Матросы плакали навзрыд всей маршруткой

foto_history — 24.02.2024
Дмитрий Завалишин

Вчера перечитывала воспоминания декабриста Завалишина. Очень веселилась. Просто представила себе, как весь экипаж адмиральского корабля рыдает навзрыд. Рыдают матросы на палубе, рыдают кочегары в трюме, солит еду своими безостановочными слезами кок на камбузе. Впереди всех стоит сам адмирал Кроун, выпускающий из глаз, как клоун в цирке, две могучие струи слез. Палубу уже заливает слезами, когда херойский Завалишин выхватывает у всхлипывающего моряка кучу обреченных на утопление мундиров и раздает их матросам под восхищенным взглядом вытирающего потоки слез адмирала.. И плевать, что матросам незачем рыдать над впервые увиденными офицериками, обвиненными в измене царю и отечеству. Просто любит матросня поплакать. Плевать, что не при каких обстоятельствах не было бы позволено нарушить приказ и не совершить символического утопления мундиров, да и что команде с этой одежкой делать? Разве что пропить немедленно

В общем , представьте картину вопиющего и рыдающего экипажа кораблю, палубу затопленную слезами, адмирала, брызжущего потоками из глаз и заламывающего руки, офицеров, кидающихся в пучину морскую вниз головой об пол, а посередине дико ржущих декабристов. В общем, как пел Лаэртский, зарыдали шоферы автобусов Представили? Тогда читайте

«Наконец, 10-го июля 1826 г., нас разбудили в полночь. Мы оделись и вышли во внутренний двор крепости. Мы все были очень рады, что увиделись друг с другом, и грозные приготовления не имели ни малейшего влияния на расположение духа, который был, напротив, настроен как-то торжественно, так что на наших лицах выражалось торжество, тогда как офицеры и начальники войск, окружавших нас, были глубоко смущены и не выдерживали нашего взгляда. Начались шумные разговоры и расспросы, но скоро моряков отделили и, посадив на пароход, повезли в Кронштадт на флот, так как исполнение приговора над моряками должно было произойти на адмиральском корабле.

Вся дорога прошла в оживленных разговорах, и нам было очень весело. В шесть часов утра мы прибыли в Кронштадт, но прошли его и направились к стоявшему на большом рейде флоту под командою адмирала Кроуна, англичанина. Все люди на иностранных военных и купеческих кораблях находились на мачтах, чтобы удобнее рассмотреть, что будет происходить на адмиральском корабле.

Пароход пристал к парадному всходу флагманского корабля. Мы стали всходить на палубу, и тут нас ожидало новое торжество. Командир корабля и офицеры встречали нас пожатием руки, и стоявшие вдали приветствовали знаками. Началось чтение приговора. Старик адмирал не выдержал и зарыдал. Плакали навзрыд матросы и офицеры: многие из последних не могли перенести сцены и, замахав руками, бросались вниз. В числе осужденных видели они многих, которые принадлежали к так называемому цвету и надеждам флота.

Одни мы сохраняли горделивое спокойствие. Вдруг я вижу, что лейтенант Бодиско, который был приговорен только к разжалованию в матросы, к меньшей степени наказания, заплакал.

„Что это значит, Борис?“ – спросил я его. Он бросился к моим ногам и сказал: „Неужели думаете Вы, Дмитрий Иринархович, что я по малодушию плачу о своем приговоре? Напротив, я плачу оттого, что мне стыдно и досадно, что приговор мне такой ничтожный и я буду лишен чести разделить с вами ссылку и заточение“ '.

Эта сцена произвела потрясающее действие. Многие из матросов, державшие ружья на караул, как следует при чтении указов, взяли ружья под курок и утирали кулаком слезы, буквально потоком лившиеся по их мужественным лицам. Когда отобрали у нас мундиры и принесли солдатские шинели, положа их в груду, то я начал раздавать их товарищам и сказал им: „Господа, будет время, когда вы будете гордиться этою одеждою больше, нежели какими бы то ни было знаками отличия“.

Мундиры велено было потопить, так как на корабле нельзя было жечь их, что делали с мундирами тех, над которыми исполняли приговор в крепости. Но я не дал бросать мундиров в море, а роздал все матросам, и никто из начальников не решился тому препятствовать. Затем мы сошли снова на пароход, но, пока происходила вышеописанная церемония, офицеры с корабля позаботились отправить на пароход вкусный завтрак, чай, кофе, так что возвращение наше совершилось еще веселее, нежели передний путь».

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив