Культурно обогатиться и узнать о себе и жидах много нового вы сможете в культурной столице геноцида.

По утрам они пьют чудесный свежий кофе около центрального вокзала, заваренный в стерильно чистом ведре и на изысканной, певучей, мове, обильно разбавленной польскими междометиями, просят денег на удовлетворение своих абсолютно культурных нужд.
Здесь живут культурные, высокодуховные люди, охотно вступающие в дискуссию на тему евреев, комуняк, москалив и воинов ОУН-УПА, они же бандеровцы. Никто из местных не вздрагивает, когда евреев называют «жидами». Даже сами немногочисленные евреи из выживших и решившихся остаться. По мнению толерантных и образованных львовян, в рейтинге врагов нации на первом месте стоят коммунисты, евреи и москали. Ранее список продолжали поляки, румыны, венгры. Но после того, как данные нации были объявлены равными другим эуропэйцам и приняты в НАТО и ЕС, говорить об этом стало некультурно. В старинном, отреставрированном в лучших традициях национального китча центре города, вы можете удачно вступить в дискуссию с многочисленными пенсионерами, которые буквально рыщут в поисках новых жертв для плотной идеологической обработки. Особенно они любят русскоязычные тургруппы, поскольку считают своим долгом рассказать о зверствах московьских оккупантов, героизме Бандеры и прочих шелухевичей. Стремление к показательной жертвенности – характерная черта политкорректных львовян. Они искренне считают себя интеллектуальной, моральной и культурной элитой страны, которая ведет Украину к вершинам голодомора, национальной идентичности и независимости от всего и вся на свете. Вам сразу и взахлеб на малопонятном (для в совершенстве владеющего литературным украинским языком меня любимого - М1) суржике   расскажут о том, как почему-то именно с 1941 года умирали плечо к плечу с гитлеровцами борцы за вильну Украину. Потом они прозрели и умирали уже сами по себе в борьбе с польскими крестьянами в условиях оккупации. А под конец они уже успели повоевать за нашу и вашу свободу в тылу наступающих четырёх украинских фронтов. И так увлеклись, что мочили клятых москалей еще лет 5, а то и 10 после конца войны. Только не вздумайте спрашивать, чем они отличались от нынешних террористов из ИРА в Ирландии, ЭТА в Испании или ТОТИ на Цейлоне. Потому как высококультурные Пьемонтцы в совершенстве владеют специально освоенным для подобных случаев русским матом.
Причудливую смесь польских, венгерских, украинских и хрен  знает каких ещё  слов львовяне выдают за истинный украинский язык, который – и они свято верят в это – является эталоном. Образцом для подражания. Друг друга они ласкательно называют любчиками, марьянчиками, славками и прочими уменьшительными именами, что как бы является фирменным стилем общения. Покой их охраняют милицианты, ездят они на автивках, а в немногочисленных высотных зданиях добираются до верхних этажей на мэжповэрховых дротохидах.
В быту они очень требовательны. К другим. Любят принимать гостей. За их счет. Львовские домохозяйки хорошо готовят, тщательно копируя блюда из польской кухни. Они очень консервативны и религиозны. Высшим шиком считается ходить в центральный греко-католический храм, где служба идет на польском языке.  Кроме себя, таких геноцидно-набожных, они вообще никого не любят. Однако поскольку есть проклятые москали, то их жизнь приобретает некий смысл. Ну и, конечно, евреи. Куда же без них.
Обожают различного рода традиции, поскольку это позволяет им чувствовать себя особенными и жутко культурными. Всякие там обливания водой, покраска яиц, выпечка разнообразных пасочек, проведение вертепов является их местечковой манерой. Если все это делают в других регионаз страны, то делают безусловно неправильно. Они считают себя хранителями традиций. При этом активно навязывают их другим. Голубая мечта каждого жителя провинциального, квазипольского города – одеть всю Украину в вышиванки, заставить говорить на смеси польского и украинского языков, ни фига не делать и гордится независимостью. При этом все должны восхищаться их апупенительно высоким уровнем национального самосознания и давать денег. Деньги они любят даже больше, чем национальную идентичность. Причем предпочитают свободно конвертируемые валюты. Не видят ничего страшного в том, чтобы на время забыть о своей исключительности за определенную денежную компенсацию. Например, умирать за чьи-то интересы в Афгане или Сербии они вполне согласны. Если только умирать не по настоящему. После первых же потерь немедленно просыпается незалэжное самосознание и они удаляются из опасных мест.
Львовяне очень преданы своему городу и стране, поэтому предпочитают эмигрировать в Канаду и США. Самый большой шик – приехать из Оттавы в Пьемонт и со скучающим видом рассказывать своим многочисленным родственникам о той тоске, которую они испытывают, находясь вдалеке от Родины. Подробно описав свои невыносимые культурные страдания и облобызав подножие памятнику Бандеры, они отбывают обратно. В далекие и такие враждебные края. Оставшиеся активно едут строителями, проститутками, нянями в Европу и почему-то Россию, оставляя дома стариков и детей, которые регулярно тонут в ежегодных наводнениях, горят в пожарах, сползают в селях, лавинах, оползнях и крайне страдают от всех стихийных бедствий за неприлично низкую помощь остальной части плохо образованной и некультурной Украины.
     "В городе-герое негритянской славы Атланте у львовской диаспоры существует странное развлечение: приглашать группы из Украины.  Чтобы, значит, люди прониклись ролью Америки, впитали в себя демократические традиции и затем всю жизнь хранили эталонное впечатление о Пиндосии как воплощении цивилизованного рая на земле.
    Как-то вечерком, когда я (Саша Зубченко) собирался прошвырнуться по ночной Атланте, пожрать пиццы и сделать свои незатейливые журналистские дела, в номер ворвалась переводчица. Она, естественно, была из Львова. Но с глубокого детства постигала тяжелую науку любви к Родине в городе Сиракузы, что на Вашингтонщине. Кстати, пидоров в Вашингтоне – мама не горюй, но не будем отвлекаться. Эта женщина-ретранслятор в категорической форме сообщила мне, шо нас ждут в одной славной американо-украинской семье для передачи ценного опыта национальной идентичности. Будучи вежливо посланной в Пьемонт, она на некоторое время исчезла. Однако вырваться из ее цепких объятий мне не удалось. Как оказалось, вся группа ждала исключительно меня, поскольку ехать надо. Это программа, утвержденная Госдепом и все такое.
      Пятидесятилетняя девушка была крайне настойчива на протяжении всей двухнедельной поездки. Чего стоит хотя бы такой эпизод: повела в Нью-Йорке на экскурсию в музей писанок, расположенный в какой-то трущобе. На фуя мне это в Нью-Йорке?!  Пришлось ехать куда-то в пригород, смотреть украинско-американскую ячейку пиндосского общества. Приехали. Муж юрист, жена – львовская блондинка. Повели показывать дом. Представьте себе музей крашенок, совмещенный с выставкой вышиванок и произведений народного творчества, только с телевизорами и ванными комнатами.
Потом собралась вся родня этой блондинки, которую она предусмотрительно вывезла из Пьемонта страдать на чужбине. Толпа родственников угощала нас чипсами с апельсиновым соком и заставляла смотреть на плазме видеоотчет о поездке блондинки во Львов. Я афуел. Потом пригляделся – афуел не только я. Муж-юрист-америкос с вымученной улыбкой сидел в уголке под портретом Шевченко в натуральную величину, украшенном рушныками  в аналогичном состоянии. Только ему было еще хуже, поскольку чувак приехал после работы, а дома – этнографическая экскурсия. И явно не в первый раз. Мы как-то с ним сблизились. Он проникся ко мне доверием и повел в подвал. Я понял, что это его убежище в доме, под завязку напичканном львовскими родственниками вперемежку с яйцами ручной работы. Там был бильярдный стол, музыкальный автомат, висела боксерская груша, в углу примостился холодильник с пивом. Мы чудесно провели время. Без всякого языкового барьера. А о чем говорить? Пацан круто вляпался. Он играл роль кокона, в котором развивалась украинская идентичность из Львова вместе с многочисленными родственниками.
К чему это я? Они там другие. Это необходимо воспринимать как данность. Однако оплот национальной идентичности необходимо ставить на место. Главное здесь – проявить характер, поскольку эти крайне культурные ребята еще и крайне трусливы. Если их поставить на место, то будут тихо сидеть, наслаждаясь своей исключительностью в собственном культурном соку. Как сидели полвека до развала Союза. И неплохо было бы регулярно проводить футбольные матчи «Динамо» и «Шахтера» во Львове. Туристические поездки фанатов в Пьемонт помогут обогатить местную культуру."
И Саша таки прав. Иначе придется уподобится америкосу-юристу и в собственном доме жить в эмиграции.