Манифест

decalog — 28.10.2010 Никита Михалков написал "Манифест просвещенного консерватизма", который был опубликован вчера. Сегодня люди писали об этом.


Иван Давыдов
Воровать нехорошо. Свободы должны быть. Законы должны соблюдаться. Жизненный уровень граждан должен быть достойным. Умные должны управлять, а глупые не должны. Коррупция разъедает государство. Как железо — ржа, как червь — дерево, так печаль точит сердце мужа. Олень — животное. Воробей — птица. Россия — наше отечество.
Чтобы купола все сияли золотом. И водочка холодная. Икорка паюсная. В душе народность и тоска по государю. Гимназистки румяные. Сечь сенную девку на конюшне. Ну и клюковка чтобы, клюковка. Цыган, медведь на цепи. Мохнатый шмель на душистый хмель. Империя чтобы! Мораль! Скоты! Я вам всем покажу! Киев! Владимир! Москва! Петербург-Петроград! Москва! И вообще, извольте встать!

Александр Проханов
"Может быть, это он написал, может его рукой водил Господь Бог, может Бог перепоручил ангелу небесному водить рукой Михалкова. Что-то в этом роде".

Егор Холмогоров
И тут мы встречаемся с настоящим живым противоречием русской жизни и русской мысли. Её основным противоречием, которое трагично для всякого, кто считает идею русского самодержавия живой идеей, русское православие - единственной спасительной истиной этого мира, а русскую народность прекраснейшим цветком в созвездии великих мировых культур. Противоречие это в том, что если эти высокие и великие ценности будут настроены на то, чтобы подчинить русский народ, русскую государственность, русскую культуру интересам мирового финансово-олигахического спрута, будут нацелены на выжимание из русских трехсотпроцентной прибыли для транснациональных корпораций, если русские ценности будут направлены на обоснование и оправдание русской и мировой несправедливости, то, скорее всего, русский народ с болью, но без колебаний променяет эти ценности на любые другие, которые его от этой несправедливости освободят. И единственным достойным выбором для русского консерватора в этой ситуации будет не проклясть "недостаточно духовный" русский народ, но и не пойти на предательство ценностей, а просто сгореть на мученическом костре за свои ценности, от рук отрекшегося от них народа, но не проклиная, а благословляя его и моля Бога дать нам лучший выбор, чем этот.

Михаил Ремизов
Неправы те, кто говорят, что консерваторы «против перемен». Точнее сказать иначе – консерваторы против перемен ради перемен. Против того, чтобы новизна считалась самоцелью или преподносилась в качестве решающего преимущества. А это часто происходит в современном обществе, пронизанном своего рода индустрией новизны. Которая развивается очень часто в ущерб индустрии качества. Это проявляется и в наших сегодняшних дискуссиях, где технологический прогресс подменяется гаджетоманией, гонкой бесконечных маркетинговых усовершенствований. А политическое развитие сводится к требованию «перемен», воспринимаемых банально, как «движуха».

Поэтому консерваторы призывают: хватит уже говорить об открытости новому, давайте говорить об открытости лучшему, открытости нужному, открытости главному. Призыв такого рода вполне своевременен. И я нисколько не считаю, что он антимодернизационен. Речь просто о том, чтобы модернизация не стала просто очередным гаджетом в этой индустрии непродуктивной «новизны».

Теперь о политической актуальности консерватизма. Политика – это продолжение войны другими средствами, это игра общественных интересов. Причем очень часто – игра с нулевой суммой. Какие общественные интересы представляет консерватизм в ситуации, когда мы уже не можем говорить ни о феодальной аристократии, ни о традиционном крестьянстве, ни о династии или военном сословии, т.е. о тех социальных референтах, с которыми связывал себя консерватизм раньше?

Я думаю, что в сегодняшнем европейском обществе консервативная политика – это политика отстаивания интересов национального, социального, морального большинства, которым угрожает коалиция самых разнообразных меньшинств. Причем другие идеологии – либерализм и социализм – слишком увлечены и ангажированы сегодня именно интересами агрессивной коалиции меньшинств. Они утратили свой первоначальный смысл и поступили на службу новой тоталитарной идеологии – идеологии политкорректности. Консерватизм в этой ситуации является идеологией обуздания меньшинств и эмансипации репрессированного большинства, точнее, репрессированной нормы, репрессированного эталона европейской, христианской цивилизации. Для России сегодня это становится не менее актуально, чем для Европы.


Александр Елисеев
Никита Сергеевич предлагает нам вполне себе классический партийно-парламентский строй западного образца: «В будущем в России должны остаться три политические партии, могущие реально бороться за власть: консервативная, либеральная и социалистическая».
Очевидно, что в такой оптике не может быть и речи о России «по михалковски». Речь идет о России, в которой существует партия, взявшая на вооружение его идеи. Даже находясь у власти, такая партия никогда не выполнит положений своей программы, ибо она будет вынуждена постоянно оглядываться на своих конкурентов. Электоральные границы всегда подвижны: если некоторая часть «консерваторов» всегда будет голосовать за свою партию, то другая часть может в любой момент переметнуться к «либералам» (или «социалистам»). Надо постоянно угождать нестабильному электорату, и поэтому партийные политики на Западе всегда склонны к масштабным компромиссам – за счет идеологии.
Многие уже успели сравнить манифест Михалкова с программной работой А. И. Солженицына «Как нам обустроить Россию», которая вышла двадцать лет назад. Отчасти это сравнение уместно, ибо в обоих случаях имеет место национально-консервативный либерализм. Однако, Солженицын все-таки пытается хоть как-то дистанцироваться от западной модели, предлагая избавить власть от влияния партий. Но в консервативном манифесте этого нет и в помине, нам предлагается просто скопировать западный опыт. И здесь «имперец» Михалков придерживается той же стратегии, что и наши национал-демократы – от К. А. Крылова до А. А. Широпаева.
Хотя есть, конечно, некоторое отличие. Михалков призывает задействовать «предреволюционный опыт российской парламентской практики и партийного строительства». То есть, нам предлагают равняться на механизмы, которые привели Россию к Февралю 1917 года. И партийный образец подобран соответствующий: «Члены «Союза 17 октября», внесшие в 1905 году в практику политической жизни России принцип солидарного осуществления реформ представителями государственной бюрократии и гражданской общественности и видевшие свою главную цель в «мостостроительстве» между земским самоуправлением и верховной властью, являются историческим примером партийного объединения просвещенных консерваторов, сыгравшего значительную роль в деятельности Государственной думы третьего созыва».
Что ж, всем известно – какую роль сыграли октябристы в отстранении от власти Государя. И его отречение принимал один из лидеров «Союза-17-10» А. И. Гучков – вместе с другим «просвещенным консерватором» («прогрессивным националистом») В. В. Шульгиным.
Но если октябристы все же были за конституционную монархию, то у Михалкова о монархии нет и полслова. По сути, он предлагает нам правую версию феврализма – без Царя, но и без бардака: «Мы считаем, что верховную власть в России следует мыслить как единую и единственную, правовую и правдивую власть. Прототип такой власти исторически нам близок и понятен. В настоящее время он конституционно закреплен и представлен в должности Президента России».

Леонид Волков
Все-таки, это только в России такое возможно, когда человек одновременно, почти в один день, проводит коррупционное и дикое решение об отчислении ему одного процента чуть ни со всего в природе (почему тогда не с воздуха, который может быть использован для распространения звуковых волн?), и публикует пафосный, хоть и бессвязный, манифест за всё хорошее и против всего плохого.

Юрий Шувалов
«Манифест Никиты Михалкова, безусловно, является знаковым событием общественной жизни. Мы не можем не приветствовать появление документа, в котором подчеркивается значение традиционных ценностей, ценностей российской культуры. Думаю, что манифест будет иметь позитивное влияние на общественное развитие современной России.
Манифест Никиты Михалкова нуждается в спокойном изучении. При беглом просмотре со многим в нем можно согласиться, а с чем-то поспорить. Мы обязательно вынесем документ на обсуждение на площадки политических клубов Партии.
Идеология консерватизма имеет глубокие исторические корни. Но при этом консерватизм развивается, и сам по себе является идеологией развития. Очевидно, что при сохранении базовых ценностей – таких, как крепкая семья, сильное государство, духовность и культура, – современный консерватор выступает сторонником новаций, обеспечивающих развитие страны. Это человек, действующий в соответствии с актуальными вызовами современного мира.
«Единая Россия» приняла российский консерватизм в качестве своей идеологии. В рамках этой концепции мы рассматриваем идеи просвещенного консерватизма как неотъемлемую часть той идеологии, которую реализует Партия.
Российский консерватизм – это и сохранение культурного богатства, и технологическое и социальное развитие. Это развитие, основанное на фундаментальных ценностях и ориентированное на создание комфортной жизненной среды».

Леонид Радзиховский
Понятно, что единственной альтернативой либеральной модернизации – погоне за Западом – Михалков считает, по большому счету, крепостное право. Он бы рад вернуться, если не в XIX век, то хотя бы в то время, когда ему было лет на 30, на 40 меньше. Хорошо тогда было, что говорить, сейчас оно похуже стало. А крепостное право и сословное общество – это вообще прекрасная штука, только в основном почему-то нравится оно помещикам: крепостные на этот счет, подлецы, имеют другое мнение. И беда в том, что именно крепостных-то и стали слушать. Если бы они варежки свои закрыли, то опять было бы хорошо, помещикам хорошо, крепостным – а что крепостным? Живут, хлеб жуют, смотрят фильм «Цитадель» или «Утомленные солнцем». Да, сословное общество – это прекрасная вещь, ну а низшим сословиям, которые, как правило, на этот счет имеют другое мнение, можно и рот заткнуть, и тогда они не будут возникать.
А, в принципе, «Манифест» Никиты Сергеевича опоздал ровно на 12 лет. В 2000 году он говорил то же самое, только манифестов не писал, снялся даже в роли Александра III. Тогда это казалось чем-то свеженьким, новеньким, потому что тогда действительно всех достала эта либеральная модернизация, либерализм, космополитизм, мондиализм, ну, словом, проклятые 1990-е. Но с тех пор, слава тебе господи, прошло 12 лет.

Анатолий Вассерман
В ответ на новый консервативный манифест Никиты Михалкова в новостях телеканала Рен журналист Дмитрий Губин возмущённо заявил: именно консерватизм отвечает за все беды России -- русскую грязь, русскую отсталость, русское пьянство, русское рабство. А я-то надеялся, что после трилогии Владимира Мединского "Мифы о России" всерьёз говорить о русских грязи, отсталости, пьянстве и рабстве попросту неприлично.

Андрей Ашкеров
Это тайник души, по случайности наделенной наивысшей рыночной стоимостью. Положенная под процент слезинка ребенка. Торжественный союз духа с интересом. Истовое радение как право на дальнейший передел активов государства-корпорации. И тут Михалков метит куда дальше Лужкова. Лужков по сравнению с Михалковым - жалкий "голубой воришка" из 2-го Дома Старсобеса, слишком виноватый, слишком застенчивый. Лужков пользовался всеми прелестями статусной ренты, кроме одной - он не рассматривал статусную ренту как непосредственный эквивалент неиссякающей духовности.
Я все думал: когда же система статусной ренты получит, наконец, идеологическое выражение? Момент настал - ржаво-корежливый механизм статусной ренты оказался смазан густым метафизическим настоем квасного сребролюбия пополам с гноем коррупционной благодати. Дух воссиял, превратившись в неофеодальную белую кость - с правом выступать в роли акционера большинства и монетизировать не только его волю, но и саму возможность существования.

Артем Акопян
Консервативный манифест Никиты Михалкова произвел грандиозный эффект на политизированное сообщество и уже совершенно точно понятно, что он стал одним из основных событий и без того бурной политической осени. Михалков еще раз доказал, что он великий мастер своего актерско-режиссерского мастерства и со своим манифестом он выстрелил в точности в нужную точку в нужное время. Рассчитал настроения с удивительной точностью до недели и дня.
Именно сейчас окончательно сломалась прежняя структура идеологического противостояния в обществе, и каждый политизированный гражданин встал перед необходимостью нового самоопределения. Бывшие «охранители» окончательно разочаровались в Кремле и осознали себя в оппозиции. Но и бывшая «оппозиция» вынуждена определяться с кем они – с Лимоновым и его полутора тысячами, или с Алексеевой и ее благообразными восемью сотнями. Лояльность и нелояльность власти больше не работают в качестве побудительного мотива для объединения различных политических сил. Возвращается противостояние политических идеологий.

Дмитрий Володихин
Я считаю, что «Манифест просвещенного консерватизма» Никиты Михалкова может привести к обновлению идеологии той консервативной партии, которая в настоящее время находится у власти. Я имею в виду не только депутатов, общественных деятелей, а также людей, занимающих важное положение в правительстве и в прочих административных структурах. Иными словами, у этого документа есть шанс стать государственной идеологией. Во всяком случае, он примет участие в конкурентной борьбе, которая проходит сейчас между разнообразными программами.
При этом мне весьма импонирует тот факт, что в качестве людей прошлого, идейно близких манифесту, Никита Сергеевич называет от литературы и искусства Николая Васильевича Гоголя, от церкви митрополита Филарета Дроздова, от философии целый ряд интеллектуалов. В первую очередь, Константина Николаевича Леонтьева. От деятелей прессы – Алексея Сергеевича Суворина, издававшего газету «Новое время». Наконец, от политиков – Петра Аркадьевича Столыпина. Если говорить о современности, то «Манифест» Никиты Сергеевича Михалкова послужит документом, сплачивающим здоровых государственников, людей имперской ориентации, людей, которые с уважением и надеждой взирают на российскую историю, историю, прошедшую путь от Святой Руси к Великой России в период Российской империи. Также документ сплотит людей, которые считают религиозное миросозерцание самым важным, что есть и в политике, и в личной жизни каждого активно действующего индивида в современной России.
При этом, несмотря на свой консерватизм, документ никак не покушается на права людей, например, на их право свободно исповедовать избранную религию. В этом смысле документ весьма мягок, я процитирую: «Идеология просвещенного консерватизма впитала в себя фундаментальные духовные основы православия и традиционных для России религий». Что касается традиционных для России религий, то в первую очередь «Манифест» апеллирует к православию, это номер один, затем к исламу и буддизму. То есть, иными словами, для людей, которые выступают за национальное преображение России, за более жесткие варианты консерватизма, в религиозном и национальном смысле этот документ будет выглядеть достаточно мягко. А для государства он будет выглядеть приемлемо по той причине, что он ни в какой степени не идет вразрез с действующими законами Российской Федерации.

Аркадий Малер
Нашим «просвещенным консерваторам» часто бывает трудно удержаться в своей автономной позиции, и они, реагируя на угрозу с одной стороны, бросаются в другую. В данном случае это сказывается на том, что, призывая к «просвещенному консерватизму», пафос михалковского «Манифеста» все-таки направлен против одной из сторон, а именно либеральной. Может создаться впечатление, что никаких иных объективных угроз нашему обществу, кроме как с либерально-нигилистской стороны, не существует, а вся наша консервативная реакция заведомо во всем права, что отразилось на малоосмысленном евразийстве творения Михалкова. Да, просвещенный консерватизм направлен против западного либерализма и революционного социализма как тупиковых путей развития цивилизации, но он в равной степени направлен и против того непросвещенного, варварского консерватизма, который часто свойственен восточным деспотиям типа сегодняшних КНДР или Ирана. Поэтому весь смысл этого «Манифеста» убивают формулы типа «Россия-Евразия — это не Европа и не Азия, и не механическое сочетание последних. Это самостоятельный культурноисторический материк, органическое, национальное единство, геополитический и сакральный центр мира». Осталось только написать, что «православие ближе к исламу, чем к католицизму», и на этом просвещенный консерватизм заканчивается.

Виктор Милитарев
Нет, это очень приятно слышать, я и сам государственник, и мы с Никитой Сергеевичем единоверцы, оба православные, но этого недостаточно. Мне очень интересно, что Никита Сергеевич ответит на письмо жителей Малого Козихинского переулка, которые, уважая его как замечательного кинорежиссера, деятеля искусств и патриота, просят все-таки прекратить разрушение исторических зданий в переулке и не строить для михалковской компании «ТриТэ» гостиницу. Коль скоро Никита Сергеевич написал такой замечательный «Манифест», то есть надежда, что он услышит жителей своего района.

Дмитрий Узланер
Консерватизм российской политической системы – это консерватизм человека, который, не сильно разбираясь в устройстве сломавшегося пылесоса, полез его ремонтировать. Он тряс его, вертел, бил по нему ногой, чистил от грязи. И, о чудо! Пылесос заработал! Не понятно как, но заработал. Пусть что-то стучит, детали лишние остались, да и тяга не та… Но ведь работает! Глядит человек на дело рук своих и боится сглазить. А тут под ухом условный Михалков со своим манифестом… Да, ну его – думает наш консерватор, – с его «просвещенным консерватизмом»/«либеральной модернизацией» – вдруг опять что сломается!

Константин Аршин
Впрочем, если отбросить излишний пафос и антимодернизм, присущие Никите Сергеевичу, и явно нашедший свое отражение в «Манифесте», то можно утверждать следующее. «Манифест просвещенного консерватизма» - это готовая идеологическая платформа для «Единой России», которую, помнится, все недоброжелатели упрекали в отсутствии внятной идейно-политической основы. Теперь такая идеология, или то содержание, которое могло бы быть использовано для ее формулировки, наконец-то, появилась. В России есть партия, объявившая себя консервативной, в России есть внятная формулировка консервативных принципов. Может быть, настало время их объединить?

Марк Сандомирский
На меня лично в тексте "Манифеста", на фоне очень позитивных высказываний о социальной ответственности, о правде и т.п., произвел впечатление продеклариованный принцип жизни российского общества: признание греховности человеческой природы и неразрывной связи человека с окружающим его материальным миром(!)
В этом я заметил связь с недавним изменением налогового законодательства. А вы ее улавливаете, уважаемые блоггеры? Вы грешны уже тем, что вы - блоггеры. Вы грешны тем, что вы - пользователи интернета. Вы грешны тем, что используете компьютеры. Вы грешны потенциальным покушением на авторские права правообладателей контента!!

Александр Дугин
— Я полностью согласен с тезисами, изложенными в манифесте. Они совпадают с моей программой Евразийского движения, поэтому, можно сказать, что это мои идеи. Если бы Михалков создал политическую партию, я бы, не задумываясь, к нему присоединился. В просвещенном мире имеет значение идея, а не размер украденного, у нас же все наоборот. Все решается интриганами, чиновниками и функционерами, для них инициатива может показаться несерьезной, потому что плевать они хотели на идеологию, им важны только деньги. Но, к сожалению, без их поддержки не получится создать партию силами Михалкова. Все зависит от их решения, но очевидно, что общественный заказ на консервативную партию есть. Для образованных же людей все иначе, это то, что может сплотить их. Манифест – то событие, которое поможет объединиться русской интеллигенции.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив