Макро теория фашизма-1

sl_lopatnikov — 12.08.2019 ОНИ ОФИГЕЛИ ЧУТЬ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ПОЛНОСТЬЮ. Я ВЫНУЖДЕН ПУБЛИКОВАТЬ ЭТОТ ТЕКСТ В ЖЖ, ПОСКОЛЬКУ С ДРУГОЙ ПУБЛИЧНОЙ ПЛОЩАДКИ ОН БЫЛ НАГЛО И БЕЗ ПРЕДУПРЕЖЕНИЯ УДАЛЕН.

Сегодня я хочу поговорить о фашизме. Не о том, ругательском, фашизме, системы: «Ты, гад, фашист», а о фашизме настоящем, идеологическом, как утверждают некоторые исследователи, об одной из трех главных идеологий эпохи модерна наряду с либерализмом и коммунизмом.
Такого рода глобальные политические явления на мой взгляд, подобно экономике надо рассматривать с двух точек зрения – подходя к явлению как к макро-феномену и микро-феномену.
Макроскопическая теория фашизма, равно как и любого другого исторического феномена подразумевает его встраивание в общечеловеческий контекст, как к феномену глобальному. Микроскопическая теория – это наука о том, почему те или иные люди становятся апологетами и операндами той или иной идеологии, иной раз не осознавая этого, или, напротив, отторгают ее и вообще, как люди с ним соотносятся.
Конечно, феномен подражания, так смачно описанный в знаменитой пьесе Эжена Ионеско «Носорог» имеет место быть, но, на мой взгляд, есть значительно более глубокие, глобальные, причины, без понимания которых феномен фашизма не может быть адекватно оценен и осмыслен. В силу глобальности феномена фашизма в данной части сообщения я ограничусь исключительно макро-теорией фашизма, оставив в стороне вопросы о том, почему, как и кто становится фашистом.

Почему вдруг я решил обратиться к этой странной теме, ведь, как многим кажется, фашизм остался в далеком прошлом вместе с Муссолини, Гитлером, Хорти, Тисо, Франко, Пероном? – Дело в том, что на самом деле фашизм – живее всех живых и сегодня, хотя он внешне и потерпел поражение во второй мировой войне, сегодня он возрождается, хотя и под другими именами и натягивая на свое лицо другие маски. И это не случайно. Фашизм, если не обращаться к его вульгате, это серьезное, высокоинтеллектуальное течение, претендующее на всемирность в идеологическом плане.

Вот Британия 1933 год. Эдвард VIII учит королеву нацистскому приветствию.


В 1934 году Британский союз фашистов Освальда Мосли насчитывал около полумиллиона членов при численности населения Британии в 46.67 (1% населения).


Для сравнения, в СССР в 1934 году насчитывалось 1 млн 874 тысяч членов ВКП(б) на 160 миллионов человек (1.1%).

Фашизмом была поражена значительная часть континентальной Европы. Италия, Германия, Испания, Румыния, Венгрия, Югославия – примеры которые на слуху.

Но фашизм был не только Европейским явлением. Вот США. Попытка фашистского переворота:

Мексика:

... В феврале 1923 года фашисты объявили, что в Мексике уже действуют 420 местных организаций партии, а на местах издается 7 партийных газет... В марту 1923 года американская газета "Сандей Ивниг Пост" сообщалось, что кандидаты фашистов пользуются поддержкой обеспеченных слоев мексиканского общества. Богатые слои и церковь якобы собрали для фашистов миллион песо, в том числе для учреждения общенациональной фашистской газеты. Газета "Нью-Йорк трибун" отмечала, что католические круги США (прежде всего крайне правая организация "Рыцари Колумба") оказывают мексиканским фашистам самую полную пропагандистскую поддержку.( История Мексиканской революции. Выбор пути. 1917–1928 гг, Volume 2).

Были сочувствующие фашизму и в сталинском СССР.

Более того, фашизм совершенно не устарел. Сегодня мы видим отчетливые проявления фашизма не только в Прибалтике и на Украине, но даже и в серьезно пострадавшей от него Польше (но так ли это?) и, главное, как мы увидим в итоге, в России всё явственнее проступает типичный, теоретически чистый, фашизм со своей, как и везде, национальной спецификой. И дело тут не только в позорном власовском знамени, сделанном флагом страны, и даже не упорной фальсификации советской истории с откровенным использование гитлеровских наработок. Дело в объективной историко-экономической ситуации, которая с абсолютной неизбежностью приводит к фашизму, как естественной реакции общества определенного типа на возникшие вызовы.

Многие воспринимают де факто фашизм, как пресловутый «третий путь» между либерализмом и коммунизмом многим, ибо фашизм – это и антикоммунистическое, и анти-либеральное движение.

Сегодня, этот «третий путь» фашизмом, «из скромности», разумеется, никто не величают.

Впрочем, на самом деле, фашизм – не третий путь. Картина политической реальности выглядит существенно иначе. В рамках последовательного взгляда, фашизм – это родной брат либерализма, а коммунизм – вообще не имеет ничего общество ни с тем, ни с другим.

Чтобы осмыслить это, фашизм, либерализм, коммунизм следует поместить в определенный исторический контекст, без чего их содержательное понимание невозможно.

Я предпочитаю метод «восхождения от общего к частному», поэтому начну обсуждение со специально построенной мною таблицы, в частности, отражающей соотношение между либерализмом, коммунизмом и фашизмом с помощью следующей таблицы:
Как видно, таблица делится на две качественно разные части: на «синий» мир, названный так, поскольку «синими» в России (и, кажется, не только в России) называли воров и красный мир, весь смысл которого состоит в исключении любых видов воровства. Уже это замечание показывает, что коммунизм противостоит не либерализму, не фашизму, не капитализму или там феодализму с рабовладением. Коммунизм противостоит «синему миру» в целом, как миру основанному на насильственном отчуждении от людей продуктов их труда.

В рамках представленного в таблице подхода, исторические фазы различаются формами и способами осуществления насилия. Поскольку коммунизм подразумевает отсутствие насилия, по существу, его следует отнести к ПОСТ-ИСТОРИИ. Но зародыш коммунизма, сперва в идее утопий, затем в виде марксисткой теории и СССР-первого эксперимента по созданию практического коммунизма, возник в историческую эпоху. Но и пост-история не свободна от вариантов.

Нетрудно видеть, что предложенная схема отличается от «пятихвостки» исторического материализма. В то же время, она совершенно не отрицает зависимости строя как системы жизни от характера производительных сил, но полагает, что поскольку главное историческое антагонистическое противоречие – это противоречие между ворами в самом широком смысле (то есть эксплуататорами) и обворовываемыми (то есть эксплуатируемыми), эта связь осуществляется прежде всего, через посредство эволюции способов эксплуатации.

Замечу, что для того, чтобы подогнать обычную истматовскую пятихвостку под гегелевский диалектический закон «отрицания отрицания», нужно еще ввести гипотезу о золотом веке «первобытного коммунизма», когда все питаются плодами природы, всем всего хватает и нет речи об эксплуатации. Тогда схема выглядит так: первобытный коммунизм, затем эксплуататорское общество, отрицающее свободу и равенство, затем в порядке отрицания отрицания, коммунизм, отрицающий уже эксплуатацию, но на новой стадии развития.

На мой взгляд, идиллическая картина первобытного коммунизма не подтверждается ни наблюдениями за примитивными народами, ни наблюдениями за повелением приматов: в стае осуществляется силовое отчуждение «продуктов труда» альфами.

Я не случайно обозначил эпоху физического насилия как «пред-историю». Нетрудно видеть, что фазы предыстории буквально повторяют историю освоения человеком «неразумной» природы. В эту эпоху воры относятся к остальным людям точно так же, как люди относятся к окружающей их природе.

Точный аналог набегового грабежа, уходящего в самые древние времена – это охота. Грабители даже рабов поначалу не брали, рассматривая чужие рты как лишнюю обузу. При этом не имело значение являются ли подвергавшиеся ограблению племена оседлыми или кочевыми. Грубо говоря, угон скота ничуть не хуже и не лучше ограбления запасов зерна. В то же время, набеговый грабеж способствовал концентрации людей в более или менее защищенных городищах и, одновременно, делал рискованными любые занятия вне стен своей крепости.

«Княжеский рэкет» имеет уже другую основу, хотя, по-прежнему, связанную с физическим насилием. Прежде всего, он подразумевает смену блуждающего бандита на оседлого. Некоторые из блуждающих бандитов осознали, что выгоднее постоянно собирать урожай, чем один раз выгребать всё подчистую. Далее этот способ требовал оседлости тех, кого грабили. Княжеский, рэкет подразумевал дань за постоянную «защиту» тружеников от блуждающих бандитов, точно так же, как при растениеводстве, хозяин защищает огород от сорняков и набегов козлов, способных сожрать весь урожай. Иными словами, «княжеский рэкет» основан на принципах «растениеводства».

Рабовладение – вспоминаем Аристотеля – это типичное «человеческое скотоводство». Раб – говорящее орудие, скот, наряду быком.

Первый качественный скачек человечество сделало, когда перешло от отчуждения продуктов труда путем прямого физического насилия к замене его на насилие экономическое насилие (принуждение).

Экономические насилие качественно отличается от физического тем, что если отчуждение продуктов труда при силовом принуждении осуществляется грубой силой, при экономическом принуждении человек ставится в такие условия, что не отдав часть своего труда эксплуататору, он лишается самой возможности труда и, следовательно, его жизненно необходимых продуктов.

При феодализме инструментом принуждения является право на владение землей. Поскольку основная масса населения при феодализме занята сельским трудом главной формой эксплуатации при феодализме является передача на определенных условиях права использования земли. Я намеренно не употребляю слов «аренда», так как обычно это право при феодализме весьма сложно и многоступенчато устроено, ибо учитывает различные «пакеты» прав, которые, на самом деле и являются собственность, а не земля как таковая. Полноценным правом собственности обладали суверены. Но и те были ограничены определенными обязательствами в отношении распорядителей земли низшего порядка, условно, вассалов.

При капитализме, право собственности было расширено с собственности на земли на любые средства производства вообще. Они стали выполнять ровно ту же роль, что и земля при феодализме. Основой капиталистического принуждения является то обстоятельство, что человек, лишенный средств производства, не имеет возможности трудиться и, следовательно просто жить.

В дополнение к этому, развитие средств производства и стремление к повышению эффективности их использования, привело к тому, что конкретный труда конкретного человека вообще перестает быть связанным с непосредственным удовлетворением потребностей человека. Продукты труда перестают быть средствами жизнеобеспечения. Работая на своей или арендованной делянке, и, условно, выращивает картофель, крестьянин с голоду не умрет в не зависимости от спроса на его продукцию, а если спрос на картофель есть, то он еще, может быть, на избыток еще что-то выменяет. Рабочий же, вытачивающий гайки, которые будут использованы в экскаваторе, добывающем руду, бесконечно далеко отстоит от того, что ему актуально нужно для жизни. Возможности жизнеобеспечения для такого рабочего оказываются ограничены не только доступом к средствам производства, но и потребностями общества. В отличие от крестьянина, если спроса на продукцию рабочего нет, гайками он питаться не будет. Рабочий, за редким исключением, в современном обществе продуктами своего труду сыт быть не может.

Это создает совершенно особую жизненную ситуацию и качественно иную структуру общества и особую, значительно более сложную систему принуждения к труду, которая наряду с правом собственности на средства производства подразумевает еще и исключительную роль системы распределения благ.
Последняя форма принуждения – это психологическое принуждение. Его вполне можно охарактеризовать как мошенничество. Нетрудно сообразить, что главным способом психологического принуждения служит создание в мозгах принуждаемых виртуальной реальности, в рамках которой действия по добровольному отчуждению продуктов их труда в пользу мошенников воспринимаются ими как рациональные.

В качестве инструментов формирования этих виртуальных миров традиционно выступала религия, затем образование, которое изначально было религиозным, и, наконец, СМИ, массовое искусства (попарт), реклама, а теперь еще и компьютерная виртуальная реальности и информационные сети, которые справедливо считать «фабриками» по производству «рабочего человека», обладающего определенными потребительскими качествами, полезными для эксплуататоров.

Замечу, что «демократия», наряду с религией, является типичной формой психологического принуждения с помощью создания виртуальной реальности в головах ее жертв. Если религия основана на мистической вере в «потусторонние силы», чтобы заслужить благорасположение которых надо , к примеру, поставить свечку, но, главное, заплатить десятину, демократия основана на мистической вере в то, что совершив один раз в несколько лет магическое действие по опусканию некоего листка в мусорную урну и выбирав из пары заранее отобранных неотличимых друг от друга говорящих голов, они развернуть триллионные денежные потоки  свой личный карман и обеспечат себе благоденствие…

Вообще говоря, все виды принуждения: силовое, экономическое, психологическое, сопровождают человечество всю его историю. Отношения между силовыми, экономическими и психологическими способами принуждения сами по себе находятся в достаточно сложных отношениях конкуренции-взаимоподдержки. Но чаще всего можно выделить ведущую форму принуждения, количественно измеримую по суммарной величине дохода, приносимого каждой из них.

Иными словами, наиболее полно классификация системы синего мира может осуществляться в трехмерном пространстве способов принуждения.


Отдельный вопрос – это вопрос о ПРАВЕ НА НАСИЛИЕ, которое, согласно предложенной схеме истории, включает три права: право на физическое насилие, впервые легитимизированное в рабовладельческих обществах, право на экономическое насилие, основанное на праве собственности на землю в феодальную эпоху и расширенное при капитализме до права собственности на любые средства производства и, наконец, право на психологическое насилие.

Разумеется, эти права не обязательно встречаются в чистом виде, часто они смешаны, тем не менее, нетрудно увидеть аналогию между приведенной классификацией и древнеиндийскими варнами: право на психологическое насилие принадлежит варне брахманов, право на физическое насилие – кшатриям, право на экономическое насилие – вайшьям. И последняя варна – те, кто сами являются «чистыми» объектами насилия – шудры.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив