Меган на обложке и в номере декабрьского Harper's Bazaar

euro_royals — 20.11.2025

После долгих лет пребывания в тени чужих интерпретаций и повествований герцогиня Сассекская готова написать следующую главу своей жизни самостоятельно.

Автор статьи: Кейтлин Гринидж, Фотографии: Малик Бодиан, Стиль: Карлос Назарио

На территории Ла-Брея — действующего палеонтологического раскопа и музея естественной истории в Лос-Анджелесе — раскинулась группа белых палаток, приготовленных для встречи девочек из местной академии STEM. У входа стоит палатка, где разместили внушительный деревянный стол с потёртой поверхностью, а за ним нависает брезент с репродукцией пейзажной живописи. Вся картина словно сошла с экрана — точь-в-точь полевая станция археолога из кино.

Одиннадцати- и двенадцатилетние девочки в своей серо-фиолетовой форме не подозревают, с кем им предстоит встретиться. Стоит теплый сентябрьский день, и я слышу их приглушенные голоса за пределами палатки.

К площадке подъезжает гольф-кар, и гравий хрустит под его колёсами. «Герцогиня Сассекская», — возвещает кто-то из окружения. Меган выходит, одетая в широкие брюки, шёлковую блузу и небольшие серьги-гвоздики в стиле паве от бренда Guzema, подарок от её мужа, принца Гарри.

В детстве Меган жила всего в нескольких кварталах отсюда. Она упоминает, что именно здесь каталась на велосипеде с мамой, прежде чем ей разрешили ездить сюда одной.


Платье: Chanel.
Браслет Love (личная вещь герцогини, она носит его постоянно): Cartier.
Кольцо: Belperron.

Все приглашают в палатку, где стоит стол с коробками, полными земли и образцов костей. Сотрудник музея начинает объяснять, что именно перед ними. Меган внимательна к девочкам; она спрашивает одну из них о её маникюре, другую — о том, что та изучает. Когда одна девочка упоминает о своей любви к языкам, Меган оживляется. «Я учу французский на Duolingo», — с гордостью говорит она, добавляя, что у неё уже 90-дневная серия занятий без перерыва.

Меган и девочки собираются для группового фото. Некоторые девочки смотрят прямо в камеру, в то время как другие щурятся или смотрят в сторону — возможно, это попытка справиться с смущением. Для многих девочек это как раз тот возраст, когда они начинают осознавать, что находятся у всех на виду, и иногда это внимание доброжелательно, но гораздо чаще — нет.

Сорокачетырехлетняя Меган стоит в центре группы. Она живет под таким пристальным вниманием, какое каждая девочка-подросток лишь представляет себе в своих фантазиях. Но для Меган это — суровая реальность. «Я не понимаю, как любая женщина, глядя на юную девушку, может не увидеть в ней себя, особенно в том возрасте», — позже говорит мне Меган.


Рубашка и брюки: Celine.
Серьги: HOWL.
Колье Clash de Cartier: Cartier.
Браслет-цепь: David Webb.
Браслеты: Sidney Garber.

Когда Меган обручилась с принцем Гарри в 2017 году, это вызвало тектонический сдвиг в культуре. Уже будучи актрисой популярного кабельного сериала «Форс-мажоры» и создательницей вдохновляющего личного бренда The Tig, Меган взлетела на вершину мировой известности и стала объектом интенсивного общественного интереса, состоявшего в равной степени из обожания и ненависти. Контраст в происхождении Меган и Гарри — она американка, он британец; она работающая актриса из скромной семьи, он член королевской семьи; она смешанной расы, а он символ монорасовой Британии, существующей скорее в воображении, — смешал множество привычных нарративов. В зависимости от точки зрения, их союз символизировал либо триумф либеральной, пострасовой меритократии, либо крах традиционных консервативных ценностей. В 2020 году, когда пара объявила о намерении «отойти от дел» королевской семьи и переехала в Калифорнию (таблоиды окрестили это «Мегзит»), это стало культурной точкой бифуркации: было ли это отказом от родовой травмы или же миллениалы просто боятся тяжелой работы? Однако во всех этих историях Меган потеряла свою субъектность и человечность.

«Меган понимает свой голос лучше, чем вы, лучше, чем любой продюсер мог бы его преподнести», — говорит Терри Вуд, бывший исполнительный вице-президент Harpo Productions, продюсерской компании Опры Уинфри. Вуд была исполнительным продюсером громкого интервью Опры с Меган и Гарри в 2021 году, после того как они отошли от дел королевской семьи (его выход в эфир вызвал настоящий афтершок), и работала с Меган над производством ее подкаста «Архетипы». «Она знает, как она выглядит со стороны, и знает, как хочет устанавливать связь. Она понимает, что о ней было так много написано, что когда она что-то делает, она хочет прорваться сквозь этот информационный шум, чтобы люди увидели: она искренне пытается быть собой».

Меган достигла уровня известности, который является необратимым. Возникает вопрос: что может сделать одна женщина с такой властью и таким сложным видом влияния? За пять лет, прошедших с момента ухода из «Фирмы» (так некоторые члены королевской семьи называют институт, который диктует им правила жизни), Меган оставалась сосредоточена на проектах, которые она создала сама и которые соответствуют её образу жизни как матери маленьких детей (принца Арчи, шести лет, и принцессы Лилибет, четырёх лет). Вместе с принцем Гарри она основала в 2020 году некоммерческий фонд Archewell с миссией «быть на виду и творить добро». Она подписала контракты на разработку контента со Spotify и Netflix. Её лайфстайл-проект «С любовью, Меган», в котором она приглашает друзей в калифорнийский дом в духе Нэнси Мейерс, чтобы вместе готовить, заниматься творчеством и садоводством, совпал с запуском её бренда As Ever, продающего ароматические свечи, джемы, цветочную посыпку и вино. После многих лет попыток других вписать её в свои нарративы, она теперь строит жизнь и карьеру, которые кажутся аутентичными ей и только ей — и позволяет себе наслаждаться этим.


Пальто, рубашка, водолазка и юбка: The Row.
Серьги Destinée: Cartier.
Туфли: Gianvito Rossi.

Мероприятие в Ла-Брее завершилось, и настало время ланча в Polo Lounge отеле Beverly Hills. Я следую за Меган под знаменитым зелено-белым полосатым навесом входа, через вестибюль с кремовым ковром, и мы выходим на террасу, где наше шествие сопровождают звуки живого пианино. Это место, давно ставшее площадкой для голливудских сделок и политических интриг, где приходят посмотреть и себя показать, было неслучайным выбором для моего первого интервью с Меган. Нас проводят к круглому столику в углу сада — на лучшее место, откуда мы видим остальных посетителей, а они видят нас троих (между нами сидит главный директор Сассексов по связям с общественностью). Мы заказываем на стол бургер с картофелем фри, а Меган — Polo Power Bowl. Когда блюдо подают, она с искренним восторгом демонстрирует его, любуясь идеально выложенными продуктами, образующими радугу. Во время нашей беседы Меган находит момент, чтобы поболтать с ресторатором Майклом Чоу (она говорит, что его ресторан обслуживал недавний день рождения принца Гарри, или «Эйча», как она его всегда называет), а также перешептывается с известным титаном киноиндустрии.

Как демонстрируют свою силу влиятельные женщины? Они проявляют покорность или доминирование? Меган, кажется, выбирает доброжелательность. Теплота, с которой она приветствует каждого из этих мужчин и которую они ей возвращают, искренна. Со мной, её собеседником, в общении, где баланс власти постоянно колеблется, она тепла, открыта и всегда поддерживает прямой зрительный контакт.

Это навык, который она оттачивала с детства. «Я была такой маленькой заучкой, — говорит она. — Вся моя идентичность заключалась в том, чтобы быть умной. Раньше было такое шоу... Я сейчас выдаю свой возраст, но вы помните Studs?» В этот момент я вспоминаю, что Меган, как и я, — представитель старшего поколения миллениалов, она родилась в 1981 году. Наше поколение часто ругают: старшие ненавидят нас за наше настойчивое стремление к аутентичности и социальной справедливости, а младшие высмеивают за нашу искреннюю веру в то, что мир способен меняться — то, что поколение Z окрестило «кринжем». Studs — это такая точка узнавания для старших миллениалов, игровое шоу о знакомствах, которое выходило на Fox в начале 90-х. Я отлично помню, как моя мама и её подруги ненавидели его из-за того, как часто участники использовали слово «булочки» [в значении «ягодицы»]. «После школы дети импровизировали и играли в свою версию Studs. Они говорили: «Ну, Меган может быть ведущей», — вспоминает она. — У меня был такой тип личности: «Я могу помочь координировать, организовать и содействовать». Думаю, сейчас я, наверное, такая же».


Платье: Balenciaga.
Серьги: Cartier.

Она снова возвращается к разговору о девочках из Ла-Брея и их уязвимости, с которой она явно себя отождествляет. Это понятно. Некоторым из тех девочек сейчас одиннадцать — столько же было и Меган, когда она окончила начальную школу Hollywood Little Red School House. В этом возрасте она написала письмо в компанию Procter & Gamble, протестуя против гендерных стереотипов в их рекламе. Это было также примерно во время восстания в Лос-Анджелесе в 1992 году. Когда я спрашиваю её сейчас о том времени, она говорит: «Это было настолько кинематографично, что, думаю, мало кто способен это представить... Настолько зрелищно. Повсюду дым. Люди разъезжали с распахнутыми багажниками своих внедорожников. Я видела, как люди бегут с коробками памперсов, разбитые витрины, а с неба сыпалось столько огня и пепла, что это напоминало снегопад». Мы сидим в Polo Lounge, и сейчас город оказался в эпицентре общенационального спора о применении иммиграционной политики нынешней администрации и продолжающейся переброске Национальной гвардии в города. Но город, повторяет Меган на протяжении всего нашего разговора, — «стоек». «Было страшно, но Лос-Анджелес это пережил».

Для Меган жизненный путь завершил полный круг. Сассексы переехали в Калифорнию в 2020 году, поселившись в Монтесито — уединенном и богатом анклаве, где живут такие знаменитости-предприниматели, как Опра Уинфри и Гвинет Пэлтроу. Там Меган восстановила связь с тесным кругом подруг, включая Келли Зейфен, с которой она познакомилась, когда обеим было чуть за двадцать. «У нас небольшая группа, и мы защищаем друг друга», — говорит Зейфен. Они потеряли связь, но Меган вышла на контакт в 2022 году, узнав, что девятилетний сын Зейфен скончался от COVID-19 и вирусного менингита. «В ту секунду, как я услышала её голос, я почувствовала, будто мы и не расставались», — говорит Зейфен. Зейфен входит в правление Alliance for Children’s Rights — некоммерческой организации, которая оказывает поддержку детям и подросткам в системе приемных семей Калифорнии и которую Меган и Гарри поддерживали через свой фонд Archewell. «Не проходит и дня, чтобы она не справилась о моём состоянии или я о её, — говорит Зейфен. - Кто угодно может появиться в твоей жизни в момент горя или нужды. Но часто эти люди не задерживаются надолго — их помощь мимолетна. Однако Меган всегда была готова быть рядом для каждого из нас».


Платье: Ferragamo.
Браслеты: Sidney Garber.
Браслет-цепь: David Webb.
Кольцо (на левой руке): Belperron.

Меган принадлежит к поколению женщин, которых учили искать самореализацию в работе. И это же поколение миллениалов пережило радикальную трансформацию, когда в 2020 году пандемия разрушила привычные уклады труда. Я спрашиваю её, испытала ли она — пусть и в своих уникальных обстоятельствах — что-то от того же переломного сдвига.

«Мне нравится рабочее сообщество и общение, — говорит Меган. — Думаю, во многом это у меня в ДНК». Это отношение контрастирует с нынешним трендом на «мягкую жизнь» — то есть жизнь без работы вне дома, с акцентом на лёгкость, которая, впрочем, требует собственного уровня невидимого труда. «Каждый должен делать то, что работает именно для него», — дипломатично говорит Меган. Но для неё самой «когда люди начинают замечать вашу трудовую этику и по-настоящему понимают, насколько вы преданы своему делу, — то, как вы проявляете себя в одной сфере, проявляется, я уверена, и во всех остальных. Для меня это значит, что с той же ответственностью я подхожу и к организации благотворительной ярмарки в школе моих детей, и к подготовке вечеринки для подруги, которая только что родила, и к ведению собственного бизнеса».

Страх провала — вечный спутник одержимости миллениалов достижениями, и его зримым воплощением стал феномен «гёрлбосс». Когда я затрагиваю эту тему и спрашиваю Меган, чему она научилась на своих ошибках, она с невозмутимым видом бросает: «Ты учишься больше так не делать», — и затем уточняет: «Если всё идет как по маслу, ты ничему не учишься. А если ты ничему не учишься, ты не сможешь расти». Она продолжает: «Я мама, и мои дети как раз в том возрасте, когда они постоянно чему-то учатся. Я вижу, как они сталкиваются с вещами, которые кажутся им совершенно непреодолимыми. Но ты можешь вспомнить и сказать: „Я знаю, что сейчас это кажется очень сложным, но поверь мне, скоро это будет даваться тебе так легко“. Я могу позволить себе ту же снисходительность как основатель проекта. Не существует понятия „идеально“. Мне тоже позволено ошибаться».

«К тому же, в попытках быть идеальной нет ничего веселого, — говорит Меган. — Так зачем к этому стремиться, если ты хочешь получать от жизни удовольствие?»

И, по словам её близкой подруги Серены Уильямс, Меган умеет это делать. «Нас объединяет любовь к хорошей мимозе, — говорит Уильямс. — Мы можем беседовать сто часов, а ощущение будто прошло лишь десять минут, и улыбка не сходит с наших лиц».

Зейфен рассказывает мне: «Она весёлая. Думаю, для многих это, возможно, неожиданно».

Уильямс, познакомившаяся с Меган больше десяти лет назад на вечеринке по случаю Суперкубка, говорит: «У нас у обеих, несомненно, сухое чувство юмора. Думаю, поэтому мы сразу прониклись друг к другу на этой дурацкой футбольной тусовке без всякой видимой причины. Мы просто стояли такие: 'И зачем мы тут оказались? Чтобы встретить друг друга?' Видимо, да. И с тех пор мы друзья на всю жизнь».

«Мне не нравится, когда вещи кажутся чрезмерно выверенными, — говорит Меган. — Если ты перезамесишь тесто, оно не поднимется. И иногда мне кажется, что стресс, который люди создают вокруг каких-то моментов... они настолько ими поглощены, что теряют удовольствие от самого процесса».

«Не каждый, кто начинает бизнес, находится под таким микроскопом, как она, — говорит Терри Вуд. — То, через что ей приходится проходить и что ей приходится переживать, — это осуждение, с которым сталкивается женщина-предприниматель, когда она настолько знаменита».


Топ: Toteme.
Брюки: Brunello Cucinelli.
Серьги: HOWL.
Браслеты: Sidney Garber.
Браслет-цепь: David Webb.

Официант подходит, чтобы убрать со стола, но Меган просит оставить картофель фри. Я спрашиваю её, чувствует ли она иногда необходимость разделять работу и семью. «Мой кабинет находится прямо рядом с кухней, и мне нравится, что я могу работать из дома, — говорит она. — Это большая роскошь». Её дочь Лилибет «забирается ко мне на колени, когда я нахожусь в середине встречи — будь то обсуждение прибылей и убытков моего бренда или что-то творческое».

На мой вопрос о том, что, как она надеется, её дети видят, наблюдая за её работой, Меган отвечает: «Я надеюсь, они видят ценность смелости. Они видели это, когда варенье было всего лишь жидкостью в кастрюле на плите, которая пузыриась. Когда ты молод, — добавляет она, — ты, думаю, немного более бесстрашен. С возрастом мы теряем часть этого».

Наше отведенное за столиком время подходит к концу. Остатки трапезы уносят, и официант приносит капучино без заказа. На пенке ресторан изобразил фотореалистичный портрет Меган. «О, — говорит она, с улыбкой глядя на него. — Я узнаю эту фотографию. Это с нашей поездки в Южную Африку». (Принц Гарри и Меган совершили тур по этой стране в 2019 году). Это милый и одновременно абсурдный бонус знаменитости, и Меган это так забавляет, что она фотографирует напиток.


Топ: Extreme Cashmere.
Брюки: Proenza Schouler.
Серьги-клипсы Gemini: Belperron.
Туфли: The Row.

Когда я встречаюсь с Меган неделей позже в ненастный день в Нью-Йорке, на ней чёрные леггинсы и толстовка оверсайз Северо-Западного университета (её альма-матер). Волосы убраны назад, и если на ней и есть макияж, это трудно определить: её кожа чиста, и видны веснушки. Она выглядит так, будто всё ещё может учиться в колледже.

Мы находимся в величественном коричневом каменном доме на Верхнем Ист-Сайде, который принадлежит одной из подруг Меган. Когда я вхожу, управляющий домом объявляет: «Меган, герцогиня Сассекская», хотя, кажется, кроме нас, в доме никого нет. Меган и Гарри находятся в Нью-Йорке, чтобы получить награду от проекта Healthy Minds, некоммерческой организации, занимающейся вопросами психического здоровья. Мы решаем, где проведём нашу беседу: внизу на кухне, со столешницами из дуба и видом на патио, или наверху. Она жестом указывает на второй этаж дома, куда можно подняться на стеклянном лифте из гостиной.

За неделю, прошедшую с нашей последней встречи, Меган произвела сенсацию, неожиданно появившись на показе Balenciaga в рамках Недели моды в Париже — первом показе под руководством Пьерпаоло Пиччоли. Они знакомы друг с другом много лет. «Я была счастлива за него, — говорит она. — Я связалась с ним и сказала: "Буду рада прийти и поддержать тебя". Мы сохранили это в секрете, и это было действительно весело».

И снова это слово. «Мне нравится, что я могу совмещать и то, и другое, — говорит Меган. — Играть в песочнице с моими детьми и сидеть в первом ряду на модном показе. Я думаю, в тот момент, когда ты начинаешь принимать все свои личные решения, основываясь на мнении со стороны, ты теряешь свою аутентичность». Я замечаю, что когда публичные женщины многогранны, они обычно подвергаются жёсткой критике. «Как ты думаешь, почему так?» — спрашивает меня Меган. Тут я сбиваюсь на рассуждения о глубоком и историческом недоверии нашей культуры к публичным высказываниям женщин. «Понимаешь, о чём я?» — наконец говорю я. Меган снова с невозмутимым видом отвечает: «Ну, да».

Я говорю ей, что, похоже, у неё здоровые личные границы. «Думаю, мои границы укрепились, как только я оказалась в центре внимания в этом очень... — она делает паузу, строит гримасу, похожую на ту, что была, когда она говорила об ошибках, и смеётся. — Я могу подобрать к этому пропуску любое прилагательное. И оно, наверное, подойдёт. Ты находишь разные способы защитить себя — будь то самосохранение или просто взросление».


Пальто, рубашка, водолазка и юбка: The Row.
Серьги Destinée: Cartier.
Туфли: Gianvito Rossi.

Её круг доверия очень узок. Она прикладывает руку к сердцу, когда говорит о своём муже. «Он любит меня так смело, так безоговорочно, и у него иной взгляд на вещи — ведь он видит в СМИ то, что остаётся скрыто от меня, — говорит она. — Никто в мире не любит меня сильнее, чем он, поэтому я знаю, что он всегда будет на моей стороне». С Гарри, объясняет Меган, «рядом человек, у которого есть та самая детская непосредственность и живость. Меня это так привлекало, и он разбудил это во мне. Это пронизывает каждую грань нашей жизни. Даже в бизнесе я хочу, чтобы мы играли, веселились, исследовали и творили».

Меган также благодарит свою мать, Дорию Рагленд, за то, что та научила её радоваться жизни. «В детстве я была очень серьёзным, не по годам развитым ребёнком, — говорит она. — Это всегда было частью моего характера. Моя мама говорила, что я просто такой родилась». Её мать, напротив, была «свободной духом», и они были неразлучны. Работая в турагентстве в детстве Меган, Рагленд использовала свои служебные скидки, чтобы они могли поехать в Мексику на День мёртвых. Бабушка Меган по материнской линии, ещё одна сильная независимая женщина, жила по соседству. Именно у своей бабушки Меган узнала о еде. Её мама нечасто готовила, и Меган помнит, что большую часть еды за её столом поглощали второпях — утром растворимые питательные коктейли Carnation, на обед — сэндвичи из магазина (хотя это часто была попытка исполнить просьбу Меган купить ей сэндвич из Subway, как в рекламе). У её бабушки, чья семья была из Теннесси, был сад, где Меган помогала собирать зелень и варить варенье.


Топ: Toteme
Брюки: Brunello Cucinelli
Серьги: HOWL
Браслеты: Sidney Garber
Браслет-цепь: David Webb
Туфли: Gianvito Rossi

Как она сама это описывает, её детство прошло в тесных семейных связях, хотя она отмечает, что её стиль воспитания «сильно отличается» от стиля её матери; она подошла к этому вопросу как к науке, используя книги и приложения, — такая добросовестность сделала её авторитетом в кругу подруг. «Она просто невероятно умна, и у меня есть ощущение, что я всегда могу чему-то у неё научиться, несмотря ни на что», — говорит Уильямс. Во время их последней встречи Меган «рассказывала об одной удивительной женщине, которая даёт очень полезные советы о том, как разговаривать с детьми. Я сейчас внедряю в свою жизнь так много из того, чему она меня научила».

Но когда Меган росла, её представления о том, какой должна быть мать или девочка, формировались не только под влиянием окружавших её женщин, но и в не меньшей степени под воздействием медиа. Она рассказывала, что захотела стать матерью, глядя на самостоятельных мам из ситкомов на TGIF и читая добрые комиксы про Арчи.

«Все спрашивали: "Ты хочешь быть Бетти или Вероникой?"»

«А кем хотела быть ты?» — спрашиваю я её.

«О, Бетти, конечно, — смеётся она. — Она была такой милой».

Тот Лос-Анджелес из детства Меган — с его разнообразными рабочими районами и магазином Erewhon «до того, как он стал модным», — остался в прошлом. Он изменился со временем, но был также опустошён пожарами прошлой зимой. Пасадина и Альтадена, два из наиболее пострадавших сообществ, были местами, где она проводила много времени в юности: «Я видела дома, где раньше оставалась на ночь с друзьями, превратившимися в пепел». Меган и Гарри были замечены после катастрофы, когда работали волонтёрами вместе с шеф-поваром Хосе Андресом и его некоммерческой организацией World Central Kitchen. «Речь шла не просто о том, чтобы раздать помощь, но о том, чтобы сделать это с уважением к достоинству людей, — говорит она. — Сможешь ли ты отнестись к ситуации с тем же вниманием, как если бы ты сам потерял всё?»

Мне уже почти пора уходить. Меган говорит, что у неё запланирован ланч с Глорией Стайнем, или Гло, как она её называет. Они познакомились во время пандемии: общая знакомая входила в их общий «ковидный пузырь». Стайнем приходила к ней домой на День благодарения. «Я всегда ею восхищалась», — говорит она. Меган поразительно спокойно относится к сюрреализму мировой знаменитости. И, кажется, даже получает от этого удовольствие.

В доме тихо. На улице тоже — из-за бури. Подойдя к двери, я оборачиваюсь и вижу, как Меган направляется обратно на кухню, озарённая зелёным светом залитого дождём сада, готовая перейти к следующему делу.


Пиджак и брюки: Dior.
Серьги из коллекции Blue Book: Tiffany & Co.

Парикмахер: Бен Скервин для Color Wow
Визажист: Диана Кендал
Маникюр: Доун Стерлинг для NailGlam
Продюсирование: Day Int.
Постановщик: Пирс Ханмер

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив