает, что у комбината есть некие «неучтенные» трубы, по которым отходы уходят в устье реки Васильевка (река, впадающая в Камское водохранилище. — Р. Х.).

— Их (сотрудников ПЦБК) всегда предупреждают о проверках, они все подчищают. Но хочется, чтобы собственники модернизировали очистные сооружения. Никто не хочет, чтобы завод закрылся, нет, — люди должны работать. То, что они там говорят, что мы хотим добиться этого [закрытия завода], это абсолютная неправда, — объясняет Алексей.

Баталов рассказывает, что два года назад, плавая на лодке в 200 метрах от предприятия, он видел, как на воде единым колом стоит грязная масса, которая, по его словам, образовалась там из-за сбросов отходов. Но главным показателем загрязненности Алексей считает воздух: иногда, по словам мужчины, сбросы с завода здесь случаются такой силы, что он просыпается среди ночи в своем доме от едкого запаха и першения в горле.

— Об экологических проблемах здесь знают все надзорные органы. Мне часто приходят бумаги, что предприятие оштрафовали на 20 тысяч рублей.

Что касается жителей Голованово, то люди здесь запуганы. Они боятся, что за сказанное ими против них же будут приняты меры.

В желтой воде

В феврале 2021 года жительница микрорайона Малые Реки (это часть Голованово) Людмила К. обратилась с открытым письмом к главе Росприроднадзора Светлане Радионовой. Женщина жаловалась на состояние экологии и сообщала, что в сентябре 2020 года в рамках внеплановой проверки Генпрокуратуры «было выявлено девять серьезных нарушений» в работе ПЦБК. «По нашим данным, должна была быть подготовлена экспертиза об ущербе, нанесенном окружающей среде, и возможная сумма исчисляется миллиардами рублей (в СМИ проходила информация примерно о 8 миллиардах). Но по сей день никакого решения по этому вопросу не вынесено. Среди жителей бытует устойчивое мнение, что вопрос с установлением размера ущерба затягивается из-за административных возможностей фактического (и частично даже юридического) владельца группы ПЦБК — депутата Законодательного собрания Пермского края Александра Бойченко», — писала она.

Мы нашли Людмилу Калашникову. Она проживает в Голованово уже 47 лет. Рядом с ее домом — большой огород, где растут ягоды, фрукты, овощи и цветы. А в нескольких десятках метров возвышается одинокая гора — короотвал, объект 50-метровой высоты, в котором, по словам жителей, сосредоточены тонны отходов древесины. Людмила рассказывает, что зимой гора на некоторых ее участках буквально «парит» из-за высокой температуры внутри. По этой горе, говорит женщина, также течет ручей, который впадает в Камское водохранилище.

— Я написала обращение (Радионовой. — Р. Х.), потому что проблема длится долго и не решается. Мне жаль людей и свою землю жалко. Завод хоть и штрафуют, а толку? Он продолжает заваливать короотвал отходами. Это не один год происходит. Я не одна, кто возмущался.

Людмила рассказывает, что им, жителям частного сектора, повезло — река находится рядом с их домами, и идущая от нее прохлада спасает от запаха сбросов. Но и сама река уже загрязнена, в ней стало меньше рыбы — почти исчезли щука и судак, а лещ стал солитерным — зараженным паразитами. При этом Людмила не связывает напрямую проблему деградации рыбы с деятельностью ПЦБК, а лишь предполагает, что комбинат может быть одной из причин.

— Я бурю лунку зимой, а из нее желтая вода идет. При этом на бур наматывается бумажная, словно чем-то склеенная масса. Ловим рыбу, всю ее на льду оставляем, ее вороны едят. Раньше рыбы было море. Сейчас такого нет, — рассказывает Людмила.

Больше всего женщину беспокоит короотвал комбината, который увеличивается в размерах. Однажды, вспоминает она, короотвал даже горел — Голованово тогда было в дыму.

— Очень давно на месте этой горы у людей были огороды. Они сыплют, сыплют, сыплют, а потом трактором раскидывают все — и таким образом отвал все больше становится. Они считают, что это их территория. Но ведь так нельзя, здесь же люди живут, — говорит пенсионерка.

Людмила рассказывает, что у соседей, живших рядом с короотвалом, стал разрушаться дом. Они тоже связали это с влиянием отходов, продавливающих грунт. Мы спускаемся вниз по улице, чтобы пройти к полуразрушенному дому.

Гора забрала

Мамед Эльхасович к обеду уже раскраснелся и весь вспотел, работая над восстановлением фундамента. Он живет в поселке почти 30 лет. Рассказывает, что, когда приехал сюда, зимой на его улице жило всего два человека, а сейчас постоянных жителей много — они строят дома, выращивают овощи и фрукты.

— Здесь вышел на улицу — солнце светит, хорошо. Тут сосед, там сосед, тут сели, там посидели — ну, деревня. В городе, конечно, не так. Но нас отсюда, похоже, уже начинают выживать.