Кузнецовское письмо - иконопись XXI века?

lisitsinao — 16.09.2016 Пришла пора выложить что-нибудь из моих статей. Начнем, пожалуй, с современной иконописной ереси.


Данная статья посвящена исследованию феномена «кузнецовского письма» - современного авторского направления в иконописаниии, позиционируемого как уникальное и самобытное художественное явление, наиболее адекватно выражающее духовные потребности современного человека. Этот стиль представляет собой вид пуантилизма, который был переосмыслен художником Ю.Э. Кузнецовым и наделен псевдорелигиозным содержанием. Анализ данного стиля с точки зрения искусствоведения, богословия иконы и психологического воздействия на человека представляет особый интерес в связи с его нарочитой популяризацией и, соответственно, нарастающим интересом к подобному искусству в религиозной среде.

Ключевые слова: богословие иконы, современная иконопись, канон, ересь, психология, нейроэстетика

Данная работа не претендует на полноценное исследование феномена «кузнецовское письмо» и ставит целью отметить некоторые характерные черты стиля, рассмотреть его возможные аналогии в мировом искусстве и, на основе полученной информации, ответить на вопрос: является ли данный стиль уникальным и самобытным художественным явлением или закономерным и типичным проявлением общей тенденции эпохи, а также проанализировать совместимость данного художественного направления с православным пониманием иконного образа.
Ю.Э. Кузнецов родился в городе Ковров Владимирской области в семье художника-любителя Э.В. Кузнецова. Прежде чем стать иконописцем Ю.Э. Кузнецов около 30 лет проработал художником в различных областях: занимался оформительской деятельностью, декоративно-прикладным искусством, расписывая шкатулки, пасхальные яйца и украшения, а также реставрацией старинных икон и окладов. Первая икона «Воздвижение Честнаго и Животворящего Креста Господня», написанная художником в 1994 г., была выполнена в традиционной манере иконного письма. В последующих произведениях появляется характерное для Ю.Э. Кузнецова обильное орнаментальное оформление, ставшее впоследствии визитной карточкой мастера.
За 18 лет Ю.Э. Кузнецов написал 1446 икон, которые теперь находятся в частных домах, храмах и монастырях[1]. В районе Истринского водохранилища построен храм Святого Николая Чудотворца, полностью оформленный иконами «кузнецовского письма».
Анализ данного стиля с точки зрения искусствоведения и богословия представляет особый интерес в связи с его нарочитой популяризацией и, соответственно, нарастающим интересом к подобному искусству в религиозной среде. Иконы «кузнецовского письма» неоднократно были представлены на художественных выставках в разных городах, в том числе за рубежом, на православных ярмарках, их активно коллекционируют, некоторые иконы были подарены известным лицам[2]. Существуют два выставочных зала, постоянно представляющие иконы и картины Ю.Э.Кузнецова: Муниципальное бюджетное учреждение культуры «Выставочный зал» во Владимире и Арт-галерея «Кристина» в Москве на улице Знаменка, где проходят семинары и организуются выездные встречи, на которых с научной точки зрения предпринимаются попытки обосновать абсолютную исключительность и значимость «кузнецовского» письма, как с эстетической, так и с религиозной точек зрения. Исследования, посвященные «полисемантичности», «иеротопии», «обратной цветовой перспективе» «кузнецовских» икон публикуются в сборниках, посвященных культурологии[3].
Видеосюжет, в котором «кузнецовское письмо» было названо «Иконописью XXI века» был показан в программе «Время» первого канала Российского телевидения[4]. В данный момент видеоролик с иконами «кузнецовского» письма появился в качестве заставки между передачами на телеканале «Спас».
«Кузнецовское письмо», как позиционирует его официальный сайт, является новым методом иконописания, как нельзя лучше подходящим мировосприятию современного человека. В настоящий момент данное художественное направление именуется не иначе, как «Иконопись XXI века». Такое же наименование носит книга, выпущенная К.Л. Кондратьевой, которая посвятила несколько лет изучению и популяризации стиля «кузнецовского письма».
Необходимо отметить, что с точки зрения исторической правды именовать «кузнецовское письмо» «иконой XXI века», т.е. доминирующим направлением иконописания всего столетия, в то время как не миновало и четверти века, мы не имеем права. Подводить итоги и говорить о стилях нашей эпохи, давая оценку влиянию отдельных личностей на формирование направлений развития искусства, будут люди, живущие в XXII веке, оборачиваясь назад и анализируя все существовавшие стили и направления в контексте исторического и культурного развития нашей страны. Мы же, как современники, можем лишь отмечать существующие тенденции, наблюдать за их дальнейшим развитием, не делая окончательных выводов, дабы избежать навешивания ярлыков.
С чисто технической точки зрения «кузнецовское письмо» представляет собой вид пуантилизма или дивизионизма (неоимпрессионизма) – стиля, появившегося во Франции в последней четверти XIX в.[5] Суть данного живописного метода заключается в целенаправленном разложении сложного цветового тона на спектрально чистые цвета, которые точками различной конфигурации наносятся на холст, с расчётом на оптическое смешение на сетчатке глаза зрителя с определенного расстояния. Основоположниками дивизионизма считаются художники-неоимпрессионисты Жорж Сёра и Поль Синьяк, которые, опираясь на психофизиологию восприятия цвета и теоретические труды Эжена Шеврёля[6], Огдена Руда[7] и Германа Гельмгольца[8], научно обосновали новый живописный метод и практически применили его в своем творчестве.


В «кузнецовском письме» также используются не мазки, а круглые точки или линзы разного размера, наложенные одна на другую. Согласно биографии художника, изложенной на официальном сайте, к «пуантилизму» его привел поиск путей передачи света божественной благодати без искажений: «Юрий Кузнецов полагает, что добро не имеет острых углов, в подтверждение этому орнамент на его иконах “круглится”, сохраняя при этом свои пропорции и стройность»[9].
На формирование иконописного стиля Ю.Э. Кузнецова, скорее всего, повлияло его занятие декоративно-прикладным искусством. На мелких предметах (блюдцах, шкатулках, пасхальных яйцах и др.) точечное письмо, имитирующее инкрустацию мелкими драгоценными камнями или жемчужинами, за счет криволинейности форм основы создавало оптическую иллюзию движущейся живой поверхности, придавая нарядность и затейливость вещам и зрительно увеличивая их объем. Однако пуантилизм, уместный на небольших криволинейных объемах, плохо подходит для крупномасштабных работ на плоской поверхности иконной доски или холста. Это осознали французские художники еще в конце XIX в., довольно быстро отказавшись от такой манеры письма.
Основным принципом орнаментального украшения «кузнецовских» икон является систематическое повторение избранного мотива и заполнение его разноцветными лепестками и точками: «Благодаря орнаменту создается “тело” иконы, а точки и лепестки призваны вдохнуть в него жизнь, стать “душой” иконы»[10]. Таким образом, помимо исключительно яркого оптического эффекта использование техники пуантилизма предполагало определенное духовное воздействие на смотрящего. По замыслу автора, пышное декоративное оформление средника с образом святого является ничем иным, как изображением его житийных сцен, показанных не сюжетно, а зашифрованных в орнаменте полей[11]. «Точки – это эпизоды жизни, – полагает Юрий Кузнецов, – зачем их смешивать? Они хороши по отдельности»[12]. «Юрий Эросович передает через орнамент и цветовые сочетания достоверное повествование жития святого, включая все нюансы: эмоциональные, душевные, духовные»[13].
Таким образом, согласно представлению художника, образ переводится на «другой план восприятия – не логическое умозаключение на основе увиденного, и даже не эмоциональное, а духовное переживание жизненного пути святого. Такое переживание возможно только без участия “ума” или анализа, оно интуитивно и действует на нас изнутри в обход логическим рассуждениям. Мы приобщаемся к жизни святого всем своим существом одновременно. Поэтому и цвета и их сочетания в иконах «кузнецовского» письма не условные, рассчитанные на подготовленного зрителя (например, золото – это божественный свет, голубой – небо и т.д.), а если угодно “реальные”, увиденные и прожитые иконописцем»[14].
На примере данной цитаты легко увидеть, как иконописание в сознании людей переходит из категории строго выработанной веками художественной системы в область личного откровения, якобы «освобождающего» человека от прежде установленных правил. К сожалению, данный феномен является распространенным проявлением духовного нездоровья нашей эпохи, которое характеризуется фанатичным желанием обновления веры за счет новых чудесных явлений, откровений и пр. Результатом таких «откровений» уже явилось появление на свет большого количества новых иконографий, реже – стилей, которые часто не соответствуют самому пониманию священного образа, но, по мнению их создателей, более адекватно отражают духовные потребности нашего времени[15].
Цветовая схема в «кузнецовской» иконе больше не имеет традиционной символической нагрузки, всегда являвшейся помощницей в вопросах восприятия и интерпретации образа. Теперь она сводится лишь к личному духовному переживанию автора, выраженному через сочетания оттенков, адекватных его психологическому состоянию. Неудивительно в таком случае, что используется именно пуантель – самая «неуловимая» взглядом и разумом, самая подвижная из всех техник, наиболее соответствующая сиюминутности и изменчивости человеческой психики. Цвет теперь ведет не к первообразу изображенного на иконе, а к первообразу изобразившего – т.е. к личности иконописца.
«Чтобы написать икону, Юрий Эросович в молитве обращаясь к святому, выбирает из этого красочного мира только те цвета и сочетания, которые имеют отношение к данному образу <�…> Каждая точка на иконе как в голограмме несет информацию обо всем изображении»[16]. Однако колористические ассоциации художника вызывают некоторое недоумение: не существующие в природе свистящие цвета окружают почтенных старцев-отшельников, апостол Андрей Первозванный окружен ядовито-лимонными всполохами, а седобородый богатырь – князь Владимир, креститель Руси (к слову, изображенный в профиль), оказывается в совершено обесценивающем его гламурно-малиновом окружении.
Житие святого также задает и соответствующий орнаментальный мотив: «От остроты лепестка зависит характер будущего святого <�…> Никогда прежде орнамент в иконах не играл столь значительной роли для передачи молельного образа. Отличительной чертой «кузнецовского письма» явля­ется его универсальность: с его помощью можно передать любое состояние, любой образ. Для написания, к примеру, Пророка Илии или Ивана Воина ­используется строгий орнамент»[17].
По признанию Ю.Э. Кузнецова, пуантилизм давал ему возможность создавать цвета, которых не существует в природе, тем самым доводя гамму оттенков одного цвета почти до бесконечности.
На 1 см² живописной поверхности может быть размещено до 20 разноцветных точек, которые часто нечетко наложены друг на друга, могут быть смещены относительно осей орнамента, что создает ощущение хаоса, неприятной ряби в глазах, словно изображение находится «не в фокусе», расплывается, и зрению приходится напрягаться, чтобы уловить ускользающие контуры и границы. Задача усложняется тем, что очень часто рядом располагаются дисгармонирующие цвета. Речь идет не просто о неприятных сочетаниях оттенков, но о так называемых в науке «запрещенных цветах». Красно-зеленый и желто-синий – это пары оттенков, световые частоты которых компенсируют друг друга в глазах человека, т.е. из-за особенностей строения нашей сетчатки эти цвета невозможно увидеть одновременно[18]. На иконах «кузнецовского письма» сочетания этих цветов в соседних точках присутствуют очень часто, чем и объясняются неприятные ощущения зрительного напряжения. Человеческий глаз сталкивается с тем, что, в силу собственной биологической особенности, не в состоянии воспринять.



Фрагмент ковчега иконы "кузнецовского письма"


Если перевести на язык музыки, то очень часто впечатление от колорита «кузнецовских» икон сравнимо с эффектом стаккато дисгармонирующих нот, сливающихся в диссонирующие аккорды.
Однако и эта сторона «кузнецовского» стиля имеет свое духовное объяснение, ставя своей целью «освежение религиозного чувства»[19]: «Иконописец предлагает совершенно новый взгляд на внутреннюю, духовную жизнь и дает возможность с помощью цвета не только изучать или измерять ее, но и влиять на нее»[20]. В таком контексте икона воспринимается не как образ Первообраза, а как «средство настройки на нужную духовную волну»: «…чтобы икона выводила сознание в мир духовный и показывала “тайные и сверхъестественные зрелища” <�…> иконы кузнецовского письма можно назвать камертоном, настроившись на который, человек приходит в состояние необычайного духовного подъема и может изменить свою жизнь»[21].
Такое отношение к образу мало соответствует православному восприятию и пониманию иконы, зато идеально укладывается в описание янтры – сакрального геометрического символа, используемого в буддизме для концентрации внимания  при медитациях. Чаще всего янтра содержит геометрические фигуры: квадраты, треугольники, круги и лепестки, и строится на сочетании ярких цветов, в том числе соседствующих красных и зеленых, желтых и синих, а также их оттенков. В процессе психологического и медицинского изучения воздействия янтр на сознание человека на примере Шри Янтры[22] было доказано, что сочетание центрического орнамента[23], состоящего из повторяющихся, постепенно уменьшающихся фигур, и определенного колористического решения приводит к изменению психофизиологического состояния человека: либо общему перевозбуждению нервной системы, либо сильному торможению всех процессов, отвечающих за внешнее восприятие. Изображения такого типа (известные в современных исследованиях человеческого восприятия как ритмические решетки и перенасыщенные рисунки[24]) вызывают ряд зрительных иллюзий и быстрое утомление нервной системы. При длительном рассмотрении они действуют аналогично ритмическим световым вспышкам,[25] вызывающим резонансные явления в нейронной активности коры головного мозга, характерные для неглубоких стадий сна и предгипнотического состояния. На этой стадии за счет снижения активности левого полушария мозга и активации правого у человека возникает ощущение сверхширокого видения, сверхпонимания мира.
Некоторые исследователи творчества Ю.Э. Кузнецова прямо говорят о том же эффекте: «За счет подачи визуальной информации с большей скоростью, чем зрительные рецепторы способны обрабатывать и направлять эту информацию в уже сложенные нейронные структуры головного мозга удается исключить эти (логические – прим. автора) структуры из процесса восприятия <�…> Если в это время прислушаться к собственным впечатлениям, то из них можно выделить, с одной стороны, недоумение и растерянность от неспособности понять, классифицировать, свести к привычному наши ощущения, а с другой, восторг и ошеломление от полноты и богатства этих ощущений. Кузнецовское письмо может быть рассмотрено как способ сильного преодоления рационально-логического механизма восприятия и выхода на следующие за логическим уровни сознания, где человеку открывается вселенское или божественное начало»[26].
Неудивительно, что иконы «кузнецовского письма», построенные по орнаментально-медитативному принципу вызывают у многих людей реакцию необъяснимого восторга, ощущения присутствия изображенного и уверенность в возможности получить чудо исцеления от таких икон[27].
Однако стоит обратить внимание на принципиальную разницу в задачах иконного образа и образа для медитации. В то время как икона, представляя нам реальный образ, имеет своей целью вознести нас мысленно к Первообразу, образы для медитации служат обратному: «помогая сконцентрироваться, они направляют эмоциональные и ментальные потоки к центру индивида, к его истинному Я»[28]. Таким образом мы имеем движение не к Богу, а к себе.
Медитативное свойство пульсирующей цветовой поверхности, достигаемое сочетанием сфер, точек и лепестков – важнейших элементов в сакральной геометрии, используемой для практик в эзотерических учениях[29], – не является приметой исключительно «кузнецовского» стиля. В той же манере создает свои произведения канадская художница австралийского происхождения Элспет Маклин (Elspeth McLean). На сайте, посвященном её творчеству, художница прямо заявляет, что её искусство – это медитативный опыт, индивидуальное переживание жизни, выраженное в цветах, которое может помочь каждому зрителю найти «путь к его внутреннему ребенку»[30]. Элспет назвала собственный стиль Dotillism («точечный») и имеет диплом Арт-терапии.
 Кроме всего прочего, техника точечной росписи предметов интерьера является популярным современным направлением в искусстве.
В качестве основания для использования техники пуантилизма в иконописи Ю.Э.Кузнецов сравнивал письмо точками с формированием образов в мозаичном искусстве. Однако, сравнивая две техники, можно увидеть, что мозаика имеет своей задачей с помощью разноцветных кусочков смальты создать впечатление цельного, единого цветового пятна. «Кузнецовское письмо», напротив, дробит материю и сам цвет до атомарного состояния, разлагая и рассеивая цельное. Форма теряется, а потеря формы – это путь к абстрактному искусству. (К слову, картины Ю.Э. Кузнецова написаны именно в абстрактном стиле). Минимализацию значения формы как путь к «неограниченному количеству смыслов» и сравнение «кузнецовского письма» с абстрактным искусством проводит и И.Н. Вольнов[31].
 Фактически, мы получаем «развоплощение» образа. Особенно это касается икон, где даже личное выполнено в технике пуантели.
Один из современных исследователей иконы, академик Б.В.Раушенбах, очень эмоционально и образно отметил разницу в восприятии изобразительного искусства в разные эпохи: «...Средневековое искусство во многих отношениях выше искусства Возрождения. Я считаю, что Возрождение было не только движением вперед, оно связано и с потерями. Абстрактное искусство – полный упадок. Вершиной для меня является икона XV века <...> С точки зрения психологии я могу объяснить так: средневековое искусство апеллирует к разуму, искусство Нового времени и Возрождения – к чувствам, а абстрактное – к подсознанию. Это явное движение от человека к обезьяне»[32].
Из всего вышесказанного следует, что «кузнецовское письмо» с точки зрения технологии, идеи и психологического воздействия не является уникальным художественным явлением, скорее наоборот, закономерным и типичным для нашей эпохи, характеризующейся эклектической пестротой духовных ориентиров и живописных образцов. С точки зрения богословия иконы «кузнецовское письмо» не является адекватным выражением православного вероучения об образе и его предназначении.

Примечания



В сокращенном виде статья выложена на сайте http://www.art-sobor.ru/archives/7900

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив