Ладонь моя наполнилась и она согласилась выйти за меня.
— 19.10.2015Букв сейчас я много напишу, но оно того стоит. Дело-то ведь какое было? В стройотряде после третьего курса занят я был сооружением ЛЭП - линии электропередач. Функция была - устанавливать опоры. Заметьте, ни в коем случае не столбы, а именно опоры. В деканате же важности этой задачи не понимали и требовали обязательного заноса в головы аборигенов доброго вечного. Поскольку же ВУЗ был сельскохозяйственным, тематика доброго вечного должна была соответствовать.
И вот однажды в очередном степном кишлаке давали мы концерт. Поскольку петь и танцевать я ни рылом ни ухом, поручено мне было декламировать. Обидно, блин, до сих пор. Я конферанс просил, а они - тебе стихи читать. Объявляют, короче, "ростовский читает про хлеб". Надо сказать, что с памятью моей в те времена что-то не стало, анекдоты, это проверялось, я рассказывал два часа без повторов. Поэтому опасений за номер у меня не было. Потому - выхожу один я на подмостки и начинаю про золотистую во втором куплете колышущуюся пшеницу и напрочь забываю, что с ней должно было случиться в третьем куплете. Поискал я глазами в зале самую симпатичную старушенцию и таким проникновенным голосом сообщаю ей: "По техническим причинам номер прерывается!" Поражённый зал притих, а я гордо шмыгнул за кулисы.
Надо мной смеялись. На меня показывали пальцем. Но кто из нас не забывает, скажи!? Потребовал я вторую попытку. С танцами у них тоже не подарок - "лезгинку" и калмыцкий танец "чечердык" сбацали, а "комаринского" некому. Петь тоже не особо Кобзоны с Зыкиной. Потому говорят - иди!
Выхожу я под софиты, а зал улю-лю: "По техническим причинам!" Я же им: "...Старею, старею, на склад переполненный хламом похож,
стальнею, стальнею, снарядом меня не пробьёшь,
но страшно и больно, непередаваемо,
быть даже любовью непробиваемым..."
В общем, к тому моменту, когда: "... И лица спадают с
лица,
и веет непобедимым, черёмуховым, лебединым,
которому нет конца..."
Молчали они как партизаны. Когда же я ударил "..Трясяь в
прокуренном вагоне он полуплакал полуспал..." они дышать
перестали, а когда я произнёс "... С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Всей
кровью прорастайте в них,-
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на
миг!"
то ревели они всем залом.
Слава моя была безмерна. Любовь ко мне безгранична. На крылечке клуба мною безраздельно завладела самая смелая и красивая. И, скажу я вам, я был совсем не против. Притиснутые тёмной ночью и любовью друг к другу мы не теряли головы. На моё требование некоей эстетики в оформлении любовного ложа моя нимфа сообщила, что родителей нет дома и у нас вполне себе есть уютное гнёздышко.
Прибыв на место проживания моей поклонницы, я услышал странное: " Тихонько! Дочку разбудим" - "Чью", - как дурак спросил я? Вся любовь в этот момент из моих членов куда-то вышла, а следом и я прокрутил даме динамо и спокойный и безмятежный с утра отправился на трассу возводить опоры.
Моя же жёстковолосая эмпуза полосатая, нимфа Дыбка степная своим вниманием не обошла меня до деканата - кто я да откуда, с кем я да когда. Отбиться мне удалось, но осадочек остался.
Поэтому, где-то в начале октября ( сентябрь мы тогда проводили в садах и виноградниках ) решился я на эксперимент. Парень, надо сказать, я был из себя видный ( с волосами по лопатки ), атлетичный ( главный голеадор футбольной команды ВУЗа ), общественник ( староста курса ), умный ( в будущем обладатель красного диплома ), компанейский ( про анекдоты уже говорил ) и, главное, у меня были штаны.
Таких не было ни у кого. Из двух джинсов разных цветов я соорудил себе двое дико расклешённых джинсов в тельняшку - то есть куски штанин одних джинсов вшил в штанины других. Из оставшихся кусков устроил ковбойскую бахрому, которой и оторочил своё творение. Чтобы вам иметь об этом какое-то представление, я добавлю, что клёш появлялся, когда брючину отрезаешь высоко по бедру и пришиваешь её на место обратным концом.
Короче. Такой вот умный, известный и яркий я назначал свидания первокурсницам с финансового факультета. Каждый день другой. Хотите верьте, хотите нет, но приглашения были приняты все до одного. Хотя степуха у меня была и повышенной, справиться с таким натиском она не могла и все мои свидания проходили не в каком-нибудь кафе, а под бархатом звёзд южного неба по одному сценарию.
Мы поднимали глаза к звёздам, находили созвездие Большой Медведицы и я под рассказ о Меджнуне и Лейле просил мою пассию найти маленькую звезду Наездник или по-другому Всадник рядом со второй звездой в ручке ковша. Когда барышня находила её, я повторял ей слова Лейлы, что видеть эту звезду можно только до тридцати лет. Дальше наступала старость и увидеть её люди уже не могли. После этого я, как Меджнун Лейле, клал руку на грудь моей девушки и ладонь моя наполнялась. Тихим голосом я предлагал ей встретить старость вместе и для этого согласиться стать моей женой.
Десять ночей и десять согласий. Ни одного, повторяю - ни одного отказа.
Как человек честный и строгих правил, я никогда не доводил ситуацию до - теперь ты обязан на мне жениться. Всё же я знал, что я провожу эксперимент. И предугадывал, что пройдёт время и я найду возможность задать вопрос - почему барышни не хотят учиться, а хотят замуж?
|
</> |