М. Пирогов об интервенции на Советском Севере

В начале июня 1918 года в Мурманск прибывают два английских крейсера… на них привозится английская пехота. Сюда приезжает английский генерал Пуль, главнокомандующий всеми вооруженными силами на Севере России, прибывает большое количество военных инструкторов, а из прибывших в Мурманск… контрреволюционных элементов (около пяти тысяч человек) формируется славяно-британский легион.
…началась кровавая расправа с населением занятых «союзниками» местностей, в первую очередь с преданными советской власти товарищами.
В Кеми интервенты расстреляли трех членов Кемского совета...
Захватив Архангельск, интервенты повели себя здесь, как в завоеванной колонии. В городе тотчас же было объявлено осадное положение, введена военная цензура, организованы «союзная» и белогвардейская контрразведки. Начались аресты рабочих, партийных и советских работников...
Архангельские тюрьмы в первый же день интервенции переполняются до отказа. Арестованные подвергаются пыткам и издевательствам, расстреливаются без всякого следствия и суда.
Отменив все права рабочих, завоеванные ими в революции, белогвардейское правительство, выполнявшее волю империалистских разбойников, установило режим самого разнузданного террора, перещеголяв времена царизма. Заводы были возвращены прежним владельцам, монастырские, церковные и бывшие частновладельческие земли, предоставленные революцией во владение крестьян, переданы обратно монастырям, попам и кулакам. В школах вновь введено преподавание закона божия. Офицеры… как в бывшей царской армии, издевались над солдатами.
Так как в тюрьмах мест не хватало, а людей, заподозренных в большевизме, было много, интервенты и белогвардейщина построили специальные каторжные тюрьмы сначала на Мудьюге, а затем на Иоканьге. В тюрьмах перебывали десятки тысяч людей. Сотни, тысячи лучших советских людей, партийных и беспартийных, расстреляны и замучены интервентами и белогвардейцами за время их господства на Севере...
Захватив Архангельск, интервенты боялись проводить мобилизацию в белую армию. Объявленный набор добровольцев в славяно-британские легионы и т. д. провалился. Рабочие и крестьяне-бедняки не шли в армии белых и интервентов. В белую армию шли добровольцами кулаки, их сыновья, офицеры царской армии, буржуазия.
Генерал Пуль — главнокомандующий всеми вооруженными силами на Севере России — заявил: «Массы оказались настолько заражены большевизмом, что объявление мобилизации означало бы по существу набор кадров для Красной армии». После нескольких месяцев хозяйничания на Севере интервенты все же решились прибегнуть к массовой мобилизации. Но тут-то и сказалось то, что «заморские» разбойники не пользуются никакой поддержкой рабочих и трудящихся масс. Вовлеченные насильно в белую армию рабочие и крестьяне поднимали одно восстание за другим.
Первое восстание солдат Архангелогородского полка было 11 декабря 1918 года. Белогвардейские генералы вместе с английскими генералами вынуждены были подвергнуть осаде восставших, открыть по казарме пулеметный и бомбометный огонь. После подавления этого восстания войсками интервентов 13 солдат было расстреляно без всякого следствия и суда...
Девятнадцать месяцев Север находился под властью интервентов и белогвардейщины. Неслыханному террору, грабежу и разорению подверглись трудящиеся края за это время.
Захватив обильный природными богатствами край, интервенты с первого же дня начали здесь беззастенчивый колониальный грабеж. Из архангельского порта ежедневно уходили за границу суда, нагруженные лесом, льном, пушниной и т. д. Всего за девятнадцать месяцев интервенции англичане и французы вывезли из Архангельска 2385818 пудов разных грузов, в том числе одного льна 1764018 пудов. Стоимость этих грузов равна 50 миллионам 144 тысячам рублей, золотом. Кроме того, грабители вывезли леса на 100 миллионов рублей золотом. Этим однако не исчерпывается грабеж интервентов — они уводили лучшие морские суда, принадлежавшие советскому народу, тащили за границу наши паровозы, имущество связи и все, что только можно было стащить, пользуясь «правом» разбойника.
А убытки, причиненные захватчиками разрушением железных дорог, сожжением деревень и городов, заводов, разными реквизициями и конфискациями? Они исчисляются в сотнях миллионов рублей на золото.
Только по одной Архангельской губернии хозяйничаньем интервентов, по далеко не полным подсчетам, всего причинено убытков на шестьсот сорок девять миллионов рублей золотом!
А вот то, что не оценивается ни на какое золото.
За время интервенции через тюрьмы Архангельска прошло около 52 тысяч человек — 11 процентов всего населения Архангельской губернии. В каторжной тюрьме на острове Мудьюге — «острове смерти», как справедливо называют его, — «побывало» свыше тысячи человек, из них расстреляно и погибло от болезней свыше 200 человек. В другой каторжной тюрьме — на Иоканьге — томилось свыше 1200 политкаторжан, из которых более 300 человек погибло от цинги, тифа и зверски убито белогвардейскими палачами.
Всего по «статистике» белых было расстреляно по приговорам военно-полевых судов до 4000 трудящихся. А сколько расстреляно без суда — это остается неизвестным, так как в этих случаях никакой статистики не велось.
Хозяйство советского Севера было разрушено до основания. Даже лакеи англо-французского империализма — эсеры, меньшевики, заседавшие на земском собрании в январе 1920 года, дали такую характеристику политического и экономического положения Севера: «Промысла (кустарные, соляные, рыболовные) пали или прекращаются, промышленная жизнь замерла. Земельный вопрос не разрешен, продовольственный вопрос находится в ужасном состоянии. Недостаток установленного пайка сказывается болезненно-остро повсеместно. Семена проедены, и область ставит под угрозу новый посев. Военные повинности (гужевая и т. п.) чрезвычайно резко отражаются на сельском хозяйстве, а обязательная поставка мяса и сена является ударом, подрывающим основы сельского хозяйства. Дороги пришли в негодное состояние, народного образования нет, ибо школы либо заняты военным ведомством, либо от отсутствия ремонта разрушены. Общественное призрение отсутствует».
