Юрий Лужков вывозит из страны самое ценное:
своих дочерей. Ольге и Елене Лужковым по 18 и 16 лет
соответственно, учились они обе в МГУ им. Ломоносова. Девочек
оттуда забрали и переправили в Великобританию. Семейство Лужкова
имеет неплохой задел в Туманном Альбионе. К примеру, особняк
Уайтанхерст, купленный Еленой Батуриной в 2008 году за 100
миллионов долларов - второй по размеру дом Лондона, расположенный в
районе Хайгейт, имеет 90 комнат, из которых 25 спален,
танцевальный зал, гимнастический зал, библиотека и холл, отделанный
деревом. Сам Юрий Лужков утверждает, что его дети будут жить в
съемном доме. Впрочем, оно и неудивительно, дворец пока в аварийном
состоянии, предстоит капитальный ремонт. Ожидается, что его
стоимость будет примерна равна стоимости самого здания.
Бывший мэр, впавший в политический невроз, обставил свое решение
увезти детей из России изящными виньетками сентиментальности: «У
нас были основания, очень серьезные основания опасаться за их
безопасность. Кругом ненависть». Сам же он пожаловался на то, что
бизнес жены некие близкие к Кремлю олигархи планируют прибрать к
рукам.
Почуяв у Юрия Михайловича некую нотку эпатажа, о своей политической
поддержке опального чиновника поспешил заявить Борис Березовский.
Правда, при этом он призвал Лужкова покаяться в былых преступлениях
против демократии, в частности, в запрете митингов оппозиции на
Триумфальной площади, а также гей-парадов. Пока Юрий Лужков не
спешит следовать советам бывшего главного демократа России (ныне
главным демократом официально объявлен Михаил Ходорковский). Хотя
сам побаловаться демократической риторикой в последнее время любит.
В частности, он не оставляет своих попыток припечатать растущий
«тоталитаризм» Дмитрия Медведева, который, по мнению экс-мэра, лишь
на словах является сторонником демократизации. Откровенности
подобного рода являются чем-то из ряда вон выходящим в
постсоветской политической жизни России. В Грузии, к примеру, это в
порядке вещей, а в России не принято выносить сор из избы. Пока что
на такие действия отваживались только предприниматели вроде
Ходорковского и Чичваркина, не считая Березовского. Лужков является
первым чиновником высокого уровня, который открыто критикует власть
после своего увольнения. Впрочем, обстоятельства увольнения Юрия
Лужкова позволяют говорить, что политическое прозрение наступило у
него не без помощи некоторых обстоятельств личного характера:
амбициозный мэр не простил президенту позорной формулировки «в
связи с утратой доверия», а также массированной PR-атаки в
сентябре.
Однако, пытаясь сыграть на расстроенных гуслях демократической
риторики, Лужков выглядит до странного нелепо. Вся его, лужковская,
правда, безусловно, имеет место в реальности. Только сам Юрий
Михайлович приложил немало усилий для того чтобы выстроить в
отдельно взятом городе такой «тоталитаризм», который федеральным
властям и не снился. Даже если отринуть все подозрения о мотивах
личной мести, не дает покоя вопрос, отчего же прозрение г-на
Лужкова совпало с его отставкой, отчего же не покинул он пост
самовольно, в знак гражданского протеста, а, напротив, до
последнего пытался вынудить президента к открытому столкновению?
Отчего он сразу стал делать заявления, призывая «своих
сторонников», о которых никто прежде не слышал и не подозревал, не
устраивать беспорядков? Отчего он решил занять должность декана в
университете Попова? Отчего он стал делать эти нелепые заявления,
рядиться в ханжески-демократическую тогу?
Всего лишь оттого что как политик Юрий Лужков представляет собой
ровным счетом пустое место. Он всегда был только администратор, и
на федеральном уровне представлял себя именно как управленца, а не
как идеолога, или харизматического лидера. Именно потому, что он
никогда не был политиком, сейчас Юрий Лужков начинает мародерничать
по запасам оппозиции. По принципу «враг моего врага – мой друг».
Раз в рядах оппозиционеров принята демократическая риторика, Юрий
Лужков будет ее использовать. Так же, как он долгие годы
использовал риторику провластную. Генерировать новые идеологемы он
явно не способен, а рекламировать себя как
оппозиционера-хозяйственника было бы еще смешнее. Нельзя забывать и
о том, что большая часть этой демократической болтовни направлена в
адрес западного обывателя, ведь и интервью свои Лужков раздает по
иностранным каналам и газетам. Можно оправдать это цензурой, однако
цензура не помешала появлению в российских изданиях интервью
Саакашвили и Мерабишвили, а Лужков, при всем к нему уважении, до их
уровня нерукопожатности все же не дотягивает.
Так что же это за странное бегство из России дочек Лужкова и
Батуриной? Думается, что мы имеем честь наблюдать вполне
запланированную акцию, точно такую же по смыслу, как и учеба
девочек в российском ВУЗе. Тогда было выгодно демонстративно
учиться в России, в отличие от потомства прочих чиновников и
бизнесменов, это работало на имидж патриота, теперь такая
необходимость отпала. Но, молча вывезти богатых невест на туманный
Альбион было бы слишком пошло, слишком расчетливо. Представляя же
дело с перевозкой наследниц в русле политических гонений с неким
уголовным душком, можно заработать парочку политических очков. Это
особенно актуально в связи с тем, что от имиджа коррупционера мужу
самой богатой женщины России отмыться, похоже, не получится.
Юрий Михайлович Лужков старательно, с присущим ему терпением,
строит из себя узника совести, радетеля демократии и жертвы
произвола темных сил возрождающейся «империи Зла». Однако маска эта
на его плотной фигуре не сидит: то нога вылезет, то рука, а то и
вовсе личина на затылок сползет, открывая широкое добродушное и
совсем не оппозиционно-голодное лицо Юрия Михайловича. Выглядит эта
комедия масок довольно нелепо, и наблюдать ее неловко: стыдно за
Юрия Лужкова, за его жену, и даже за наследниц, вынужденных
превратиться в жертв злокозненных конкурентов. Жалко, что Лужков
пошел по разбитому пути «демократической» оппозиции, оставив
привычный образ незаурядного управленца. Думается, в каждодневном
своем виде он снискал бы доверие и уважение россиян значительно
быстрее. Впрочем, когда на туманном Альбионе тебя ждет дворец в 90
комнат, наверное, симпатии и антипатии россиян отступают даже не на
второй план, а гораздо, гораздо дальше.