квест

labas — 06.06.2012 Я стоял напротив кинотеатра «Байкал», в руках – огромный бесформенный сверток, а в глазах – решимость берсерка, способного голыми зубами перегрызть до пяти метров проволочных заграждений, прежде чем упокоиться в объятиях валькирий.
Сверток содержал две картины, замотанные в большое пуховое одеяло. Если Вы сейчас начнете придирчиво расспрашивать, каким образом я оказался у кинотеатра «Байкал», да еще с такими экстравагантными аксессуарами, я брошу на вас взгляд, полный презрения. В минуты, когда прошлого нет, будущее под вопросом, а настоящее падает на вас чем-то вроде балкона, не до пошлой рефлексии.
***
На противоположной стороне улицы висела покосившаяся вывеска «Фотография». Я бросился к подвалу и, с наскока преодолев отделы канцтоваров и металлоремонта, ворвался в каморку фотографа.
- У Вас есть нож? – задал я резонный вопрос.
Фотограф испуганно покосился на меня, но нож дал. Я разрезал бечевку и достал из одеяла картины:
- Мне нужно по три фотографии этих картин. Какой у Вас максимальный размер? 8 на 13? Значит шесть фотографий 8 на 13.
- И эт-то в-все? – поинтересовался фотограф.
- Нет, - сварливо ответил я, - мне еще хочется иметь фотографию одеяла в натуральную величину. На память. Но так как оно несколько больше, чем 8 на 13, я обращусь с этим заказом в другое фотоателье.
Фотограф ушел ставить свет, а я задумался об одеяле. Шутки шутками, но с ним надо было что-то делать. Человек, идущий по улице с картинами подмышкой, вызывает уважение и доверие. К нему без конца подбегают трепетные девушки и интересуются, как лучше класть сурик на охру. Тот же человек, но шествующий с огромным одеялом под другой мышкой, вызывает интерес совершенно в иных слоях населения, а именно среди бестрепетных бабушек, которые охотно делятся с компетентными органами соображениями о том, что именно завернуто в одеяло и в каких целях.
К счастью, не успел я выйти от фотографа, как подъехал автобус, следовавший к метро «Дмитровская». После серии акробатических упражнений, в которых я играл пассивную роль, а автобусный турникет и одеяло активную, я прорвался в салон, где, к моему удивлению, шла оживленная дискуссия за еврейский вопрос. Похмельный пенсионер в драном ватнике упрекал фраппированную пенсионерку в шубе в том, что она то ли продала Россию, то ли купила – по лицу же видно. Я вздохнул и забылся тревожным сном.
***
Путь от остановки автобуса до входа в метро «Дмитровская» пролегал через импровизированный базар, который был бы похож на старый город в Тунисе, если бы вокруг не лежали сугробы. Проходя мимо одного из лотков, меня осенила идея. Надо сказать, я давно мечтал стать гордым обладателем безразмерного псевдохолщового сумаря с надписью золотом «Блаженной памяти вещеваго рынка в Лужниках 1992-2011», но мне всегда что-то мешало: сперва ложная скромность, потом отсутствие таких сумарей в розничной торговле г.Мюнхена. Сейчас сумарь показался идеальной емкостью, способной сокрыть одеяло от глаз взволнованной общественности.
- Сто пятдэсят, - с готовностью откликнулся трудящийся Востока.
Мы вдвоем утрамбовали одеяло в сумарь, трудящийся Востока дернул за молнию, которая немедленно оторвалась и повисла апатичной соплей.
- Знаешь, - сказал погрустневший трудящийся Востока, - открыт-закрыт, какой тэбе разниц. Бэри за сто.
Я нашел аргументацию убедительной и, произведя оплату, двинулся дальше. Спускаясь на эскалаторе, меня снова осенила идея. Дело в том, что одеяло несмотря на свою восумаренность продолжало меня стеснять. Я все-таки направлялся в дом-музей А.С.Пушкина. Да, у меня были еще и картины, но это так сказать noblesse oblige, notwendiges Übel, а вот переться к Пушкину с одеялом... «Следующая станция - Савеловская», - сказала женщина-машинист...
В Москве есть девять железнодорожных вокзалов: Белорусский, Казанский, Киевский, Курский, Ленинградский, Павелецкий, Рижский, Савеловский и Ярославский. Только на одном из них нет камер хранения. Возвращаясь назад в метро, и с ненавистью протискивая сумарь сквозь турникет, я знал на каком. Путей к отступлению не осталось, Пушкину придется принять меня с одеялом. Я вздохнул и забылся тревожным сном.
***
Экспертная Комиссия по вопросам ввоза и вывоза культурных ценностей состояла из четырех жизнерадостных старушек, сидевших квадратом в одной из комнат пристройки (административного корпуса) пушкинского музея на Арбате. Я выбрал правую верхнюю старушку, показавшуюся мне самой безобидной, и предъявил ей культурные ценности:
- У меня две картины, одна называется «Сох», тут прямо на обороте указано, а также имя художника и размеры полотна, очень удобно. А вот на второй ничего не указано, поэтому я написал в формуляре «б/н, б/а, б/р». Впрочем, если у вас есть линейка я готов установить р. посредством самостоятельных измерений. Вот формуляры в трех экземплярах, вот фотографии.
- Голубчик, - с упреком сказала старушка, осматривая изнанку картины, - ну какой же это «Сох»? Тут же ведь ясно написано «Сон»!
- Да действительно, - согласился я. – Извините, тяжелый день. Способность к распознаванию образов практически утрачена. Что, заново формуляры заполнять?
- Да нет, голубчик, зачем, исправим просто. Вот вам бланк, идите в сберкассу, это дальше по Арбату, напротив Вахтанговского, оплачивайте там пошлину и возвращайтесь.
- А когда будет готова экспертиза?
- А вот вернетесь, голубчик, из сберкассы, а мы к тому времени и подготовим.
Я привычно вздохнул, но забываться тревожным сном не стал.
***
- Скажите, пожалуйста, Ваш адрес, - попросила девушка в окошке сберкассы.
- Мой адрес? Но я живу за границей. Адрес такой: Германия...
- Нет-нет, - перебила девушка, - московский адрес.
- Московский?! Но у меня нет московского адреса. Я только сегодня утром приехал и сейчас же уезжаю.
- Но где-то же вы должны остановиться!
- Ах да, действительно. Записывайте: Москва. Казанский вокзал, зал ожидания, бельэтаж, третий ряд, откидное...
- Тогда мне придется посоветоваться с моей начальницей, - строго сказала девушка и начала процесс вставания.
Тут я, признаться, смалодушничал. Я, конечно, знал что в режиме берсерка, в котором я нахожусь, мне ничего не стоит расчихвостить и начальницу, но время поджимало – над нами скалой судьбы нависал обеденный перерыв. Я назвал девушке адрес знакомого нарколога, и получив квитанцию, рысью бросился обратно.
За время моего отсутствия, однако, атмосфера в кабинете Экспертной Комиссии заметно сгустилась. В центре комнаты на стуле лежала моя картина «б/н, б/а, б/р» и кучка скрепок рядом с ней показывала, что в ее интимную сферу только что-то кто-то вторгался.
- Голубчик, - сказала правая верхняя старушка, - вы не могли бы все же уточнить, кто автор этой картины и как она к вам попала?
В голове роились какие-то смутные воспоминания. Знакомый голос говорил: «Тебе нужно получить справку, что эти две картины не представляют художественной ценности. На самом деле, одна из них представляет, но тебе лучше об этом не знать. Прикидывайся дебилом».
- Сложный вопрос, - сказал я. - Это так давно было. Лет 15 назад. У нас была вечеринка, ну знаете, тогда в молодости-то меры не знали... В общем просыпаюсь с утра, ничего не помню, просто полный ноль... А на стене висит картина. Полагаю, что подарил кто-то из гостей. Но кто?!
- Вы понимаете, голубчик, вы не думайте, что это мое только мнение, это у нас решение коллегиальное, - три остальные старушки встрепенулись и закивали головами – но без информации об авторе мы дать разрешение на вывоз не сможем. Пошлину за одну картину мы вам, конечно, вернем.
- А если я узнаю имя автора? – сказал я, хватаясь за соломинку.
- А вы позвоните тогда. Картину мы уже видели, второй раз ее привозить не надо.
Я поковылял к метро, волоча за собой сумарь с одеялом, вздохнул и забылся тревожным сном.
***
Добравшись до квартиры друзей, у которых я обитал, меня осенила идея, уже третья за день. Я достал картину и поставил ее на стол. Не могло быть никаких сомнений. Явный и непревзойденный Казимир Малевич! Картина должна была называться «Супрематическая субмарина» или как-то в этом духе. Я взволнованно схватился за телефон:
- Привет. У меня есть две новости, хорошая и плохая. Начну с хорошей: я получил разрешение на вывоз из страны одеяла!
Шутка булькнула и бесследно исчезла в телефонном проводе.
- А на вывоз картин? – сурово спросила Знакомая Девушка.
- Понимаешь, они там начали задавать вопросы...
- Но я поэтому и сказала: прикидывайся дебилом!
- Ты не поверишь: я так удачно прикидывался дебилом, что люди на улицах указывали мне дорогу в Кащенко раньше, чем я с ними заговаривал. Ты мне лучше скажи: кто автор второй картины?
- Художник Венивидивицын.
- Кто?!!
- Венивидивицын. Я же тебе рассказывала. В детстве я жила с родителями на диких берегах Охотского моря. Посреди суровой природы и свинцовых вод развлечений у нас было немного. Разве что во время шторма, когда на берег выбрасывало подводные лодки, и они беспомощно стучали перископами о прибрежную гальку. Тогда мы обливали их водой и сталкивали назад в море. И вот у моих родителей там был знакомый художник. Он нарисовал эту картину и подарил ее им, а они, в свою очередь, мне. А теперь я задала запрос в гугль и увидела, что другая его картина продается на аукционе за пять тысяч евро. Так что и моя, возможно, представляет художественную ценность.
- Ага, я как раз тоже задал запрос в гугль, аукцион вижу. Но подожди - на аукционной картине береза, рябина, куст ракиты над рекой – просто неприкрытый реализм, не то, что на твоей.
- Вот такой он разноплановый автор, - подвела итог дискуссии Знакомая Девушка.
После этого разговора мое уважение перед старушкой из Экспертной Комиссии переросло в преклонение. Подумать только, она не просто знала руку малоизвестного художника с берегов Охотского моря, но и была наслышана о супрематическом периоде его творчества!
Обеденный перерыв как раз закончился.
- Алло, здравствуйте. Я у вас уже был сегодня днем. Картина «Сох», впоследствии «Сон», помните? И еще вторая...
- Да-да, голубчик, вам удалось узнать, кто ее автор?
- Кажется, да. Я нашел список приглашенных на ту вечеринку. О которой вам рассказывал. И методом исключения понял, что подарить ее мог только один человек. Я позвонил ему, он вспомнил про картину и назвал имя автора! Это художник, - я сделал торжествующую паузу, - Венивидивицын!
- Кто?! – глухо переспросила старушка-эксперт и у меня создалось впечатление, что она слышит эту фамилию впервые в жизни, - записала. Перезвоните, пожалуйста, через полчаса.
- Вы знаете, - сказала старушка получасом позже, - я задала запрос в гугль и нашла одну картину этого художника. Но она жанрово совсем не похожа на вашу.
- Great minds think alike, - горестно заметил я.
- Знаете, голубчик, вы не думайте, что это мое только мнение, это у нас решение коллегиальное, - я закрыл глаза и представил как три остальные старушки встрепенулись и закивали головами – но я не могу дать вам экспертную оценку. Мы – не специалисты по творчеству этого автора.
- И что же мне делать?
- Либо вам нужно найти аккредитованного при минкульте эксперта по этому Вени... види... по этому художнику, что, конечно, займет дополнительное время и потребует вложения средств...
- Либо?
- Либо вы оставляете картину в России.
Неожиданно у меня резко потемнело в глазах. Когда я снова пришел в себя, я стоял напротив кинотеатра «Байкал», держа в руках огромный бесформенный сверток.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив