Марина

Сербия уже три месяца живет в условиях протестов. Причина? На реконструированном железнодорожном вокзале в Нови-Саде обрушился навес, в результате чего погибли 15 человек, а двое получили серьезные увечья... Студенты начали оправданный протест, но затем начали злоупотреблять им. Дети хотят порядка и работы, а устаревшие политики двадцатого века всеми силами пытаются удержать власть или добиться ее.Самая большая мразь оппозиции использует это для цветной революции. Но это еще не все, коммунисты и усташи тоже протестуют, они хуже всех.
И ситуация дошла до абсурда, куча паразитов и бездарных подхалимов задействовала все, что могла, сделала институты бессмысленными, а их спонсоры, «бывшие» коммунисты, а ныне бизнесмены, завышают цены на продукты на 300%. Законы на бумаге, завышенные цены, взяточничество, коррупция, отсутствие правосудия, отсутствие порядка...
Мое поколение, поколение X, виновато в этой ситуации, мы ничего не сделали, мы не разобрались с замаскированными коммунистическими ворами, которые стали «демократами/бизнесменами/экспертами». Еще более прискорбно, что многие к ним присоединились.
Мы не демонтировали систему, но могли ли мы это сделать?
Учителя также начали бунтовать и устраивать забастовки. Политически ангажированные родители сразу же начали просить поддержки учителей в группах Вибер...«Давайте поддержим наших школьных учителей!»
Я не говорил им идти туда, где не светит солнце, я просто игнорирую эту группу. Поддержка для кого?
Середина 80-х. В пятом классе у нас появились две новые девочки, Таня и Марина. Привыкание к учителям, к новым предметам, половое созревание... Марина была «странной», плохой ученицей, худой, нервной, запуганной и молчаливой... Школьный пример ребенка, которого будут травить в классе. Она была на два года старше нас, и на небольшом участке затылка у нее не было волос.
Наш классный руководитель был художником, и он тоже любил выпить с учителем биологии. Он не заметил никаких проблем в нашем классе, большинство оценок были хорошими, поведение в основном хорошее, никто не жаловался... У него были розовые очки. Или розовые слоны?
Но Марине было неуютно в нашем классе, мы, дети, были злыми. Конечно, не все были злыми, но я не разделяю нас, потому что многие молчали и отворачивались. Она мало училась, мало знала, но много плакала. Марина молчала и плакала.
Однажды пришла наша бывшая учительница... Она увидела, что происходит в ее классе (мы были в шестом классе), и рассказала нам, что происходит с Мариной. Родители в разводе, младшие брат и сестра, мать — заядлая алкоголичка, ни денег, ни покоя, крики, голод и побои... приходится заботиться о сестре и брате. В отличие от нас, детей с проблемами детства, у нее была жизнь, трудная жизнь.
Как педагог и женщина с большими знаниями, честностью и любовью к детям, она вмешалась, вовлекла педагога и выступила против ее коллеги, который не занимался с ребенком, чтобы мы не превратились в монстров и прекратили издеваться над ребенком.
Потом мы помогали Марине с учебой, защищали ее перед учителями, и число тех, кто ее дразнил, уменьшилось. Однажды ее мать пришла поговорить с классным руководителем, и выяснилось, что она начала лечение от алкоголизма. Конечно, она не могла этого вынести. Мы закончили начальную школу, потом Марина получила специальность продавца и устроилась на работу, школу она закончила с большим трудом. Но она восстанавливалась, как могла...
Какое отношение все это имеет к протестам и поддержке учителей в школе моего сына?
Школа, в которую он ходит, печально известна своими проблемами с издевательствами.
Школа так и не решила проблему детей, склонных к насилию. Их становилось все больше, жертвы меняли классы, а иногда и школы, но эти дети оставались. Моя дочь тоже ходила в эту школу, и я знаю об этих проблемах. И вот однажды нам звонит школьный педагог... На встрече выясняется, что наша дочь — насильница. Мы научили ее обращаться к учреждениям школы, учителям и школьному педагогу. У нее были проблемы с несколькими девочками и мальчиками, но никто не хотел ей помочь, ситуация становилась все хуже и хуже, и она вспомнила наши слова: «Никого не трогай, но и бить тебя не позволяй никому». Она сопротивлялась яростно, были кровь и синяки.
Ни один учитель или педагог школы не встал на защиту, чтобы предотвратить возникновение подобных ситуаций.
В прошлом году, если вы помните, в этой же школе была проблема. Целый шестой класс был расформирован из-за пяти проблемных мальчиков из одного класса. Эта проблема существует с третьего класса, и никто ее не решил. Школьный педагог и психолог всегда уходили на больничный, когда случался серьезный инцидент. Школа ждала, пока проблемы «исчезнут сами собой». В отчетах министерству описывалась идеальная ситуация: никакого насилия или его проявления были минимальными, и проблема была решена немедленно.
Детей распределили на три дня. Это сделала женщина, которая на протяжении трех лет не могла решить проблему насилия со стороны детей над другими детьми и срыва занятий, но за три дня она может оценить, кто с кем будет совместим в новом классе, оценив 120 детей. Школа оскорбляет наш интеллект.
И кого мне следует поддержать? Где они были в августе прошлого года, чтобы поддержать детей? Где они были все эти годы, чтобы защищать и поддерживать детей?
Они опасались за свое положение и избегали конфликтов с некомпетентными коллегами. Они переложили ответственность на кого-то другого, на детей и родителей.
Никто не хотел быть таким профессионалом и честным человеком, как моя учительница. Никто не хотел, чтобы в школах было как можно меньше Марин, чтобы предотвратить это. Все посмотрели в сторону.
То же самое происходит и во всех других слоях общества. Никто не равнялся на профессионалов, на честных людей, все следовали по пути наименьшего сопротивления и старались избегать конфликтов и неудобств. Все хотели получать зарплату, не выполняя свою работу.
Вот почему рушатся молодые жизни и почему люди умирают под бетоном.
И у студентов будут большие проблемы, они не будут знать, кого призвать к порядку, сначала на своих факультетах, а затем и в остальном обществе.
|
</> |